Я с облегчением выдыхаю, едва не задев большой палец, и, подняв глаза, вижу, что она листает что — то в своем телефоне.

— Эми. Тебе нужно уйти. Я гарантирую, что какой бы подарок у тебя ни был, он ему не понадобится.

Всё ещё с восторгом смотря на свой телефон, она встаёт с дивана и неторопливо подходит ко мне.

— О, этот подарок не для него, детка. А для тебя. Я имею в виду… — она стоит по другую сторону прилавка. — Технически, сейчас это не подарок, но через шесть месяцев ты, вероятно, поблагодаришь меня.

Я не отвечаю. О чём, чёрт возьми, она говорит.

— Ну что ж, — она покорно вздыхает и кладет телефон на стойку, пододвигая его ко мне. — В идеале я хотела, чтобы Зак тоже был здесь, поскольку он, вероятно, лучше меня всё это объяснит, но, полагаю, раз ты хочешь, чтобы я ушла, придется сделать это сейчас.

Когда я беру телефон, на экране высвечиваются сообщения, и когда мои глаза сосредотачиваются на том, что в них и от кого они, меня начинает тошнить.

Сообщения между Заком и Эми. Моё сердце кричит мне бросить телефон и уйти, но моё тело сопротивляется этому, мой большой палец продолжает безжалостно прокручивать страницу. Некоторые из них — сущая мерзость, из — за чего кажется, что они спят вместе уже несколько месяцев, с тех пор как он вернулся в Сиэтл. Другие — “Я люблю тебя” и “Мне нужно порвать с ней, но я не хочу причинять ей боль. Мне было весело летом, но это ненадолго”.

Не плачь. Не плачь, Луна. Это то, что она хочет видеть.

Он бы не сломал меня вот так. Только не Зак.

Я знаю, что он бы этого не сделал.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — она опирается локтем на стойку и подпирает подбородок ладонью. — Только не Зак. Он бы не поступил так со мной.

Другой рукой она несколько раз постукивает красным ногтем по экрану, подводя меня к сути разговора.

Зак

Детка, не приходи сегодня вечером. Она здесь, на неделю раньше, чем ожидалось. Я обещаю, что найду способ увидеться с тобой до Рождества. Я скучаю по тебе, x

— Это неправда. Это всё фальшивка, — я беру себя в руки и отталкиваю отвратительную ложь обратно через стол.

Хватая телефон, её голос звучит намного резче. Она прищуривается, глядя на меня. Ищет любой намек на слабость.

— Что ты хочешь сказать? Что я какая — то сумасшедшая, которая всё это выдумала? — она усмехается. — У меня нет ни времени, ни возможности, чтобы создать такое.

Моя голова всё ещё находится в состоянии войны с моим сердцем, я пытаюсь убедить себя, что она именно такая. Сумасшедшая. Я указываю на коляску.

— Тебя не беспокоит, что твой мальчик останется без отца, когда всё это всплывет? Потому что именно поэтому ты здесь, не так ли? Чтобы раскрыть роман и разлучить меня с Заком. Что произойдет, когда Алекс узнает? Должно быть, он очень хороший отец, раз у него столько свободного времени теперь, когда он не играет в хоккей.

Она смотрит в сторону и качает головой.

— Хм? — я агрессивно фыркаю. — Всё, что я вижу, это то, что кто — то надумывает себе всякого.

По — прежнему отвернувшись от меня, она смотрит в конец коридора, который ведет в нашу спальню. Дверь широко открыта, и я знаю, что она видит мою одежду, разбросанную по полу, когда я бросилась переодеваться.

Подняв глаза к потолку, она дважды кивает, а затем её нижняя губа начинает медленно дрожать.

Она…плачет?

— Я не с отцом Джастина.

Я не упускаю из виду, что она не говорит про Шнайдера. Наверное, мне следует что — либо говорить, но она пытается совать нос в мои дела в нашем доме, я не собираюсь уважать её личную жизнь.

— Кто отец, Эми?

— Ты его не знаешь.

Что?

— Но я думала, что это было между Заком и Алексом?

— Ни один из них не является отцом ребенка, — шепчет она.

— Эми, — говорю я так спокойно, как только могу. — Вы с Заком действительно спали вместе? — учитывая её уязвимое состояние, я чувствую, что это мой лучший шанс узнать правду.

Она резко поворачивает ко мне голову, впервые за несколько минут встречаясь взглядом. Довольная улыбка растягивает её губы.

— Да, — её голос полон убежденности, а глаза ничего не выдают.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки так сильно, что ощущаю вкус крови. Я кусаю сильнее, ярость и горечь переполняют меня. Сквозь стиснутые зубы и понизив голос, чтобы ребенок, который начинает шевелиться, не услышал, я говорю:

— Тогда убирайся из этой гребаной квартиры, пока я не сделала чего — нибудь, о чём действительно пожалею.

— О, не волнуйся. Я ухожу, — повернувшись ко мне спиной, она с важным видом возвращается к коляске, прежде чем снова посмотреть на меня. — Джастина всё равно пора кормить, — она достает бутылочку из бокового кармана сумки с подгузниками и протягивает ему. — Добро пожаловать в Сиэтл, Луна.

А потом она уходит. Выходит за дверь и оставляет меня в квартире, которая двадцать минут назад была моим самым счастливым местом на земле. Местом, где вращалось моё сердце. Но сейчас…сейчас я чувствую, что парю без привязи, которая удерживала бы меня в безопасности.

ЗАК

Ингредиенты для фриттаты покрывают столешницу, когда я возвращаюсь в квартиру.

Я вышел всего на пару часов, чтобы забрать последний подарок Луны, но всё кажется таким другим — атмосфера, но в основном тот факт, что моей девушки здесь нет.

— Луна?

Проверив каждую комнату, включая ванные, я обнаруживаю, что здесь никого нет. Все её вещи здесь, её пижамные шорты валяются на полу в спальне, а моя толстовка со спинки стула в нашей спальне исчезла. Она вышла? Если да, то очень спешила.

Что — то здесь не так. Я чувствую это инстинктивно.

Возвращаюсь в гостиную, сажусь на диван и достаю телефон, но быстро прекращаю искать её номер.

В этом есть что — то знакомое, похожее на чувство дежавю.

Эми.

Я с легкость узнаю этот сильный аромат. Потребовались недели, чтобы смыть его с моего постельного белья, и, в конце концов, я сдался и всё выбросил. Холодок пробегает по моей спине, когда я начинаю понимать, что отсутствие Луны здесь как — то связано с тем, что моя бывшая девушка нанесла ей визит ранее.

В отчаянии я возвращаюсь к поиску её номера и сразу же нажимаю “Позвонить”.

Один гудок.

Два гудка.

Три гудка.

Четыре гудка.

А потом я слышу её звонкий голос, но это не то, чего я хочу. Мне не нужна её голосовая почта.

Чёрт.

Я пытаюсь дозвониться снова, но на этот раз слышу слабое жужжание и встаю. Её телефон у холодильника.

Адреналин бьет ключом сильнее, чем во время любой другой игры. Отправиться ли мне на её поиски или подождать здесь и надеяться, что она вернется?

С ней всё в порядке?

— Черт! — у меня такое чувство, будто я оказался в замкнутом кругу; снова расхаживаю по своей квартире. Что, чёрт возьми, Эми сказала ей на этот раз?

Я заблокировал е` номер несколько месяцев назад и в итоге сменил свой, чтобы у неё не было связи со мной, что было гребаным кошмаром для всех, но это стоило того ради мира.

Но, понятия не имея, где моя девушка и что за гребаную ложь она наговорила, я беру телефон и набираю единственный заблокированный контакт, по которому я никогда не хотел звонить снова. Я знаю, что это то, чего она хочет. Но этому нужно положить конец. Сегодня.

— Немного позже, чем я ожидала, но привет, — мурлычет она в трубку. Я чертовски взбешен.

— Что за хуйню ты ей наговорила?

— Ты хочешь сказать, что она сама не может сказать тебе, потому что её там нет?

Я дергаю себя за волосы.

— Нет. Чёрт возьми, Эми. Зачем ты это делаешь? Сначала ты оскорбляешь её, потом выливаешь на неё свой напиток, а теперь ещё и это? — кричу я. — Ты переходишь очень опасную черту.

— О? И что это за черта, Закари?

Её покровительственный тон ещё больше выводит меня из себя.

— Ты не понимаешь, да? — я никогда не использовал своё положение или связи в этом городе против кого — либо, но у меня нет выбора. — Я предам огласке то, как ты обращалась со мной после того, как наши отношения закончились. То, как ты обрывала мой телефон и преследовала меня месяцами, то, как ты вела себя с Луной за закрытыми дверями, — хрен знает как, но инцидент с вином не попал в социальные сети, или, по крайней мере, не стал трендом. Возможно, другие пропустили это; возможно, Луна быстро скрылась от камер. — Я уничтожу тебя, твои социальные сети и платформы за считанные часы.