Его голубая рубашка подчеркивала цвет глаз и добавляла перламутра проступающей на висках седине. Белозубая улыбка, и подтянутая фигура придавая ему мужества и уверенности в себе. Видимо, в молодости он был тем еще сердцеедом, который разбивая девичьи сердца радовался своим успехам.

Александр усадив меня на пуф в гостиной, прошел на кухню и поставил на стол принесенные, помимо цветов, пакеты.

— М-да, — присвистнул он, открыв холодильник, — тут мышь повесилась!

— Да, — виновато опустила я глаза, — я не смогла сходить в магазин из-за ноги.

— А что ты ела? — внимательно посмотрел на меня мужчина, который с моей помощью должен был очень скоро стать нищим.

— Доставка еды — лучшее, что придумало человечество, — смутившись, произнесла я.

Конечно мне было стыдно не за доставку, а за деньги, на которые я устроила себе «пир». Может, ну его — этот договор и деньги? Как-то же жила я до этого и дальше буду жить, заработаю, кредит возьму, на худой конец, но, по крайней мере, так будет честно!

— Шикарный ужин не обещаю, но пельмени сварим, — по-хозяйски сказал Александр и начал разбирать пакеты.

— Спасибо, но не стоило беспокоиться, — пробормотала я, а он сделал вид, что ничего не услышал.

— Я привык заботиться о людях, не волнуйся, мне не в тягость, — улыбнулся мой гость, моя листья салата, — но если тебя это напрягает, то может мне лучше уйти? — Александр пристально посмотрел на меня, превратив мое тело в ледяную скалу. Меня всю заморозило от его взгляда. Конечно, очень удобно, что мне принесли еду, готовят, проявляют внимание, но… все они одинаковые, все слеплены из одного теста. Да ему раз плюнуть влюбить, приручить, а потом бросить, предать и растоптать! Вот, явился, как ни в чем не бывало, к незнакомой девушке, в то время, когда должен быть дома домой, с женой. И тут, я вспомнила, что прямо с нами по соседству, видимо уже в постели развлекается его жена и… ее любовник, который кроме себя любимого, никого больше не любит, не ценит и не уважает.

— Как сегодня твоя нога? — голос Александра выдернул меня из плена собственных невеселых мыслей.

— Болит, но намного меньше.

— Да, кстати, — Александр опустил руку в один из принесенных им пакетов. — Вот, — протянув мне непонятный сверток и продолжил, — это эластичный инт, им надо забинтовать ногу в месте растяжения, так станет намного легче.

— Спасибо, — отозвалась я с благодарностью.

Александр приготовил аппетитный ужин и пригласил меня к столу, на котором были пельмени со сметаной, овощной салат и мясная нарезка. Мы сели друг напротив друга и мне было настолько стыдно, что я не знала, куда спрятать глаза. Может быть, швырнуть эти деньги предательнице-Яне в лицо и закончить этот спектакль? Я чувствую себя не в своей тарелке, и все что происходит за этим столом — все это фальшь от первой до последней капли. Кроме того, что у меня болела нога.

Я обратила внимания на нарезанные в форме маленьких цветов, помидоры черри.

— Как красиво нарезанные овощи, — чтобы снять напряженную тишину, заметила я.

— Да, — поднял бровь Александр, — у меня богатая практика.

— Да⁉ Очень интересно, а откуда, если не секрет? — заинтересованно спросила я.

— С детского дома, — ответил Александр холодно, а может мне просто показалось, что его тон изменился.

Я едва не подавилась куском огурца.

— Как? — удивленно я подняла на своего собеседника глаза.

— Вот так, — на мгновение поджал губы мужчина. — Мама трагически погибла на работе, она работала на металлообрабатывающем заводе. Несчастный случай, сказали. Отец, который и до этого не был святым, стал чаще прикладываться к рюмке, а потом вообще не выходил месяцами из запоя. Потом он нашел женщину, и мы с братом даже обрадовались, что у нас появится мачеха, но радость длилась недолго. Мачеха оказалась такой же как и отец, и вместо одного алкаша в квартире их стало два. Дл этого нас бил только отец, а с появлением мачехи — синяки с нас не успевали сходить и когда после очередного удара, приведшего к перелому ребер, инстинкт самосохранения сработал, и мы с братом сбежали из дома. Неделю жили на вокзале, а когда мне стало совсем скверно, брат вызвал скорую, а из больницы нас забрали в детский дом. Вот так.

‍​Меня удивляло, что он так просто об этом говорит. Но зачем он это сказал? Для чего? Теперь мне было еще более погано на душе, я чувствовала себя самым настоящим чудовищем, согласившимся растоптать человека, ничего о нем не зная.

— Мне очень жаль, что твое детство было таким ужасным, — с отвращением к себе самой, сказала я.

— Так сошлись звезды, — спокойно ответил Александр. — О, чайник уже закипел.

Александр встал, залил кипятком заварник, в который предварительно засыпал закрученные листочки зеленого чая.

Мы пили чай в тишине, а потом Александр попрощался и поинтересовавшись, не нужно ли мне чего, ушел.

* * *

Я чувствовала себя значительно лучше и могла наступать на ногу. Я уже не скакала как коза, а ходила слегка прихрамывая. Начальница неохотно со мной общалась, считая, что я ее предала и подставила, но я никак не могла все исправить и отмотать время назад.

Конечно, в чем-то была и моя вина, но ведь неприятная ситуация с ногой могла произойти где угодно — на работе, в магазине, или дома. Меня мучило предчувствие, что я могу из-за иронии судьбы не получить должность руководительницы отделения банка. И мое предчувствие меня не обмануло, в конце рабочей недели, в пятницу, мне позвонила начальница:

— Здравствуй, — официально начала разговор она, даже ради вежливости не спросив как я себя чувствую. — Значит, Юлия Юрьевна, ситуация следующая. Из-за твоего отсутствия на этой неделе, правление решило поставить на место руководителя филиала банка Евтухову Надежду Тихоновну.

Мне хотелось выть от отчаяния.

— Но как же так? — скрипя зубами, спросила я.

— Так решило правление, Юля, так что без обид, — холодно произнесла Дарья Карловна.

— Я все понимаю. Но ведь вы обещали замолвить за меня словечко. Я ведь столько раз вас подменяла, а сколько раз выходила на работу в выходные дни, в то время, когда другие работники отказывались. Это несправедливо! — выкрикнула я, не в силах сдержать обиду.

— Юля, это работа, а значит, ничего личного, пойми!

— Не могу понять, вот хоть убейте, не могу и все! — на глаза наворачивались слезы, и я старалась не разрыдаться в трубку.

— И еще, забыла сказать, — волевым голосом произнесла начальница, чем заставила мое сердце забиться еще быстрее, — тебя понижают в должности!

— Меня? Понижают? — не поверив собственным ушам переспросила я, а в голове запульсировала кровь. — Разрешите спросить, и в какой я теперь должности? Дворника или уборщицы?

— Кассира, — усмехнувшись, Дарья Карловна сбросила звонок.

Это было счастье, что она успела разъединить связь, ведь у меня уже крутился на языке перечень слов из «большого словаря ненормативной лексики».

От ярости и гнева я забыла о больной ноге, о рабочих, колдующих с ремонтом и обо всем на свете, даже о том, что еще мгновение назад считалось нужным и жизненно необходимым. Впервые за долгое время мне захотелось снять стресс.

Не долго думая, я просто поддалась эмоциям. Надев короткий джинсовый сарафан и белую футболку, я расчесала растрепанные волосы и надела кеды.

— Извините, — обратилась я к Олегу и Толику, — захлопнете за собой входную дверь. Можете сегодня работать дольше, если, конечно, хотите.

— Как скажете, шеф, — улыбнулся в ответ Олег.

Толя же тем временем просто молча наблюдал за тем, как я ухожу. Я чувствовала как он всматривается мне вслед. В голове возникла старая как мир фраза — «пусть плачут те, кому мы не достались».

С таким настроением я покинула квартиру и просто побрела куда глаза глядят. Я шла любуясь летним парком, а прохладная погода, позволяла насладиться красотой города. Вдруг, я увидела яркую вывеску с кучей маленьких, разноцветных огоньков, которые мерцали привлекая внимание прохожих.