– Ты думаешь, кто-нибудь поверит в то, что я – настоящий сын императора? – сказал он. – Встанет под мои знамена? В лучшем случае над моими притязаниями лишь посмеются, а в худшем – попробуют схватить, как самозванца и бунтаря. И в любом случае, незачем подставлять гостеприимного хозяина под мечи Чернокрылых. А эти парни ринутся нас искать, едва консул очухается после нашей схватки…
– Это верно, – Бенеш поднялся. – Надо уезжать. Рядом с Безарионом опасно, я чувствую.
– Честно говоря, – Саттия перевела взгляд на Мллирана, – мы бы погостили подольше, но надо…
– Я понимаю, малышка, – кивнул эльф. – Идите, седлайте лошадей. А я пока соберу вам еды в дорогу.
Олен и Саттия вылезли из-за стола, кот мягко спрыгнул с лавки. Вышли во двор, под знойные лучи высоко взобравшегося солнца. Простоявшие семь дней в конюшне лошади встретили хозяев радостным ржанием. Кусака попытался цапнуть Олена за руку, Чайка затрясла гривой. И даже серый мерин Бенеша, отличавшийся спокойным нравом, приветственно застриг ушами.
Рыжий наблюдал за тем, как седлают, очень внимательно, моргал золотистыми глазами.
– Готовы? – заглянул в конюшню Мллиран с большим мешком в руках. – Вот это возьмете с собой. До вечера точно не испортится.
– Спасибо, – Олен запихнул мешок в седельную сумку, взял Кусаку под уздцы и повел к дверям конюшни.
В седло забрался у самых ворот постоялого двора. Пыхтящий Бенеш взгромоздился на спину коню, Саттия вскочила на Чайку с изяществом опытной наездницы.
– Береги себя, малышка, – сказал Мллиран, и поглядел на молодых людей с показной суровостью. – И вы тоже ее берегите! А не то… Ну вы поняли.
Он кивнул, и трое всадников выехали за ворота. «Горный ручей» остался позади, потянулись аккуратные домики Лидена. Улочка вывела к уходящему на восток тракту, стал виден Дейн, порт на его берегу, теснящиеся корабли. Свежий ветер с реки принес запах влаги, грохот сходней и сердитые голоса.
– Так куда мы все-таки едем? – нарушила молчание Саттия, едва они выехали за пределы городка. – Глупо убегать просто так.
– Я намерен двинуться в Заячий Скок, а точнее – на его пепелище… – Олен вздрогнул от внезапно нахлынувшей боли. Вспомнились счастливые годы, проведенные в блаженном неведении о собственном происхождении, в трудах и радостях обычного человека, без врагов и проблем. – Там должно быть кое-что, принадлежавшее моим предкам. В смысле, настоящим…
– И что именно? – поинтересовался Бенеш.
– Кольцо Безария, принесенное им из другого мира вместе с Камнем Памяти во время переселения. В нем скрыта истинная сила императоров, и оно, скорее всего, позволит мне справиться с Харуготом.
– Я читал о нем, да… – ученик мага, несмотря на удивительную нерешительность, знал и умел очень много. – Как написано в книге Арно Тариона «Сказания о древностях дивных» – «заключена в металле сила истого пламени, сокрыта от глаз непосвященных». Но как оно попало в твое селение?
– Отец ни разу в жизни не прикоснулся к кольцу, так и не познакомился с его силой. Когда начался мятеж, он передал наследство Безария вместе со мной Лераку… А тот оставил кольцо там же, где и меня, и сделал его частью ложных воспоминаний для тех, кого избрал стать моими «родителями». Помню, оно лежало в красном углу, под фигуркой Акрата. И почему-то я никогда не обращал на него внимания…
– А ты не желаешь спросить, хотим ли мы ехать с тобой? – вмешалась Саттия.
– Ну, я думал…
– Ой, не смеши! – девушка фыркнула, синие глаза ее потемнели. – Тебе думать не нужно, ты теперь император!
– Я и раньше им был, только не знал об этом, – сказал Олен негромко. – А вы – свободные роданы, и если не желаете ехать со мной, то вольны отправляться на все четыре стороны.
– Я с тобой, – вздохнул Бенеш, его рыжие брови сошлись к переносице. – Не возвращаться же в Гюнхен, где Темный Корпус жаждет моей смерти? И еще я хочу отомстить Харуготу за учителя!
Наставник Бенеша, Лерак Гюнхенский, стал одной из жертв консула.
– А ты, Саттия? С нами или нет?
– Чайка, ты хочешь вернуться домой? – девушка потрепала кобылку по боку, погладила по гриве. – Судя по всему, нет. Вот и я не хочу. Вряд ли меня там ждут с распростертыми объятиями. Скорее с ремнем и недобрым словом…
– Вот уж не думал, что у эльфов тоже используют порку как воспитательный прием, – пробормотал Бенеш себе под нос.
– Так что я с вами, – Саттия не обратила на его слова внимания. – А ты, Олен, знаешь дорогу к родным местам?
– Я знаю, что Танненг лежит на Дейне. Если мы будем ехать вдоль реки, то рано или поздно туда доберемся.
– Не худший вариант. Ну что же, веди нас, император!
Олен смутился и покраснел.
За день миновали с полдюжины деревенек, небольшой городок и стоящий на остром мысу замок. Его серые стены отражались в воде, флаги с гербом при полном безветрии напоминали обвисшие тряпки. Когда солнце укатилось к горизонту, а жара немного спала, начали искать место для ночлега. В сумерках доехали до впадающего в реку ручейка, узкого и прозрачного.
– Тут и встанем, – сказала Саттия, оглядев поросшие густой травой берега, редкий березняк чуть выше по течению ручья. – Отправляйтесь за дровами, а я пока расседлаю коней…
– Мяу, – подал голос Рыжий. Мягким шагом ускользнул в густой кустарник, растущий вдоль берега Дейна.
Молодые люди спешились, Олен вынул из седельной сумки топор, и они зашагали к белеющим в полутьме стволам. Окунулись в облако горького запаха березовой листвы, в царящую под кронами полутьму.
– Вон та сухая, – ткнул пальцем ученик мага.
– Ты уверен?
– Конечно, около этого дерева нет сияния жизни.
– Вот скажи, Бенеш, если ты такой умный, – Олен поплевал на ладони и поудобнее взялся за топор, – чего Саттия так холодно меня встретила? Тогда, в Безарионе, чуть на шею не вешалась, а теперь волком глядит и шарахается…
Он ударил несколько раз. В стороны полетели куски коры, древесина, посыпались обломки сухих веток.
– Это… да, – ученик мага сплел пальцы и хрустнул суставами. – Мне кажется, что тогда она думала – ты погибнешь. Поэтому и не скрывала чувств. А теперь просто не знает, как себя с тобой вести… После Воссоединения ты стал другим…
– Это каким? – на дереве образовалась увеличивающаяся выемка, ствол заскрипел.
– Ну, другим… – способности четко излагать мысли Бенешу явно не хватало. – Более уверенным… каким-то… А попробуй с ней поговорить начистоту. Объясни, что ты к ней неравнодушен…
– Боюсь, – Олен ударил еще раз, сухая береза заскрипела, начала медленно падать. – Даже сам не знаю чего…
– А, ну тогда… это, да. Потащили, что ли?
– Я сам, а ты пока мелких веток набери. Для розжига пригодятся.
Когда вернулись к ручью, выяснилось, что Саттия не только управилась с конями, но и принесла воды.
– Сейчас сварю суп, – сказала она. – Мллиран тут всякой всячины насовал, как раз для похлебки. Надеюсь, дождетесь и не умрете с голода?
– И я надеюсь, – вздохнул Олен.
Супа ждали до темноты. Девушка суетилась у котелка, сыпала в него какие-то специи, снимала пробу. Бенеш и Рендалл глядели на нее, жадно вдыхали мясной запах и глотали слюни.
С ужином покончили в одно мгновение, вымыли котел и устроились спать.
Олена всю ночь мучили кошмары – багровые отсветы пожаров на стенах городов, крики убиваемых людей, блеск оружия, свист стрел и истошные вопли атакующих орков. Проснулся с тяжелой, как таристерский шлем, головой, некоторое время приходил в себя, отгонял желание выхватить меч и броситься в бой.
– Ты чего какой мрачный? – осведомилась Саттия, когда от пирожков с ягодами, извлеченных из мешка Мллирана, остались только крошки.
– Приснилось что-то… – ответил он, укладывая на спину Кусаке потник.
Солнце начало жарить, едва поднялось над деревьями. Висящий над Дейном туман рассеялся, роса высохла, мир превратился во внутренности огромной печи. Налетели зло жужжащие слепни, закружились вокруг лошадей и людей, норовя усесться, вонзить жало в кожу…
