– Наверное, показалось.
Девушка пожала плечами, сделала шаг назад, а когда снова посмотрела на окно, чуть не закричала и, сделав неловкое движение, повалилась в снег. Прямо на неё через тонкую перегородку окна абсолютно белыми глазами смотрела девица с почти истлевшим лицом. Казалось, она бьётся головой о прозрачную поверхность и вот-вот пробьёт дрожащий лист стекла. Побарахтавшись в снегу, Сати встала и, вернувшись на прежнее место, долго смотрела на одинаковые движения оскаленного рта, нить слюны, свисающую с клыков, а потом поморщилась и отошла.
Положив в корзинку несколько дровин, девушка вернулась в дом, нашла кипу старых газет, несколько раз чиркнула отсыревшими спичками, кое-как уложив топливо, и разочарованно вздохнула, когда извела половину коробка, так и не сумев развести огонь. Сати выдохнула, пошла к выходу и направилась к сараю, где был заточён чей-то призрак. Скорее всего, он охранял от чужих припасы. Люди использовали для этого собак, а жители параллелей активно привлекали к такой работе призраков, что всегда было более действенно.
Дверь в сарай поддалась легко, Сати ступила внутрь, и на неё тут же ринулась девица с перекошенным от ярости лицом. Сати лишь отступила в сторону и, поискав глазами, сразу же увидела большой ящик. Здесь было всё необходимое, чтобы уютно скоротать вечер: спички, кофе, вяленый окорок, галеты и даже бутылка красного вина.
– Вот это я понимаю, отель пять звёзд. – пробормотала Сати и, наполнив прихваченную с собой корзину, пошла на выход, где призрак снова попытался атаковать непрошеную гостью, но Сати лишь отмахнулась и вскоре оказалась в своём временном жилище, которое так приветливо её встретило.
Сати топила камин старыми газетами, лежавшими на журнальном столике. Поленья, которые она нашла возле дома под навесом, были совсем сырые, и серый дым сначала никак не хотел уходить в трубу давно не пользованного очага. Скрип заржавевшей от бездействия печной заслонки разогнал мышей, устроивших себе логово за трубой очага, но вскоре ручка, радостно взвизгнув, поддалась, и вниз ухнул скопившийся мусор. Он провалился на дымившие газеты, и ярко-рыжие языки пламени взметнулись вверх. Поленья постепенно сохли и разгорались, уставшая девушка привалилась к тёплому боку очага, она пила вино прямо из бутылки и потихоньку грызла галеты и окорок. Вскоре хмельная сытость и тишина погрузили её в сон, и Сати, свернувшись калачиком на тёплом полу, уснула. Вдруг словно от толчка она открыла глаза и посмотрела в окно, где раннее утро только начинало бродить среди кружева заснеженных деревьев.
– Доброе утро, дом. – сонно улыбнулась Сати.
Быстро справившись с остывшим очагом, она улыбнулась огню, ей сразу стало весело и тепло, и почему-то показалось, что она наконец-то дома. Придя на кухню, она выложила из корзины остатки добытых съестных припасов и проверила плиту.
– Отлично. – Сати порадовалась тому, что огонь на конфорке занялся сразу. – Потом можно и кофе выпить, а пока прогуляюсь по дому. – болтала она сама с собой, чтобы как-то разбавить тишину.
Девушка устроила себе маленькую экскурсию. Сати обследовала чулан, жилые комнаты, мансарду, откуда открывался чудный вид на залив. Там она нашла и собрала выцветшие журналы, глянец которых уже померк, она полистала ненужную никому информацию и решила, что из них получится отличная растопка.
Не найдя больше ничего интересного, Сати вышла на кухню, чтобы поставить кофе, а когда вернулась, увидела, что огонь в камине затухает. Она бросила очередную партию прессы в камин, и вдруг что-то очень знакомое промелькнуло среди вспыхнувших листов. Нелепой, вычурной железной кочергой Сати расшевелила страницы и замерла. Так же как плавились и становились призрачным и серым пеплом листы кулинарного журнала, так же стала серым призраком её прошлая жизнь, но в этот момент яркой искоркой перед ней мелькнули новые образы, она поняла, что это были чьи-то воспоминания. Боясь спугнуть их, Сати замерла, глядя на опалённые края, и сейчас казалось, что ей жгут руки, пока в огне корёжились руки какого-то весёлого повара, который показывал, как испечь миндальные пряники. Она вдруг вспомнила зелёные блестящие яблоки, ароматные пряные травы, россыпь приправ и росчерк муки на деревянном столе. Тепло рассветных лучей солнца, пробивавшееся сквозь прижавшийся к дому сад, навевало воспоминания о приготовлениях к утренней трапезе.
С соседней крыши съехал белоснежный пласт снега, словно срезанный ножом лоснящейся кусок сыра, превращавшийся в умелых руках в сыпучее кружево. В капе́ли, начавшейся за окном, ей слышалось мерное постукивание венчика, под чьим напором бледно-лимонные желтки яиц превращались в невесомую пену. Воспоминания приносили грёзы о прошлом, когда на печи воскресным утром румянились гренки с сыром, томился рядом кофе, а толстые блины отдыхали под полотенцем. И сейчас запах воспоминаний смешался с пригоревшей горчинкой убежавшей кофейной пенки.
Сати очнулась от образов чужой памяти, увлёкших её за собой, она побежала на кухню и сдавленно крякнула, задев косяк двери. Остатки кофе бурлили и выливались через край джезвы, коричневые крупинки скользили в расплывающемся пятне, устремляясь ручейком на пол, и Сати не могла понять, в плену чьих воспоминаний она вдруг оказалась. Размазывая жидкость по глянцевой поверхности плиты, Сати замерла, услышав странный хруст у себя за спиной. Медленно обернувшись, она увидела, что задетый дверной косяк отошёл в сторону и готов упасть. Отставив кофейник, девушка прошипела ругательство и постаралась приладить деревяшку на место. Вдруг она увидела в прорехе стены какой-то тёмно-бордовый кусок, покрытый толстым слоем пыли.
Разбросав остатки штукатурки тряпкой, Сати подцепила торчавший край, аккуратно подтянула к себе, но услышав треск рвущейся материи, остановилась. За косяком ниша скрывала почти вросшую в стену дома, обтянутую ворсистой тканью, стопку пожелтевшей бумаги. Зубья попавшейся под руку вилки вонзились в ветхую внутренность стены, и стопка листов выпала из гнезда в облаке красновато-жёлтой пыли, усеяв пол под ногами Сати. Осторожно переступив то, что когда-то было рукописью, она подхватила кусок материи и стряхнула в раковину пыль.
Подхватив кофейник, Сати снова устроилась у камина и стала пролистывать часто исписанные листки. Скорыми строчками был описан какой-то отрезок прошлого. Сати казалось, что она наблюдает за людьми столетие за столетием. Время кроило цивилизацию, как живой организм, каждое слово затягивало её внутрь, тащило на дно горечью фраз. Внезапно описание прервалось, на полуслове, без предупреждения, так как рассыпанные листы, было невозможно собрать в порядке повествования. Сати уловила лишь то, что записи эти вёл один человек и ей на минуту стало страшно в этом пустом, огромном доме. Она прислушалась к звукам воды в трубах, к какому-то скрежетанию, потом, успокоившись, взяла наугад пару листов из середины стопки, и теперь уже погрузилась в новое жизнеописание. Там, хозяйка трактира, славившегося на всю округу, запекала окорока, варила брагу, вымачивала ягоды, солила рыбу. Зимой покупала у охотников дичь, а летом сушила травы и грибы, а в кладовой у неё хранились кадки с квашеной капустой, круги кровяной колбасы и другая снедь. Жизнь в этой деревне была тихой и мирной. И судя по дальнейшим фразам, беда пришла неожиданно и этой милой деревни не стало. Сати отвлеклась, пересела к огню поближе, и воображение унесло её в мир повествования. И, возможно, теперь там, где раньше стоял трактир, растут деревья, потому что зола – хорошее удобрение для земли, хотя вряд ли деревья, выросшие на пепелище, замешенном на крови, могут быть живыми. Тепло, гревшее спину, превратилось в нестерпимый жар, и Сати словно вынырнула из водоворота чьей-то прошлой жизни. Новые день начал расцветать, зола в потухшем камине почернела и Сати объяло непонятное, но как ей показалось знакомое чувство. Ожидание закончилось.
Сквозь узор ветвей деревьев начал просачиваться золотой свет нового, морозного дня. Выйдя на веранду, Сати оглядела спящий под снежным покровом сад, как будто весна, полноправно распоряжавшаяся в городе, забыла заглянуть за его пределы. Девушка дышала полной грудью так, словно пила воду из чистого источника и никак не могла напиться. Ей было весело оттого, что она перестала быть тенью и обрела грани. Вдруг стукнула калитка, Сати замерла, остановила дыхание. Она вспомнила старые трюки и слилась с пейзажем. Шаги приближались и вскоре послышались от угла дома, и Сати с удивлением увидела того официанта из кафе. Утопив голову в воротнике клетчатого пальто, он уверенно трусил к входной двери. Остановившись, мужчина порыскал глазами вокруг, покрутился на месте как собака, нагнулся к корням растущей возле самого дома бузины и стал копать руками снег. Сати ухмыльнулась. Она поняла, что это был Чёрт! И стала наблюдать, как он потихоньку окапывался в корнях бузины: нечисть любит устраивать своё логово именно рядом с этими кустами. Сати решила его пока не трогать и продолжала наблюдать за синеющим небом. Неслучайно здесь появился этот Чёрт, надо потом растолкать его и расспросить, чей призрак он держит взаперти.
