– Что вы тут забыли?! – сквозь кусты пробирался белый свет фонаря, а за ним худосочная фигура вожатого Роджерса, – решили заработать себе дежурство в столовой? Вам нельзя находиться вне корпуса после отбоя, быстро в кровати! – он махнул головой, закинув на бок засаленную чёлку, – через 10 минут вернусь и проверю!

У меня не было ни малейшего желания спорить, хотелось уйти подальше от этого места. Наш корпус находился в противоположном углу огромной территории лагеря и отдаляясь от зловонного здания я чувствовал, как оно тянет меня обратно.

– Единственный червь, которого я увидела, это Роджерс, – фыркнула Джейн, – что он там разглядывает? – она остановилась, – Роджерс не пошёл за нами, – свет его фонаря крутился вокруг того самого здания, то появляясь, то пропадая.

– Сейчас я не хочу ничего знать, – и я пошёл в корпус, а она осталась.

Мне думалось, что не усну той ночью, но меня словно треснули по голове чем-то тяжёлым. Отключился мгновенно, хоть и спал крайне беспокойно.

– Эээээй, ээээй! – чей-то настырный шёпот заставил меня открыть глаза, – что стряслось? – на углу моей кровати сидел Луи.

– А ты… вы? – оговорился я, увидев ещё и Марка, опустившегося на корточки на полу, – до подъёма ещё пару часов точно, – я приподнялся на локтях и посмотрел в окно возле кровати. – Сегодня без меня, ребята.

Обычно мы вставали раньше и шли на стадион, я учил парней подтягиваниям на перекладине.

– Да проснись же ты! – крикнул Луи.

– Да отвали же ты! – меня разозлил не Луи, а ворвавшиеся в голову воспоминания о вечере, и Марк тут же цыкнул мне.

Я покосился на Рыжего – нашего четвёртого соседа, не хотелось его разбудить. В комнате нас было четверо, и этот сосед совсем не вписывался в нашу компанию, он ходил на кружки вокала. Под лунным светом было видно, как одеяло Рыжего еле заметно колыхнулось.

– Я принёс тебе кусочек бисквитного торта, ты кричал во сне, – Луи протянул мне пластиковый контейнер с размазанным по стенкам кремом.

– Кричал, что хочу торт?

– Невнятно мычал и махал руками, тыкал куда-то пальцем. В общем, решил, что торт тебе поможет. – Марк сглотнул, и я передал ему контейнер, пусть ест.

– Не помню, что б к тебе приезжали родители на кануне.

– Ко мне нет, – Луи хитро улыбнулся и его большие круглые очки поползли вверх.

– Украл да? – я закатил глаза. – Мне, должно быть, приснился кошмар.

– Наконец-то вы проснулись, – сказала только что вошедшая говорящая пижама. Розовый цвет казался таким ярким, что лицо Джейн было едва различимо. Только сейчас до меня дошло: я спал в уличной одежде. Обычно вожатые обходят детей на ночь, но они не будут проверять пижаму, если полностью закутаться одеяло и крепко спать. А зная Роджера, не факт, что он вообще приходил. – Приятного аппетита, Марк.

– Где ты вчера была? И почему не спишь? – я сел на кровати.

Джейн вытянула руку вверх и в её пальцах заблестел ключ.

– Это ключ от того этажа с вонючими досками. Идём?

– Где… – начал я.

– Зачем… – перебил Луи.

– А… – полный рот Марка не давал возможности сказать что-то полноценнее.

– Все вопросы потом, – Джейн вскинула брови, – вылазь из кровати, Каспер, нас ждут дела. И расскажи ребятам, где мы вчера были.

Я не хотел вспоминать это и, честно говоря, не очень обрадовался, что Джейн где-то раздобыла этот чёртов ключ. Пока парни натягивали трико, я рассказал про наш поход и о том жутком монстре. Подытожил так: «за решёткой живёт монстр без кожи на пальцах».

В глубоком детстве я видел, как трамвай сошёл с рельс и проехал пару метров по асфальту. Искры летели в разные стороны, а на лице девушки водителя не дрогнул ни один мускул. Я запомнил это зрелище на всю жизнь. Хотя скорее я запомнил его от того, что никто из родителей не поверил мне. В мире, где сложно поверить, что трамвай может проехать одним колесом пару метров без рельса, что уж говорить о призраках. Поверили парни или нет – сложно сказать, мозги у всех были сонные, а ещё нас торопила Джейн.

– Идём тихо, – скомандовала она, когда мы проходили мимо спален через длинный коридор. Самое сложное было пройти вожатскую, она находилась прямо возле выхода и дверь всегда была открыта. Дети часто хотят улизнуть из корпуса ночью в поисках романтики и комаров, но романтики мне хватило и вчерашним вечером.

Только мы пробрались к выходу, дверь вдруг открылась и на пороге стоял наш «любимый» вожатый Роджерс, тот самый, который встретил нас у здания поздним вечером.

– Опа, – сказал он заплетающимся языком, и нам тут же пришлось задержать дыхание. На самом деле, Роджерс делал хорошее дело, ведь от него так воняло перегаром, что от одного выдоха все комары в корпусе мигом упали замертво. А я тут же пожалел, что встал с кровати этим ранним утром. – А к-к-куда? – Он облокотился на дверной проём.

– На вокал, – Луи широко и очень глупо улыбнулся. «НА ВОКАЛ?!» – кричало во мне, – «ЧТО?!»

– В чет…четыле ут…утла? – он плохо фокусировал взгляд, но чётко знал время.

– Мы сейчас же вернёмся обратно, – Джейн вдруг трусливо понизила голос и опустила голову. Я был уверен, она выкрутится: даст шоколад, магическим образом у неё окажется бутылка водки, она бы точно придумала что-то, но она не стала. Тогда я ещё не знал, почему.

– Ты правда видел там призрака? – спрашивал Марк, натирая тарелки в столовой.

– Думаю, что да, – я поставил помытый до блеска стакан на поднос.

– Сегодня идти туда опасно, да, Джейн? – Луи снимал со столов стулья.

– Думаю, сегодня мы под особым контролем, – она кивнула на Роджерса, который вливал в себя воду, – как думаете, ключа не хватятся?

– Зависит от того, где ты его взяла. А нам это действительно надо? – я сморщил нос.

– А чем ещё заняться в этой скукотище? Хочешь всё-таки пойти на вокал? – она кивнула в сторону окна, где дети уже строились по парам на завтрак. Рыжий стоял в самом конце один.

– Нет, – отрезал я и с отвращением посмотрел на Роджерса, который поставил грязный запотевший стакан на стол и вышел за детьми. – Я только подготовил все стаканы! – Губы поджались сами собой. Толи от вонючего запаха манной каши, хотя даже она была лучше запаха гнили дерева и плоти, толи от гадкой личности вожатого.

– Там, наверное, живёт призрак замученного пионера… – Луи уже несколько минут тёр одну и ту же тарелку.

– Не говори ерунды! – Марк с силой опустил стул на пол, – там, наверное, живёт призрак этого лагеря!

– Пионер не может быть призраком лагеря?

Пока они спорили, я наблюдал за Рыжим через окно, он стоял в конце пионеров. Один.

Весь день мы провели в помощи обслуживающему персоналу на кухне, но даже это было лучше, чем таскаться по кружкам. Женщины поили нас какао и приговаривали, как мы похожи на их внуков. Сложнее всего было помогать уборщице с отсталостью в развитии. Я никак не мог понять, что она хочет. Её слова больше походили на китовий язык, но так уж вышло, в школе я учил английский. И потребовалось время, чтобы расшифровать слово «ведро» из неразборчивого «ввврррроооооо». Но даже с ней работать приятнее, чем с Роджесром, с которым за день аж 4 раза пришлось накрывать на стол. Каким же надо быть противным типом, чтобы я помнил его через столько лет.

Из окна столовой не было видно того старого здания, но я не мог избавиться от чувства, что то существо из клетки прямо сейчас, вытянув свои обваренные руки со свисающими лоскутами кожи, зовёт меня.