— Люди увидят мою задницу!

Я смеюсь, уткнувшись лицом в её сладкую грудь.

— Я хочу, чтобы они увидели не твою задницу, а мою фамилию. Я хочу, чтобы весь мир знал, что ты моя.

Она громко стонет, когда я вонзаюсь в неё, её киска сжимает мой член.

— Ракета, ты готова?

— Да — а–а.

Прижимая её к окну, я опускаюсь на колени и беру её киску в рот.

— Кончай на меня, детка. Брызгни мне на язык. Я хочу попробовать всё это.

ЛУНА

Я просыпаюсь одна в постели Зака, но слышу слабое бормотание голосов из кухни.

Всё ещё одетая в его майку, поскольку он не позволял мне снимать её всю ночь — не то чтобы я пыталась — я направляюсь на звук.

— О, она сейчас здесь, если хочешь поздороваться.

Я останавливаюсь как вкопанная при виде Зака, сидящего за своей кухонной стойкой. Он одет в спортивную форму и выглядит так, словно только что вернулся домой с утренней тренировки, так как вечером у них игра. Он разговаривает по телефону, и я не могу не узнать этот голос — мама Зака, Рейчел.

Зак улыбается и машет мне, подзывая к себе, держа камеру подальше от поля зрения.

Я яростно жестикулирую вверх — вниз по своему телу и неистово шепчу:

— Я не могу разговаривать с ней в этом!

Плечи Зака вздрагивают от веселья, когда он одними губами произносит в ответ:

— Они уже знают.

Осторожно, с таким видом, будто я только что встала с его кровати, а так оно и есть, я подхожу к нему. Честно говоря, я знаю родителей Зака ужа давно, но я не разговаривала с ними много лет. И вот теперь я здесь, в его квартире, одетая в его майку, и собираюсь воссоединиться с ними. Но, думаю, это не секрет, поскольку меня неоднократно фотографировали с ним.

В поле зрения появляется Рейчел, её улыбка и мерцающие голубые глаза оценивают меня.

— Луна, я так рада тебя видеть, — её голос мягкий и теплый.

— Привет, Рейчел, — застенчиво отвечаю я, когда Зак сажает меня к себе на колени, одной рукой обнимая за талию, другой держа телефон в вытянутой руке, чтобы мы оба были в кадре.

— Мам, это моя девушка. Ты помнишь Луну, да? — он целует меня в щеку.

— Конечно, милый! Луна, ты такая красивая. Я никогда не смогу забыть эти глаза.

Две минуты в присутствии его мамы напоминают мне обо всех причинах, по которым у моего парня такая душа. Заботливая и красивая.

— Спасибо, — бормочу я, всё ещё чертовски нервничая. — Я думаю, вы уже знали из — за всех фотографий и статей.

Она кивает головой, всё ещё улыбаясь.

— Я пыталась получить информацию от Зака месяцами, но, в итоге, я измотала его!

Она взволнована, но мне как — то не по себе. Все те месяцы, что мы были порознь, и я была погружена в свои мысли, ему приходилось отвечать на вопросы своей мамы, которая хотела знать, что происходит. Я уделила это время себе и своим потребностям, и я чувствую себя эгоисткой из — за этого.

— Ты переедешь в Сиэтл? — спрашивает она, и я чувствую, как моё сердце падает ещё сильнее.

— Мы прорабатываем варианты, — отвечает Зак. — У Луны там карьера и её мама, так что это сложно, но мы не хотим заводить отношения на расстоянии, если это возможно, — его рука сжимается вокруг моей талии. — Но я сделаю всё возможное, чтобы быть с ней. Для меня всегда есть вариант обмена или, по крайней мере, поговорить с моим агентом.

Рейчел переводит взгляд с меня на него, на её лице читаются сочувствие и понимание.

— Я знаю, вы двое сможете во всем разобраться, — сосредоточив своё внимание исключительно на мне, она снова улыбается. — Я вижу, каким счастливым ты делаешь моего сына; я знаю, что вы оба сможете во всём разобраться.

Зак расспрашивает маму о библиотеке и о своём отце, который ушел на работу, но я отвлекаюсь. То, что он только что сказал, правда. Моя мама во Флориде, но по прошествии времени я чувствую, что моя настоящая семья здесь, в Сиэтле.

ГЛАВА 36

ЗАК

Впервые за несколько месяцев, нет, может быть, за год, я чувствую, что моя голова играет в тот хоккей, в котором отчаянно нуждалось моё тело.

Я быстрый, сильный и не терплю дерьма.

Лучший всего? Игра против “New York Blades”, за исключением их психопатичного помощника капитана Алекса Шнайдера. В конце прошлого сезона у него закончился контракт, и никто его не взял.

Чертовски хорошо. Парень с легкостью мог убить кого — то.

По крайней мере, так он сможет проводить больше времени со своим новорожденным ребенком.

Но даже без него “New York Blades” всё ещё играют грязно, пенальти назначали в первом и втором периоде. Я бы солгал, если бы сказал, что частично не несу за это ответственности. Сегодня я в ударе, и моя девушка находится в семейной ложе с моей фамилией у неё на спине. Так что да, я чертовски самоуверен.

У нас очередная победная игра. Я посылаю шайбу Джону, который танцует между защитниками, как будто их там вообще нет. А может, и нет, ведь мы забили три раза. Нет, подождите, четыре. Он зарабатывает очко сумасшедшим ударом в верхний левый угол, который может сделать только он. Клянусь, даже их вратарь становится на колени, чтобы поклониться льду, по которому он катается. Он невероятно талантлив.

— Что, чёрт возьми, мы будем делать без тебя в следующем сезоне, братан? — я хлопаю его по плечу и ударяюсь своим шлемом по его шлему, глядя ему прямо в глаза. — Ещё слишком рано. Ты всё ещё лучший игрок в лиге, в гребаном мире.

Оглядываясь через плечо, я знаю, куда он смотрит.

— Пора, приятель.

— Ещё один “Стэнли” в память о старых добрых временах?

— Возвращается в Сиэтл, — он вскидывает голову, и я улыбаюсь через плечо девушке, которая вернула меня к жизни. — Кстати, о возвращении в Сиэтл. Ты уже попросил её переехать к тебе?

Возвращаясь на середину льда, я не могу скрыть своей дерьмовой ухмылки.

— Я мог бы предложить это, когда изливал душу прошлой ночью.

— И? — кричит он, когда я откатываюсь назад прочь от него, готовый к игре.

— И я сделаю всё возможное, чтобы быть с ней. Совсем как ты.

Он ничего не говорит, просто надевает каппу с понимающей улыбкой на лице.

ЛУНА

— Этот парень, — Кейт указывает на Зака, который борется за шайбу за сеткой. — Одержим.

Я улыбаюсь через мороженое.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Послушай, — она наклоняется ко мне. — Нет ничего, чего бы он не сделал для тебя. Он подхватил вирус.

Мои брови хмурятся, когда я беру ещё одно начо с её подноса.

— Тот же вирус, который подхватил Джон и моя лучшая подруга, — объясняет она.

— Итак, скажи мне, что у тебя с Дженсеном? Похоже, вас обоих что — то всё ещё гложет.

Будь проклят мой нефильтрованный мозг. Глаза Фелисити, сидящей по другую сторону от Кейт, расширяются.

Кейт наклоняет голову, смотря на меня, но, к счастью, она не выглядит рассерженной.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто эм.… Не знаю, вы, кажется, немного нервничаете в присутствии друг друга.

— Я в порядке, — она откидывает волосы в сторону, её голос тверд и, казалось бы, невозмутим. — Всё в порядке. У меня есть Том, и я уверена, что он тоже движется дальше.

Не неловко. Нисколько.

Фелисити смотрит на меня с сочувственной улыбкой на лице.

— Прости, если это было немного навязчиво. Иногда у меня мозг на первом месте, а рот на пятом.

Кейт поворачивается ко мне, заливаясь смехом.

— Девочка, ты смотришь на королеву «Скажи это», — она постукивает своей чашкой по моей. — За девушек, которые говорят всё как есть.

Я достаю телефон из сумочки и отправляю маме короткое сообщение. Чувство вины за то, что она заболела, гложет меня с тех пор, как она написала вчера.

Я

Привет, как дела?

Мамочка

Мне так плохо. Мне действительно нужно, чтобы ты вернулась домой и помогла.

У меня есть ещё две ночи до отлета домой. Если я перееду в Сиэтл, то между встречами с ней могут пройти месяцы. У меня скручивает живот при мысли о её реакции, если я скажу ей, что уезжаю. Я до сих пор помню, как она переживала, когда ушел папа.