Вспомнив молитву, Саша заулыбался. Светлое, чистое пение хора наполнило душу свежестью и радостью, размеренный и тягучий баритон батюшки – благостью. С лёгким сердцем закончил день, полный неведомых раньше впечатлений…

- Христос воскресе, отрок![2] – поприветствовал Сашу мужик, проходивший мимо двора, толкая перед собой тележку с песком.

- Воистину воскресе! – с радостью ответил, перекрестившись.

После простого, но сытного завтрака, подошёл к дяде Валере, выступавшего бригадиром. Грузный мужик с носом-картофелиной, старой расплывшейся наколкой «В+Н=Л» на левой руке и хитрым прищуром маленьких глаз, при знакомстве напугал Александра. Страх прошёл быстро – дядька оказался добряком, хоть и строгим. Окинул взглядом тщедушного новичка, и поставил его на такую работу, чтоб не надорвался. В пару к сухонькому старику, Вал Савичу.

- Пошли внучок, покажу, как избу конопатить надобно! Дело нехитрое, враз научишься! – подмигнул старик. – Токма за инструментом на склад попервой сходим.

Получив у каптёрщика необходимое - две маленьких, почти игрушечных кувалды, два зубила с широкой лопаткой, рулон джута и рабочие перчатки, неспешно пошагали к ряду новых бревенчатых домов.

Вокруг кипела работа, Саша не заметил никого, праздно гуляющего или сидящего без дела. Одни пилили, другие копали, третьи бежали с тележками или несли на плечах какой-нибудь груз. Деревня стремительно расширялась и обустраивалась, чтобы вместить всех желающих.

На минутку остановившись, помахал рукой знакомым сестричкам, возившимся возле матери. Женщина пересыпала что-то из банки в банку, указывая дочерям, что надо делать. Заприметив новенького, все трое поприветствовали его и вернулись к своему занятию.

- Ишь, стрекозы! – хмыкнул дед. – Годков шесть ишшо, и в невесты пойдут!

После слов старика Саша повертел головой по сторонам, взглянув на новый для себя мир с удивлением. Словно и не было никаких ужасов за оградой селения. Ни оживших мертвецов, опасных и вонючих, ни братков с тюрьмами, унижениями, побоями… Водянистые глаза подёрнулись влагой набежавших слёз. Ведь мог же жить без всей той грязи! Да и нету её на самом деле, мир – чистый и добрый! В нём звенит колокольчиками девчачий смех, пахнет свежими травами покос, хрустит на зубах тёплый хлеб из печи, пляшут огоньки свечей перед алтарём, сладким нектаром льётся над головой пение хора…

Тайком утерев лицо рукавом и подхватив мешок с паклей, поспешил за неторопливо шагающим Савичем.

- Что, внучок, хапнул лиха на своём веку? – негромко спросил старик, взглянув на покрасневшие глаза парня.

Саша молча кивнул, едва сдерживая подкативший к горлу ком. Хотелось расплакаться, понимая, что здесь никто не осудит и не станет насмехаться, не ударит. С раннего детства боялся плакать, потому что могла побить мать, или её собутыльники. А здесь… Внуком назвали…

- Ты, внучок, не думай о плохом… Что было, то быльём поросло. Что сделал – не воротишь. Раз ты с Богом в сердце, радость тожа придёт… - скрипучий голос деда звучал лучше всякой музыки. – Вона, изба наша, пришли ужо!

Новый дом словно светился золотыми боками брёвен. Не покрытую железом крышу мужики затягивали плёнкой, внутри стучали топоры и мягко порыкивала пила. Аромат свежего дерева приятно щекотал ноздри, Саша с удовольствием вдохнул полной грудью. Не закашлявшись в этот раз…

- Колушок вот так став, лопаткой по брёвнышку, и молотком по нему! – показал старик, закончив нехитрую подготовку к работе. – Щёлку меж кругляками шырше сделал, и дале пошол!

Саша прислонил зубило в стык между брёвнами и несмело стукнул по нему молотком. Лопатка едва вошла в щель.

- Чай не с девкой нецелованой любишься! Сильнее бей! – подбодрил старик.

Примерившись, ударил снова, едва не промахнувшись. В этот раз зубило вошло на несколько сантиметров.

- От, пральна! - довольно улыбнулся Савич. - Ворош его, чтобы не стряло, вытаскивай, и дальше иди!

Удар за ударом, дело пошло на лад. Дед работал рядом, пробивая другую щель и посматривая за учеником.

Уши Александра покраснели от похвалы наставника, душа запела. У него получается! От нахлынувшей радости дрогнула рука, и молоток ударил по пальцу вместо зубила. Саша закусил губу, перетерпел резкую боль и продолжил, краем глаза увидев довольную улыбку Сергеича.

- Наука не бывает без дрюка! – ухмыльнулся дед. – Ничо, внучок, переболит! Крепше станешь!

Пробив щель до конца короткой стены, принялись забивать в неё джут. Новый урок оказался сложнее прежнего, и поначалу у Саши едва не опустились руки. Полоса колючей грубой ткани никак не хотела влезать между брёвен, а когда всё же получилось, торчала не ровным гладким валиком, как у старика, а висела уродливыми пузырями.

- Не шибко торопись… - мягко успокоил парня дед. – Вот так, и так… Уразумел? Пробуй сам!

Приноровившись, Саша забил непослушную паклю, как следует. Увидев результат, чуть не подпрыгнул от радости. Получилось! Былые страхи, как ветром сдуло!

Глотнув из бутылки прохладной воды, Александр взялся за дело с удвоенным рвением. Высунув кончик языка от усердия, забил вторую полосу джута, потом ещё одну. Поправил огрехи на самой первой, полез в мешок за новой, и замер, согнувшись.

На окраине деревни послышались выстрелы. После автоматной очереди гулко бахнуло дуплетом ружьё, в ответ раздался треск автоматов. С каждой секундой грохот нарастал, над головой противно свистнула пуля, впившись в деревянную стену.

«Если б не согнулся, меня бы…» - цепенея, подумал Саша и упал на подкосившиеся ноги.

- Текай, внучок! – крикнул дед, забегая за угол избы.

С крыши спешно попрыгали мастера, суетно хватая охотничьи ружья.

- Мужики, бежим к нашим! – рванулся в сторону затихающего боя краснолицый лысеющий дядька.

- Куда ты?! – рявкнул другой, бородач в чёрной робе. – Слышишь, автоматы только бьют? Положили наших! Что мы против автоматов сделаем? Давай к лесу!

- Какой к лесу? Детей и баб спасать надо!

- А-а, суки, не дают людям жить спокойно! – в сердцах плюнул на землю бородатый. – Давай, мужики, уводим кого сможем!

- Дед, пацан! В лес, быстро! – четверо мастеровых с крыши, и двое, работавших внутри, побежали вглубь обжитой деревни.

- Внучок, вставай! Текать надобно! – старик схватил за плечо свернувшегося клубочком парня, но тот не смог встать на ослабевшие ноги.

- Дедушка… - заскулил Саша. – Беги, дед!

Вал Савич крякнул от досады, пытаясь поднять непутёвого ученика, обмякшего и дрожащего от страха.

На дороге, рассекающей деревню на две половины, старую и новую, зарычали двигатели джипов. Под аккомпанемент моторов трещали выстрелы в воздух и разбегающихся мужиков, сопровождаемые гиканьем и улюлюканьем. Один из плотников, пытавшихся скрыться меж домов, покатился наземь, поймав пулю.

Вал Савич, дёргавший Сашу за руку, вдруг дёрнулся, замер и недоумённо посмотрел на грудь. На куртке спецовки появилась крошечная дырочка, вокруг которой стремительно расплывалось тёмное пятно.

- Вну… - прохрипел дед, упал на колени и завалился на завизжавшего парня.

Джипы пронеслись дальше, а Саша продолжал кричать, не в силах остановиться. Старик лежал прямо на нём, глядя на ученика медленно угасающими глазами. По убитому прошла судорога, и он сразу обмяк, придавив отяжелевшим телом Александра. Тот едва успел отвести голову в сторону, чтобы не встретить лицо покойника носом.

Стоило деду затихнуть окончательно, сковавшая разум и тело паника исчезла, будто и не было. Саша понял, что случится через несколько минут. Старик превратится в зомби, сразу же вцепится в горло…

Забарахтавшись под мёртвым телом, Александр попытался скинуть с себя труп. Но руки, словно набитые ватой, никак не могли сдвинуть страшный груз. Упёршись на одну ногу, Саша выгнулся, извернулся, и труп чуть сместился набок. Окрылённый успехом, удвоил усилия, попутно заметив мутнеющие глаза мертвеца. В животе снова свернулся клубок страха – ещё немного, и жмур поднимется!