Михаил нахмурился.

– Брат, ну как ты можешь свою дочь называть «не особо весёлой стороной жизни»? Ладно, давай не будем больше на эту тему. Наливай ещё по кружке, опустошим, наконец, башню.

Примерно через час Алексей, чуть покачиваясь, брёл уже один по привычному маршруту в сторону дома. Настроение, несмотря на хмель в голове, было не ахти, ибо ожидаемых фееричных положительных эмоций от общения за кружкой пива он не получил. Всё прошло как-то скомкано, а вместо душевности от брата одни обвинения в равнодушии. Да, не понял он его. А ведь раньше, когда у брата сына ещё не было, они даже все вместе с жёнами ездили на море. И главное, он совсем другим был, без этой нудности и зашоренности. Море, яхта, вино и веселье – перед Алексеем проплывали картинки воспоминаний, вызывая лёгкую улыбку и обволакивая сознание сладким елейным туманом. С этой улыбкой он и шёл, пока не поравнялся с турагентством, находящемся рядом с его домом. Лёша обожал туда периодически захаживать: то рассматривать рекламные картинки на стенах офиса, то спрашивать о скидочных турах. Это его успокаивало и даже веяло обманчивой надеждой, что он таки сможет как-нибудь взять тур и уехать один или с семьёй… хоть куда-нибудь.

Открыв дверь офиса, он сразу привычно устремился к самой дальней от столов с менеджерами, покрашенной в голубой цвет стенке, на которой висели красочно оформленные фотографии мировых курортов и шикарных отелей. На одних рекламных проспектах красовались вылизанные до совершенства линии песчаных пляжей, буйство экзотической растительности и сверкающее богатство пятизвёздочных гостиниц. На других белоснежные колонны, золото куполов, величественные линии дворцов и примыкающих к ним старинных улочек и прочие памятники архитектуры различных стилей и конфессий. Всё это кричало, манило к себе блеском и комфортом.

Все эти рекламные изыски Алексей долго рассматривал, примеряя на себя каждое предложение. Он представлял себя лёжа на диване в люксовом номере, в ресторане, потом на лазурном пляже… причём, почему-то, только себя одного. Стоял он долго, улыбаясь куда-то в пространство рассеянной улыбкой.

– Что-нибудь заинтересовало? – минут через десять услышал Алексей, как сквозь вату. Эта фраза к большому неудовольствию вырвала его из мира грёз. Он обернулся. Менеджер-зазывала широко улыбался Алексею.

– Что, простите? – машинально переспросил он, не сводя взгляда с этой улыбки.

– Вы уже выбрали, куда хотите съездить?

Улыбка продавца путешествий, на несколько секунд завладевшая Лёшиным взглядом, напоминала что-то далёкое и светлое. Через секунду он вспомнил: опять то кафе на бульваре Вожирар и сидящие напротив французы с такими же улыбками, как сейчас у менеджера – лёгкими, безоблачными, даже наивно детскими. Сегодняшний разговор с братом разбередил рану забытых воспоминаний. И сейчас Алексей горячо желал так же, как они иметь на лице пусть даже глуповатую, но счастливую улыбку.

– Пока нет, извините. Жду «горящих» предложений.

Менеджер кивнул:

– Они будут, заходите к нам почаще. Я вижу в вас человека свободного, европейского, не то, что наши ватники.

Алексей вздохнул и обречённо вышел на улицу. Хмель с каждой минутой испарялся, оставляя в голове печаль и пустоту. Весь оставшийся путь домой перед глазами стояли проклятые французы все сплошь с бокалами, из которых торчали разноцветные соломинки, и ослепительное солнце на безоблачном небе.

Как-то утром лучики света уже пару часов, как разогревали спальную комнату и звали тоненькими птичьими голосками на улицу, но сие утро было субботним, а посему Алексей нежился в кровати часов до одиннадцати. Разбудил его звонкий голосок дочки, интересующейся, когда же проснётся папа.

– Не знаю, иди сама спроси у него, если, конечно, он глаза продерёт после вчерашнего, – буркнула жена.

В спальню вбежала Катенька – прелестное светлое существо с огромными наивными глазами-озёрами. Алексей прикрыл веки, притворившись спящим. Но дочка подошла на цыпочках и поцеловала его в щёку.

– Пап, ты спишь? – она не так давно научилась разговаривать, поэтому умильно коверкала слова.

– Теперь уже нет, – Алексей вздохнул. – А что ты хотела?

Катя счастливо улыбнулась.

– Поиграть и погулять. Мама сказала, что ты со мной погуляешь.

Алексей еле заметно поджал губы.

– Ну раз мама сказала, значит погуляю. Куда ж я денусь. Только давай я сначала встану, умоюсь, поем, а потом уже все развлечения.

Дочка радостно подпрыгнула и умчалась в гостиную, а Алексей, вздохнув ещё раз, нашарил тапочки и поплёлся в ванную.

Придя на кухню, он застал жену за готовкой. Она жарила котлеты, складывала их в миску и смотрела новости. Леша молча сел, аккуратно достал вилкой из миски котлету, налил чай и уставился в телевизор. Минут через пять льющаяся с экрана политика заставила его презрительно скривить губы и прервать молчание:

– Слушай, Оль, давай переключим новости, надоело. Как можно подобным интересоваться, разве имеет это отношение к реальной жизни? К тому же враньё сплошное. Вот я позавчера в переходе «Новую газету» купил, там точно правду пишут. Прочитаю, тебе расскажу, что бы ты у меня подкованная была.

Жена, не прерывая молчания, пожала плечами. Алексей воспринял сие, как согласие и переключил канал.

«… мысленно и душой попробуйте перенестись на Валаам, – рассказывал со стены какой-то священник в рясе и митре. – Документальная история Валаамского монастыря начинается с четырнадцатого века, хотя есть факты о житие в нём преподобных ещё в десятом веке… – Алексей прислушался – ну, хоть, что-то интересное. – … В начале двадцатого века монастырь включал в себя уже тринадцать скитов, но война и смутное время безбожия сильно навредили жизни монастыря, поэтому сейчас их восемь, ибо восстановить за двадцать лет то, что было построено за несколько сотен невозможно. Один из самых уединённых скитов для отречения – Предтеченский. Женщин туда не пускают вообще… »

– Слышишь, Оля, тебя бы в Предтеченский скит даже не пустили, – попытался пошутить Алексей.

Ольга резко повернулась, сверкнула глазами и жёстко парировала:

– А тебя бы пустили? Ты вчера опять пьяный вернулся. Даже с ребёнком не пообщался.

– Ладно, успокойся, я же просто пошутил, обстановку разрядить хотел.

Алексей испуганно замолчал и вновь перевёл внимание на передачу.

«Зачем же туда едут, и какого рода люди там бывают? – камера переместилась со священника на ведущего передачи. – Отправляются на Валаам те, кто ищет Бога и себя, кто ищет равновесия души и умиротворения. Это люди разных социальных слоёв и душевных состояний. А объединяет их поиск самого себя, веры, смысла жизни…»

Лёша встал, поставил тарелку в раковину и вышел.

Зайдя в спальню, он взял позавчерашнюю «новую газету», не отрываясь от неё, нашарил подушку и сел на диван. Спустя несколько минут он уже лежал, погрузившись в чтение.

Через энное количество времени Алексей почувствовал на себе чей-то взгляд. На пороге комнаты стояла жена и смотрела на него. Наверное, минут пять стоит, решил Лёша.

– Ты чего?

– Скажи, пожалуйста, ты с ребёнком сегодня гулять собираешься? Вчера вечером ты ей это обещал. Надеюсь, сдержишь слово?

– Хорошо, хорошо, только не ругайся, сейчас мы с ней погуляем. Дочитаю только. Суббота ведь, я тоже имею право на отдых. Прогулка никуда не денется и Катенька тоже.

После этих слов вдруг что-то кольнуло Алексея в самую душу… или сердце ёкнуло. Он удивлённо поднял взгляд и попал им в настенные часы. На них было полпервого. Пожав плечами, Лёша тут же об уколе забыл, поудобнее устраиваясь на диване. На кухне всё также скворчала сковородка и мерно, по-домашнему, постукивал нож по разделочной доске, это расслабляло и убаюкивало…

– Лёша, а твоё «сейчас» когда наступит? – Олин голос вытащил Алексея из царства букв.

«…нет и быть не может», – прочитал он последние слова, отложил газету и взглянул на часы. Был час с четвертью. «Вот так вот. Сам виноват, Владимир Львович. Теперь уже не скажете, что я в политике не разбираюсь».