— Хочешь чаю со льдом? — зовет мама с террасы.

Я прикрываю глаза рукой от солнца.

— Как именно ты собираешься мне его принести?

Я на крыше, заменяю черепицу.

Она пожимает плечами.

— Не забывай, что до того, как у меня появился ты, я работала официанткой. Может, я и старая, но, наверное, до сих пор могу скакать по этой лестнице, держа в каждой руке по блюду с напитками.

Я смеюсь и киваю, поправляя бейсболку на голове. У меня по спине стекает пот. Солнце светит высоко в небе, и, хотя на дворе февраль, на мне только джинсы и футболка. Позже я вернусь домой, включу душ на самую горячую температуру и позволю ему обрушиться на меня, смывая грязь и копоть прошедшего дня.

Я остаюсь на этой крыше весь день, стучу молотком и размышляю. Каждая замена черепицы вносит в мою ситуацию с Лорен немного больше ясности, по крайней мере, так мне кажется в тот момент. Когда спускаюсь по лестнице и нахожу свой стакан чая со льдом, ожидающий меня внизу, я понимаю, что ни на шаг не приблизился к разгадке того, в какую игру играет Лорен. Я знаю, что между нами есть притяжение. Чувствую это так же ясно, как порыв ветра, шумящий в кронах деревьев. Может, она и повзрослела, но эти чертовы глаза такие же общительные, какими были всегда. Она хотела, чтобы я поцеловал ее в той квартире. Черт возьми, она хотела, чтобы я сделал гораздо больше, чем это, и все же она борется с этим. Почему?

— Ты это уже видел? — спрашивает моя мама, открывая сетчатую дверь и выходя на крыльцо. Она держит в руках сегодняшнюю газету.

Я качаю головой.

— В наши дни большинство людей просто читают новости в своих телефонах.

Она игнорирует мою насмешку и протягивает мне газету. Та открыта на страницах светской хроники, и там, в левом верхнем углу, черно-белая фотография Лорен и Престона. Судя по всему, на днях он пригласил ее на благотворительный ужин в рамках их свидания. Держу пари, это было весело.

На ней облегающее платье. Волосы снова убраны назад — туго, скучно, ни одного локона. Впрочем, это неважно, даже на газетной бумаге она прекрасна.

Я возвращаю газету маме.

— И почему это меня должно волновать?

Ее брови взлетают до самой линии роста волос.

— Хочешь попробовать еще раз, молодой человек?

Я провожу рукой по лицу, чувствуя себя ничтожеством за то, что так себя вел. Даже в свои 30 лет в глубине души я маменькин сынок.

— Извини, это был долгий день.

— Угу, что ж, извини меня за то, что я показываю тебе фотографию твоего старого друга. Я думала, ты это оценишь. Она выглядит счастливой.

Правда ли это?

На фотографии она не улыбается.

Я прошу взглянуть на нее еще раз, и она отдает газету мне. Большую часть минуты я смотрю на их фотографию, пытаясь убедить себя в том, что Лорен должна быть с ним, и в конце концов решаю, что ни за что на свете Лорен не будет с ним.

Я решаю, что Лорен ни за что на свете не выйдет замуж за Престона Уэсткотта.

Глава 16

Лорен

Прошла уже неделя с тех пор, как Бо чуть не поцеловал меня, неделя с тех пор, как все начало трещать по швам. Я пошла домой и переоделась перед свиданием с Престоном. Отчасти потому, что должна была, он сообщил мне в последнюю минуту, что мы идем на какой-то модный сбор средств для его отца, а отчасти потому, что я сказала Бо, что пойду. Как жалко.

Я влетела в свою квартиру, выскользнула из блузки, скатала чулки с ног, а затем заставила себя дважды кончить в душе.

Обычная процедура перед свиданием, верно?

Ненавижу себя.

Когда дело касается Бо, у меня не больше силы воли, чем было в 17 лет. Если не сказать, что стало еще хуже. Теперь я прекрасно знаю, каково это, когда к тебе прикасается мужчина, но я все еще хочу знать, каково это, когда именно он прикасается ко мне. Я судила Престона по нему все время, пока мы были на свидании.

Я не лгала, когда говорила, что Престон изменился. Он повзрослел, как и все мы. Он уже не тот придурок, каким был раньше. Конечно, у него все еще есть признаки избалованности. Он яркий: когда мы были на сборе средств, он продолжал целовать меня в щеку, сжимал мою руку, когда вокруг были камеры, говорил людям, что я его девушка. В прошлый раз, когда я проверяла, одно свидание не означает отношений. Хотя это было довольно мило. Последнему парню, который называл меня своей девушкой, было семь, и он сказал это прямо перед тем, как мы поженились на детской площадке.

Девушка…

Я обдумываю это слово в уме, пока заканчиваю проверять электронную почту в NOLA. Меня должно волновать, что он сообщает газетам о том, что мы пара, но, честно говоря, кто вообще читает такие вещи? Я не читала их уже лет двести, если не считать статьи о Бо.

Не говоря уже о том, что сейчас у меня нет времени на это. У меня две дюжины рабочих писем, на которые нужно ответить, и субподрядчик, завершающий строительство на сегодня. Наконец-то прибыла новая партия плитки для ванной комнаты, и он занимается ее укладкой с сегодняшнего утра. Я дважды проверяла его, но последние несколько часов намеренно избегала возвращаться туда. Я боюсь смотреть на готовую комнату, потому что не хочу сглазить.

— Мисс ЛеБлан, я все закончил, — объявляет субподрядчик Майлз. — Хотите пойти посмотреть?

Я бросаю письмо, которое заканчивала, и отталкиваюсь от стойки.

На полу перед ванной лежит куча битой плитки, через которую мне приходится перешагивать, не очень хороший знак.

— Узор в елочку был ошибкой? — спрашиваю я как раз перед тем, как войти внутрь и проглотить свои слова.

ЧУДЕСА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СЛУЧАЮТСЯ!

Это выглядит потрясающе. Свежо. Чисто. Белая плитка с темно-серой затиркой. Западный Вяз, познакомься со своей южной парой.

— О боже мой! Это идеально!

Майлз кивает и оценивает свою законченную работу.

— Я не был уверен, как это будет выглядеть, но это довольно причудливо, вроде как современно, это тот стиль, к которому вы стремились?

— Именно так. — Я улыбаюсь.

Я еще 100 раз говорю ему, как здорово это выглядит. Не могу не подчеркнуть это в достаточной степени.

— Закончи уборку, и я выплачу тебе последний чек. Действительно, хорошая работа.

Я почти не могу в это поверить. Этот бизнес приучил меня ожидать худшего, когда речь идет о строительстве. Подобно собакам Павлова, когда слышу звук ремонта, я бездумно достаю свой бумажник и начинаю поджигать деньги.

Полчаса спустя, после того как мы договариваемся на время, когда он придет и выложит плиткой заднюю панель кофейни, NOLA снова затихает. Я возвращаюсь к своему компьютеру, с нетерпением ожидая отправки еще нескольких электронных писем, прежде чем Престон заедет за мной на наше второе свидание. Да, свидание номер два. Я шокирована тем, что это вообще происходит. Он спросил об этом в конце сбора средств, и я была застигнут врасплох. Даже смирившись с тем, что Престон изменился, я была готова к его старой склонности терять интерес и переходить к следующей блестящей вещи. Должно быть, я действительно нравлюсь ему, если он хочет снова пригласить меня куда-нибудь.

Теперь не знаю, что я чувствую по этому поводу.

Раздается стук в парадную дверь, а затем она распахивается. Престон здесь. Приближаются шаги. Я поднимаю палец.

— Эй, просто дай мне еще секунду, чтобы закончить это электронное письмо, а потом мы можем отправляться. Надеюсь, ты еще не ужинал, потому что я умираю с голоду.

— Вообще-то, нет.

Я резко вскидываю голову, отчего что-то в шее хрустит.

— Ой. Черт.

Моя рука поднимается, чтобы успокоить боль, и я бросаю сердитый взгляд на Бо.

— Я думала, это Престон.

— Хм, не вижу сходства.

Никогда еще не было более правдивого утверждения.

Престон и Бо как день и ночь. Престон — это солнечный свет и серебряные ложки. Бо — это мозолистые руки, черные ресницы и… губы, которые так хочется поцеловать, что у меня перехватывает дыхание.

Сегодня на нем темно-синий костюм. Он сидит на нем так, словно дизайнер сшил его сегодня утром. Бо выше, чем я помню, более внушительный. Интересно, волосы у него темнее, чем обычно, или ангелы просто начали ходить за ним по пятам с эффектной подсветкой? Он лощеный, но доступный. В другой жизни ему следовало бы баллотироваться в президенты. Я улыбаюсь при этой мысли, учитывая, что именно мистер Уэсткотт первым сказал Бо, что ему следует заняться политикой.