Разогнувшись, расправил плечи, ещё раз взглянул на небо и аккуратно поднял ставшую вдруг необычайно лёгкой коробку со смертью…
* * *
- Э, чухан, чё несёшь? – у входа в амбар курил раскрасневшийся от выпивки здоровяк.
- Консервы! Пахан послал за тушняком! – Александр на удивление искренне улыбнулся урке.
- А, ну если пахан сказал, то заходи…-те. Я вам даже дверь открою, госпо-один по-осланный! – глумливо съязвил бандит, заходя в постройку перед Сашей.
Недостроенный амбар был наполнен табачным дымом, довольным гомоном гуляющей братвы, чавканьем, и звоном посуды. Банда набивала животы перед продолжением тяжкой, но весёлой работы. Судя по разговорам, через час-другой должны приехать грузовики, за награбленным и невольниками. Шагая к середине длинного стола, Саша слышал похабные шуточки про изнасилованных недавно женщин, о планах на «тех малолеток».
Вот и центр. Дальше только… Нет ничего дальше. Здесь и сейчас всё и закончится.
- Эй, петухи! – громко крикнул Александр, поставив ящик на свежие доски пола и сбросив уже ненужную коробку.
Вокруг моментально наступила мёртвая тишина. Сидевшие спиной к парню бандиты начали медленно разворачиваться с окаменевшими лицами.
- Это вам. За папу! – сухо сказал Саша, двумя руками выдёргивая из ячеек первые гранаты и бросая их в стороны.
Затем резко подхватил ящик за стенки, немного развернул, и размахнувшись, высыпал веером его содержимое.
Последним, что услышал Александр, стал мелодичный перезвон вылетающих и падающих на пол рычажков запалов…
-------------------------------------------
* Примечание автора: данная локация (село Неверково) в реальности имеет развитую инфраструктуру и капитальные постройки. В угоду сюжету, в книге деревня представлена как небольшое селение.
[1] Кәҗә (татарский язык) – Козёл.
[2] События происходят в светлую седмицу. В 2008м году Пасха была 27 апреля.
[3] Подруга (жарг.) – постоянный пассивный гомосексуалист.
[4] Чек (жарг.) – доза наркотика.
[5] Держать масть (жарг.) – проявлять власть над кем-либо.
[6] Дупель-кумель (жарг.) – самогон.
Глава 14. Дорога скорби, ч.1. 30.04.2008
Дорога скорби, часть 1.
30.04.2008, Ярославская область
Чтобы пройти тысячу ли и не устать, пересекай незанятые территории. Сунь Цзы, «Искусство войны»
- Сука, сука, сука! – визгливо кричал Мотыль, петляя по грунтовкам, ведущим от села к городу. – Я не при делах! Не при делах!
Позорно сбежав от взбесившегося дружбана, Мотыль далеко уезжать не стал. Отогнав машину за километр от переправы через реку, загнал «газельку» в лес, и вернулся обратно. Прячась в зарослях и за домами, зашёл в небольшую рощу и влез на удобное дерево. Оттуда и увидел, как взорвался амбар, как местные, вооружённые огнестрелом, добили поднявшихся зомбаков, как перебили приехавших на грузовиках водил. Сам едва ноги успел унести, прежде чем мужики вновь перекрыли мостик через реку.
- Пахан меня-а замо-очи-ит! – завыл шнырь, поняв, что с ним станет, когда Курган узнает о случившемся. – Я не при дела-ах! На Жбане-е кося-ак!
Старенький фургон жалобно скрипнул на резком подъеме, выезжая с грунта на асфальт. Мотыль не стал останавливаться, хоть и услышал неприятное постукивание под днищем машины. Едет и ладно… Только бы поскорее убраться отсюда, поскорее доехать до хазы!
«Домой?» - промелькнуло в голове шныря.
Он чуть не ударил по тормозам, но вовремя спохватился. Колымага может и не завестись больше.
«Нельзя домой! Там и повяжут! – трезво стрельнуло воспалённое сознание. – Надо забуриться куда-нибудь, где не вычислят! А где хавчик брать? Пойло? Дурь и курево?»
- А-а-а-а! – завизжал, вспомнив, что в доме остались приличные запасы.
И без того частившее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Дурь! Надо забрать! А если там…?
Лоб покрылся испариной, ладони стали липкими от накатившего страха. Мотыль нервно заёрзал на чёрном от грязи сидении, на миг представив, как его ломают братки. Отвлёкшись от дороги, едва не влетел колесом в глубокую рытвину.
Остаток пути до города не заметил даже, мечась и путаясь в мыслях и страхах. К блокпосту возле моста у Ивановского перевоза, вотчины Кургана, летел на полной скорости, затаив дыхание. Если братки остановят…
- Гля, пацаны! Чмошник едет! – гыкнул один из часовых, первым заметивший знакомую «Газель» шныря.
- Что-то быстро… Вмазался, что ли? – засуетился напарник. – Если не затормозит, открываем шлагбаум, разнесёт всё нахер!
Фургон, казалось, только прибавил в скорости.
- Открывай, Чуга! Открывай! Упоротый он!
Скучавший на табуретке молодой пацан с татуированной шеей вскочил, и ударом ноги вышиб шлагбаум из вилки. Полосатая труба едва успела подняться, как натужно завывающая мотором и гремящая умирающим карданом колымага промчалась дальше по дороге.
- Эй ты, чёрт подшконочный! Поймаю – парашу языком чистить будешь! – крикнул вдогонку машине старший поста.
Миновав пост, Мотыль не стал ехать по главной к следующему. Второй раз может и не подфартить. Свернув через треть километра, погнал в сторону Карачихи.
«Кумар забрать надо, кумар забрать надо…» - заевшей пластинкой крутилась в голове мысль.
Вышедшего на дорогу зомбака увидел в самый последний момент, тормозить не стал – снёс передком, как кеглю. Промчался через перекрёсток с Школьной, не заметив троицу довольно быстрых зомби, помчавшихся наперерез, но безнадёжно отставших. Проехал по груде обглоданных останков, сворачивая на Приветную. Дом близко! Забрать оставшуюся шмаль, и бежать!
Перед въездом на свою улицу страх всё же заставил остановиться. Глушить двигатель не стал – схватил обрез и выскочил, пытаясь устоять на дрожащих ногах.
Пробежав до перекрёстка пару десятков метров, аккуратно выглянул из-за забора углового дома. Сразу же судорожно сглотнул, удерживая чуть не выпрыгнувшее из горла сердце. Ноги дали слабину, и шнырь упал на тощую задницу, хватая ртом воздух.
Возле его дома стоял обитый металлом джип с большой белой буквой К на задке! Бойцы пахана!
- Козлы-ы, козлы-ы! – тихонько запищал шнырь, убегая на четвереньках от перекрёстка и неловко опираясь на руку, держащую обрез. – Шака-алы позорны-ые!
Кое-как забравшись в машину, дал задний ход. Только сейчас поняв, как сильно ему надо вмазаться! Драка с Жбаном в деревне, гогот пацанов, взрыв амбара, морозящий страх на обратной дороге, братва возле дома. Долгий и жуткий день высосал все силы… Руки ходили ходуном, рот наполнился противно тягучей и горькой слюной. Ещё немного, и начнётся ломка!
Путепровод под железной дорогой кто-то расчистил, проехал без проблем. Куда, куда дальше? Где местные барыги держали свои склады, шнырь не знал, в аптеки ехать нет смысла – все до последней начисто разграбили в первую неделю шухера.
Заехал в город, в нос ударил вездесущий смрад разложения и гари пожарищ. Трупятина… Ею воняло везде, но где-то в прошлом тоже был этот запах, тогда тоже было страшно…
«Жмуром воняет!» - всплыли в памяти свои же слова, сказанные возле квартиры варщика.
- Ши-ило-о! – с ликованием заорал Мотыль, вспомнив, где остался маленький, но шанс раздобыть дозу.
Кривой оскал наркоманской фортуны позволил шнырю проехать к нужному адресу почти без проблем. За бортом проносились десятки стоящих, бредущих, бегающих мертвяков. Заряд крупной дроби, выпущенный неизвестным, лишь добавил дырок в рваном тенте кузова. Осколки бутылок чудом не попадали под колёса, среди завалов железа на улицах всегда находился пусть узкий, до скрежета по бортам, но проезд.
Достигнув знакомого дома, Шнырь кубарем вывалился из кабины, всё же не забыв про оружие, и стремглав кинулся в приоткрытую квартиру, откуда нещадно, до рези в глазах, несло мертвечиной.
