– «Может он прав: все попытки изменить мою судьбу заканчиваются ничем. Юджин встретит другую девушку, с таким же цветом кожи, как у него, равную себе и забудет обо мне. Нет смысла противиться судьбе, которая однажды сделала меня рабой».

Ей хотелось одного – умереть, чтобы все ее чувства исчезли, испарились, улетучились и перестали мучать. Но еще больше ей хотелось знать, что Юджин свободен и может начать жизнь заново, забыв о том, что случилось. Если она покорится Дику, так и будет.

– «Уверена? Поверила обещаниям этого урода?»

«Голос», который поддерживал ее в трудную минуту, вернулся. Значит дела плохи, как никогда, подумала она и заплакала от жалости к себе.

– «Я устала. Я не смогу покориться демону, разве что притворюсь, лишь бы он освободил Юджина. А потом я умру. Без меня Юджин ему не нужен».

Сердце Бенун от этих мыслей забилось, как раненная птица, которая поняла, что больше надежды нет, только отчаяние, бессилие и ожидание смерти.

–«Ты так поглупела, что уверена, будто уверена, что Дик Трейси его отпустит? Как только демон вернет себе человеческий облик, он сделает то, что не успел. Не побоюсь сказать, что ты для него менее желанный трофей, нежели Юджин. От тебя Дику нужна твоя сила абоса. Юджина он вожделеет, как в свое время, тебя. Вы оба попались, как мухи в паутину и увязли в ней. Юджин, понятно, обычный человек. Но ты! Веришь всему, что внушает тебе Абику через своего посредника. Как так?»

– «Не знаю, кто это нашептывает тебе, но он дело говорит», – напомнила о себе пантера, которая считала себя еще большей пленницей, чем Бенун потому, что ее не спрашивали, когда «сажали на цепь», шантажируя жизнью Юджина. Будь ее воля, давно бы сорвалась с этой нелепой цепи и ищи ветра.

– «Что я могу сделать? Его жизнь зависит от меня! Хочешь, чтобы я убила того, кто стал частью моей души?»

– «Этот выбор втемяшил в твою голову демон. Начни с малого. Покинь это тело и окунись в поток времени, который вокруг тебя. А там видно будет, куда тебя вынесет. Доверься судьбе. Не она сделала тебя рабой, а люди. Стань той, кем ты родилась. Над абоса смертные не властны, пока ты сама не покоришься. Дик Трейси, несмотря на заметные перемены, все еще человек. Абику нужна живая абоса. Он плел свою сеть давно, чтобы заполучить одну из нас. Пора вмешаться в его планы и разрушить их, а не откладывать своим долготерпением свою же гибель. Он стольких вовлек в свою сеть, что без крови этот клубок уже не распутать. Сделай то, что должна, проснись, Бенун!»

Яркая вспышка озарила сознание, ослепила и Бенун ощутила, как ее окатила ледяная волна, подхватила и потащила за собой в бездну, которая открылась перед ее внутренним взором и поразила своей необъятностью и величием. Состояние, в котором она пребывала и правда, можно было назвать пробуждением ото сна. Бестелесная Бенун, войдя во вкус, соединившись с потоком, оседлала его и полетела вперед, уже не думая ни о чем. Боль, страдания, воспоминания о прошлом и настоящем – все растворилось без следа.

Дик Трейси не заметил перемен во внешнем облике Бенун. Она сидела с окаменевшим лицом и смотрела в пустоту. Дик окликнул ее, потом дотронулся, удивившись, какой холодной и неживой она ему показалась.

– Ведьма, колдует, небось. Впрочем, пусть, этот щенок в моей власти, как и она.

Расплывшись бесформенной массой, Дик повозился, устраиваясь поудобнее и наконец заснул.

Бенун наслаждалась резкой переменой своего состояния, успокоилась, позволив некоторым воспоминаниям приблизиться к себе, как стайке испуганных рыб. Промелькнуло и пропало лицо Акана, потом она увидела Юджина. Вслед за ними из подсознания выплыл ненавистный образ капитана Мердока Мерча, а потом и Дика Трейси. Бенун сделала над собой усилие и стайка рыбок исчезла без следа.

– Так-то лучше, – подумала она. – Не смейте возвращаться. Не хочу ничего. Покой и бесконечность.

***

– Этого я и боялась, – Мать Теней понимала, что произошло. Пока она возвращала к жизни Юджина, вмешались другие абоса, которым надоело видеть самоистязания Бенун. В итоге она покинула свое тело, освободилась, не зная, что Юджин тоже свободен и она могла спокойно уйти от своего мучителя, оставив напоследок свою отметку, как грозное предупреждение, что они еще встретятся. Она должна была броситься к Юджину, открыться ему во всем, что скрывало ее настрадавшееся сердце, убедиться, что любима. Вместо этого она освободилась от воспоминаний о нем.

– «Может это и хорошо?» – подумала Мать Теней, невольно любуясь Юджиным, который напомнил ей молодого бога после поединка с демонами. «Ничего, что ему помогли, даже принесли себя в жертву. Главное достигнуто – он свободен и волен желать чего угодно, например, искать встречи с той, ради кого столько страдал. Или пойти своей дорогой, оставив воспоминания в этой мрачной пещере. Подходящий момент, чтобы развести тех, кого свела судьба, осознав свою ошибку. Так тоже бывает…»

– «Был ли смысл в его самопожертвовании? Или я обманула его, обманувшись сама?» – подумала она, посмотрев на неподвижное тело Фэнси Броу. В нем еще теплилась жизнь, но слабому свечению вокруг его голову, поняла, это ненадолго, душа готовилась покинуть мертвую «обитель».

–«Ну уж нет. Мое обещание чего-то стоит. Раз Бенун свободна и Юджину ничего не угрожает и, пока он отсыпается, займусь-ка я этим человеком. Кто знает, вдруг его жертва и правда, была важна для будущего, которое еще не наступило, но уже обозначило тех, кому в нем быть».

Как это часто бывает, замысел судьбы даже самым сведущим открывается не сразу, оставляя место для скрытых желаний.

Пока Дик Трейси пребывал в своем беспокойном сне, выслушивая нравоучения Абику, Мать Теней занялась тем, ради чего пришла.

– Помоги ему, – приказала она знахарю. – А ты проследи, чтобы нам не помешали.

Убо послушно кивнула и превратилась в стража, не забывая посматривать туда, где разворачивалось невероятное зрелище.

Ленивый окорува уже засыпал, когда Мать Теней обратилась к нему с речью:

– Великий окорува, проснись. Я привела тебе человека. На нем печать демона. Можешь освободить его?

– Зачем.

Мать Теней знала, что иногда окорува удостаивает своим общением, а не просто выполняет роль огненного божества, которое «питается злом», обращая его в свет.

– Он отдал себя ради другого.

– Добровольная жертва? Покажи мне его.

Мать Теней подала знак знахарю, который подтащил Фенси Броу к светящемуся контуру, обозначавшему границу, за которой начиналось царство окорува. Тот, кто переступил ее, уже себе не принадлежал.

– Он слишком слаб, чтобы говорить со мной.

– Прояви милость, о, божественный окорува!,– попросила смиренно и настойчиво Мать Теней. – Загляни в его душу, пока он без сознания и реши. Абику скоро поймет, что мы его обманули, начнет мстить. С такой обузой мне будет непросто. Я дала обещание, что не брошу его.

– Он торговался?

– Нет, хотя мог. Он простился со своими спутниками, желая одного – искупления.

– Со своими спутниками? Хорошо. Скажи им, пусть окажут своему другу последнюю милость и поднесут его ко мне.

В голосе божества послышалась издевка: устраивать испытания на крепость духа и способность к самопожертвованию, было любимым развлечением божества. Выбор обнажал сущность любого.

Мать Теней посмотрела на знахаря и поняла, что ему точно не следует встречаться с окорува. В его душе слишком много путанного и темного. Слишком долго он общался с духами, выступая посредником между ними и рабами, которые обращались за содействием.

– Могу я…

– Ты? – удивилась Мать Теней и посмотрела на Убо. – Не боишься, что окорува не просто подпалит твою шерсть, а поджарит до костей? Мне же не надо объяснять тебе, чем грозит ритуал таким существам, как ты?

Вопрос повис в воздухе потому, что Мать Теней и сама не знала на него ответ.

Никогда прежде сущности, избравшие для себя звериный облик, с окорува дел не имели. Считалось, что свой выбор они уже сделали и никаких изменений в их облике уже не предполагалось. Даже, если они передумают, все равно не смогут изменить свой облик и проживут не одну сотню лет, пока сердце зверя не остановится добровольно. Матери Теней общение с окорува не грозило ничем. Но по правилам она не имела права переступать границу, соблюдая паритет, установленный не ею, а более мудрыми и могущественными. Что же делать? Она посмотрела на Фэнси. В его теле осталось совсем немного жизни и она уже затухала, как догоравшая свеча.