– Мой господин?

Фарахи узнал голос одного из своих телохранителей, поэтому продолжил смотреть, как золотые и красные лучи пронзили облака и тьму, повиснув на миг в утреннем совершенстве – когда свет и жизнь одержали победу над бесконечной ночью.

Он представил, как в его спину вонзается нож, стоит ему отвернуться, и подумал, что это, по крайней мере, был бы хороший способ умереть.

– В чем дело?

– Варвар, мой господин… он снаружи. Он хочет вас видеть.

Фарахи никогда не отчитывал своих слуг за то, что они звали Року «варваром». Несмотря на все его таланты, это оставалось точной характеристикой и в любом случае не беспокоило парня.

Король решил не выказывать, что удивлен этим незваным приходом. Он еще не приводил Року играть в чахэн сюда, но к нынешнему времени ожидал от своего новоявленного слуги что угодно.

– Впусти его.

Солдат, зашаркав сандалиями, подчинился, и шаги Роки отдались эхом от ворот бастиона. Как обычно, ему пришлось нагнуться, чтобы войти: его огромный рост создавал неудобства в большинстве зданий Пью.

Он отвесил свой легчайший поклон, больше похожий на кивок, и неловко уселся рядом с Фарахи в слишком тесное для своих габаритов кресло. Он был босой и блестел от пота; на его груди и конечностях торчали жесткие темные волосы, больше напоминающие мех.

– Все никак не привыкнешь к жаре, мой друг?

– Ага. – Рока поморщился, когда закончил втискивать свое тело в деревянный каркас, явно ожидая, что тот сейчас треснет.

– Как ты меня нашел?

Великан прищурил глаза, словно ему неуютно при свете.

– Магией белого демона.

Фарахи улыбнулся, но сдержал смех – возможно, потому что устал.

– Ты ждешь от меня какого-то чуда. – Рока повел обожженными солнцем плечами. – Здесь самый лучший и безопасный вид на Восток в этом флигеле, вот и все. Ты не так уж и непредсказуем, Фарахи. Только за игрой.

Король кивнул, и вместе они молча наблюдали восход солнца. На самом деле слова иноземца встревожили Фарахи, ведь он тратил немало усилий и времени, стараясь быть непредсказуемым. Однако Рока был существом с развитой логикой и наблюдательностью, и если он предсказал это, значит, Фарахи допустил ошибку.

Должен ли я ради защиты будущего тоже отринуть красоту?

Он посмотрел на этого странного парня, который мог быть его другом, и подумал о еще более странных месяцах – которые тот провел с недоверчивыми кузнецами, репетиторами по языкам, историками и академиками всех мастей.

«Он лжет, мой король, – сказал мастер Алеки на второй неделе. – Он знал все это раньше и теперь делает вид, будто учится. Ни один человек не может научиться так многому и так быстро».

Фарахи почти согласился, но призвал к терпению. Он больше не верил, что дикарь лжет.

Рока мог теперь нарисовать обширную карту известного мира – в мельчайших деталях, с реками и городами, лесами и горами, точно и без заминок. Он знал огромный лабиринт дворца лучше, чем слуги. Он расспрашивал обо всем – как островитяне строят свои корабли, как очищают воду, как справляются с отходами, наводнениями, сильными волнами и засухами, и где выращивают еду. Иногда его расспросы преследовали Фарахи во сне.

Он сделал глубокий вдох и нарушил молчание.

– Почему ты здесь, Рока?

Казалось нелишним поинтересоваться у гиганта – как сейчас, так и, возможно, в более широком смысле, но этот главный вопрос мог подождать.

Сначала важно было установить доверие. Не в пример чахэну, оно не состояло из математики. Доверие не имело ни клеток, ни фигур; оно было глубоким, темным колодцем, и человеку нужно было пробовать сто раз, прежде чем ему повезет в сто первый.

Рока шевельнулся, и его кресло скрипнуло. Если уж на то пошло, он прибавил в весе с тех пор, как здесь поселился, но его рельефные угловатые мускулы никуда не делись, хотя он вроде бы не выполнял никаких упражнений.

– Я велел Главному строителю Хеми приобрести недвижимость вдоль Куби, – сказал он, как будто это причиняло ему боль. – Он может это сделать и может рассказать своим друзьям. Я подумал, тебе следует знать.

Фарахи фыркнул. Он понял, не спрашивая причину, и его это не очень волновало. Во всех своих снах он видел, как этот проект увенчался успехом.

– Расскажи мне, как живется на твоей родине сегодня. В этот момент.

Его «гость» не подал никаких признаков того, что сперва задумался, как сделал бы любой другой. Слова, казалось, пришли сами собой, будто мгновенно выхваченные из его сознания.

– Там зима, и очень холодная, король. Озера и реки замерзли настолько, что тысяча воинов одновременно могла бы их пересечь, кроме горной реки, которую люди зовут Слезами Брэй. Она расположена дальше всего на Севере и, я полагаю, нагревается под землей.

Фарахи покачал головой. Он с трудом мог представить себе Аском, хотя все в нем завораживало его. Рока часто говорил о его климате, богах, народе, и Фарахи сомневался в самом существовании места, столь нетронутого миром.

– Как же твои сородичи ее переживают? На самом деле? Они такие же, как мы, или совершенно другая раса людей?

Рока помолчал, как будто серьезно обдумывая это.

– Они другие, но в чем-то похожие. Чтобы выжить, они запасают соленое мясо и хлеб, давая им замерзнуть на холоде, а затем, когда нужно, разогревая на огне. На крайнем Юге жизнь еще труднее. Охотники странствуют и строят дома изо льда, передвигаются по снегу в широких деревянных башмаках или в повозках, запряженных собаками, выслеживая зверей или прорубая лунки во льду, чтобы ловить рыбу всю зиму.

Фарахи закрыл глаза, вспоминая свое единственное путешествие на континент в детстве. Уже тогда он считал мир таким огромным, таким сложным, что ему никогда его не понять. Но теперь он увеличился в размерах, и если новые земли могут существовать на Юге, то почему бы не где-то еще? Возможно, еще предстояло открыть целые новые континенты, новые народы с новыми идеями.

Как все это таинственно и чудесно, подумал король. Но также и насколько опасно.

– Теперь, когда я могу с ним поговорить, я хотел бы увидеть пирата, – сказал наконец великан.

Фарахи сохранял бесстрастное выражение лица, чтобы скрыть изумление. Рока ни разу не спрашивал об этом типе с той ночи, когда разделался с наемным палачом Кикай, и король с неохотой признал, что заинтригован.

– Арун все еще с монахами. Бато – священный остров. Иноземцам там не рады.

– Но возможно, слуга короля – другое дело. Я сделаю все, что потребуется.

Дерзость Роки не переставала удивлять. Но человек, понимающий себе цену, не докучал Фарахи.

– Я постараюсь это устроить. – Он помолчал, будто задумавшись, хотя уже давно спланировал подобный разговор. – Взамен ты возьмешь с собой Кикай. Ради нас обоих я жду, что ты сделаешь все возможное, чтобы с ней подружиться.

Великан дернул янтарным глазом, и долгие секунды молчания Фарахи боролся с улыбкой.

– Я не нравлюсь твоей сестре. Это чувство взаимно.

Фарахи прочистил горло, чтобы не засмеяться.

– Ей все не нравятся. Но она умна, преданна и опасна. Она могла бы уже приказать убить тебя, мой друг, или еще чего похуже. Научись работать даже с теми, кто тебе не нравится, иначе всю жизнь будешь бороться с врагами.

Какое-то время они смотрели на угасающую половинку луны; солнечные лучи расстилались внизу, как дамский веер.

– Я постараюсь.

Фарахи кивнул, вспомнив, как ночью сказал то же самое Хали. Он встал и похлопал Року по плечу.

– Лучше преуспеть.

Его гвардейцы поклонились и последовали за ним, когда он, встретив новый день, покинул бастион. Мысли его теперь обратились на двор и на то, как лучше всего изолировать Трунга от его союзников без применения силы, и как начать первые шаги к альянсу с королем Капуле, и на тысячу других вещей.

Завтра, надеялся он, у него по-прежнему будет сестра, а также странный, но блестящий иноземный друг, который прибыл с бескрайнего моря. И возможно, если ему повезет, даже полумонах-убийца с именем Трунга на устах.