А ночью случилось продолжение истории. К вечеру старуха совсем занемогла и стала метаться в горячечном бреду. Ничего не помогало, она пылала жаром, как печка. Дед, что был ей супругом, направился к местной знахарке.

– Ты бы помогла чем, Серафима, совсем старуха занемогла.

– Что же я сделаю, коли её мертвец укусил? Только молитва животворящая может ей помочь. Иди к священнику, проси его.

– Так далеко он, и не пойдёт на ночь глядя.

– Тогда сам молись, дённо и нощно. А то оборотится в кого другого.

– Ото ж, твоя правда, – пригорюнился старик. – Пойду я, жаль ладана не достать, налью хоть конопляного в лампадку.

А ночью всё село поднял истошный крик Агашки, внучки Аглаи.

– Ааааа, бабка умерла и снова поднялась, аааааа!

Пока все собрались, пока сбежались, а Аглая уже успела перегрызть горло своему старику, и откель только силы взялись. Взглянула она на людей, да как прыгнет, а все – врассыпную. Трифон бежал быстрее всех, проломив соседский забор и грохнувшись наземь.

Кто-то с ходу запрыгнул в колодец, кто-то спрятался в овин, кто – на стог, кто на крышу, кто в землянку. А старуха, дико визжа, стала искать себе поживу, гоняясь за всеми подряд. Волна страха донеслась до дома кузнеца, схватив со стены топор, он выскочил из дома. Люди, бежавшие во все стороны, завидев его, стали собираться вокруг, вооружаясь всем, что попадало под руку. Кто схватил нож, кто ухват, кто косу, кто багор. Собравшаяся внушительная толпа кинулась обратно. А старуха, так напугавшая всё село, уже бросила старика и забралась в хлев, где схватила порося, жадно его пожирая.

Там её и нашёл кузнец. Толпа галдела, а Трифон заорал: «В голову её бей, в голову». Кузнец не стал спорить, и когда старуха обернулась к нему, оскалив остатки зубов, он с размаху врезал по её голове топором.

Хрясь, и череп старухи раскололся, как спелый арбуз, потекла серо-зелёная жижа. Тело ещё немного постояло и рухнуло на землю, упав рядом с истерзанной свиной тушей. Толпа кинулась во все стороны.

К утру всё прояснилось. Не желая больше рисковать, оба трупа были брошены в дом. Туда же затащили внучку, несмотря на её рыдания, и кинули убитого поросёнка. Поднесли смоляной факел, и дом озарил столб огня. Ревущее пламя поднялось к небу, уничтожая и мёртвых, и живых. Дикий рёв огня поглотил слабые крики связанной девчонки. Вскоре все стихло, а к вечеру от дома стариков остались лишь одни угли и серый пепел.

Такие истории стали появляться в разных уголках большой страны, где-то они имели единичные случаи, а где-то приобретали размер стихийного бедствия, внезапно начинаясь и также внезапно заканчиваясь. А в стране и без этого наступила Смута, или как писали в летописях гораздо позже – Смутное время.

«В лето 7114, а от Рождества Христова 1606 года Василий Иванович Шуйский избран царём и самодержцем Всероссийским после гибели Ростригиной. В бытность его боляре и весь народ российский разделились на разные части. Междоусобные войны, разбойничества и нашествие поляков и шведов под видом спомогательства так утомили Россию и власть царскую умалили, что некоторые бояре, выбрав на царство польского королевича Владислава, постригли царя Василия Шуйского и польскому королю отдали. И было разорение во всей земле русской, какого и от татар не бывало.

Плач и стон стоит во земле русской, а все боляре каждый во свою мошну смотрит, да власти делит. Оскудела русская земля людьми честными, людьми любящими, да добро творящими, только голь перекатная по дорогам ходит, да убивцы и душегубы по лесам прячутся, честному народу жить не дают. Да на Христа Спасителя всяк надежду возлагает, да на его волю уповает. Днесь воскресе земля Русская, да смочь ли кто ношу ту взять?»

Иеремия отложил перо и задумался. Дума его была тяжкой и нерадостной. Да что тут можно поделать?! На всё воля Божья! Монах вздохнул и, ткнув гусиным пером в чернильницу, добавил в летопись ещё одну строчку.

«В тоже лето 7114, а от Рождества Христова 1606 года, из лесу близ монастыря вышел необычный отрок, речь его странна, а одежда неведома. Да на то всё воля Божья!»

Устало задув свечу, монах навел порядок на столе, покрестился на икону с горящей под ней лампадкой. Махонький огонёк трепетно дрожал, освещая лик божий. Ладан же распространял в келье благостный воздух. Прочитав «Отче наш» три раза, монах размашисто перекрестился и, покряхтев, улёгся спать. Перед его глазами долго кружились кони да люди, упыри да убивцы, пока не замельтешили чёрной круговертью, погрузив монаха в крепкий сон.

Полдень XXI век

Вадим Белозёрцев ака «avral» сидел перед компьютером и играл по сети в Warcraft, а именно: – в Wrath of the Lich King, когда в его комнату в общежитии зашёл приятель.

– Опять хнёй страдаешь?

Вадим поморщился. Что значит опять? Наоборот, опять… пришёл Олег. И не просто так пришёл, а права качать. Надоел уже. Вечно лезет со своими нравоучениями: «Зачем институт бросить хочешь?». И тут же: «А пойдём бухать!». Что за тип… Тоже мне, друг называется.

Хотя он сам виноват. Ну, а какие могут быть друзья, с такой замкнутостью и нелюдимостью? Разве что животные, хотя Олег с его жизненной позицией недалеко от животных ушел. Хрен с ним, поиграю ещё. Мысли Вадима перескакивали с одного на другое, настроение портилось, а Олег не отставал.

Сам Вадим представлял собой худого, довольно нескладного парня двадцати лет от роду, русоволосого, голубоглазого и скромного до безобразия. Роста среднего, ума большого, комплексов многих. Даже не многих, а оооочень многих.

Учился Вадим на четвёртом курсе Государственного университета землеустройства по специальности «Геодезия и дистанционное зондирование». Будущая профессия его откровенно не радовала, но, что поделать, родители решили, что она – самое то. Без куска хлеба не останется.

Будучи «бесхребетным» юношей, он облегченно вздохнул, когда за него всё решили, и благополучно поступил на бюджет, но чем дальше, тем меньше этому радовался. Страшно неинтересной оказалась эта самая геодезия, вот она ему и не зашла. А ещё на их факультете почти не было девчонок. Точнее, была одна, толстая и похабная Рита Нахамкис, которую с большим натягом можно было назвать девочкой. Весьма импозантная особа, ну в её семье все такими были, импозантными… Поэтому от неё стоило держаться подальше, а то, мало ли что.

Так или почти так думали и все остальные его однокашники, правда, Риту это нисколько не трогало. Она могла, ничуть не смущаясь, подойти к любому парню, с размаха хлопнуть его по заду и спросить: «Хочешь меня?»

Вопрос обычно ставил в тупик. Изредка кто-то мог выдавить из себя ответ: «Нет!». Но это бывало крайне редко, и большинство старалось уйти, как от ответа, так и подальше, дабы не нервировать даму. Рита же ждала ответного хлопка, но открыто на него никто не решался, и тогда она искала следующую жертву…

Белозёрцев вздохнул, прервав размышления.

– Что ты от меня хочешь? Видишь, я «рублюсь»?

Приятель взглянул на плоский экран старенького монитора, где вовсю бушевали масштабные магические схватки. Взрывы, потоки стрел, огняи ещё какой-то непонятной лабуды мелькали на нём, как в калейдоскопе, быстро сменяя друг друга. Объёмно-плоские фигурки игроков непоколебимо размазывали врагов по карте развернувшегося боя. Игра шла онлайн, и поэтому любое отвлечение от экрана грозило резким проигрышем всей команды. И Олег это знал. И в его адрес тут же пойдёт поток оскорблений и неприятных пожеланий.

– Видишь?! Не мешай!

– Так я и не мешаю! Давай подсказывать буду?

Вадим не ответил, напряжённо вальцуя своего противника. В это время послышалось шипение и скрежет открывающейся пробки на бутылке. Вадим раздражённо повернулся и увидел, как приятель, зажав в руке бутылку пива, присосался к ней губами. Бутылка, откупоренная варварским способом, хлестнула вверх фонтаном белой, резко пахнущей пены. И теперь, кряхтя от наслаждения, Олег судорожно сглатывал пенящуюся жидкость.