— Прямо сейчас на пляже много семей, и то, что я хочу сделать с тобой, определенно не рейтинга PG.

Я вытаскиваю второй наушник из уха и приподнимаюсь на локтях, пока наши лица не оказываются так близко, что я могу проглотить напряженность в его словах.

— Чего ты ждешь?

Очевидно, ничего. Он поднимает меня, и я обхватываю ногами его мужественную и подтянутую талию. Моё тело воспламеняется, когда я чувствую, как влага разливается между моих бедер, говоря мне, как сильно я скучала по нему, даже если я бы никогда не произнесла этих слов вслух. Что, если он не скажет их в ответ? Что, если он не скучал по мне так же? Что, если для него это действительно летнее увлечение? Это то, что он мне всё время говорил. Так оно и есть.

Но пока наши языки скользят вместе, я полна решимости наслаждаться тем временем, которое у меня осталось с ним. На данный момент моё сердце — всего лишь сопутствующий ущерб в моём стремлении удовлетворить то, как сильно я нуждаюсь в нем.

Я не думаю, что когда — нибудь буду удовлетворена.

Он бросает меня на кровать, и я чувствую себя восхитительно доминирующей. Одним движением срывая футболку, он сбрасывает шорты и боксеры на пол, и у меня текут слюнки при виде его члена. Я ещё не брала его в рот с тех пор, как он посвятил мне каждую часть нашего секса, но я не могу дождаться, когда смогу это изменить, и как можно скорее.

Я начинаю расстегивать свой топ от бикини на шее, наблюдая, как он ползает по моему телу.

— Оставь это для меня, — он раздвигает тонкий материал с обеих сторон и обнажает мою грудь. Я всегда считала их средними по размеру и внешнему виду, но то, как Зак сосет и наслаждается моими сосками, заставляет меня чувствовать себя самой желанной женщиной на свете.

Он проводит своим горячим влажным языком вниз по моему животу к пупку, пока не начинает целовать и ласкать чувствительную плоть чуть выше моих плавок от бикини. Мои бедра отрываются от кровати, когда я выгибаюсь навстречу его рту.

— О Боже. Это…

— Невыносимо? — я издаю жалобный стон, мой взбудораженный мозг не в состоянии отреагировать, но он заканчивает за меня страстным тоном, которым я одержима. — Хорошо.

— Я просто, мне нужно…

Его татуированная рука опускается между моих бедер, оттягивая мои ягодицы в сторону и обнажая меня.

— Господи, детка, ты уже кончила? Ты такая чертовски мокрая, — он проводит пальцем по мне, и я бесконтрольно дергаюсь. Клянусь, люди на пляже, может, и не видят, но они определенно слышат, что он со мной делает. То воздействие, которое он оказывает на моё тело и разум.

— Нет. Но мне нужно кончить.

Он ласкает мой влажный центр, а затем трахает меня языком.

— Я хочу, чтобы ты хотела этого ещё больше.

Я кричу.

— Ты хочешь, чтобы я умоляла тебя?

Он мурлычет, прижимаясь к моей киске, и вибрации пронизывают меня насквозь, почти опрокидывая меня через край.

— Дерзкая Луна Джонсон, умоляющая о разрядке. Я могу согласиться с этим.

Я наполовину хнычу, наполовину смеюсь.

— Я буду ненавидеть тебя вечно.

— О, возненавидь меня, Ракета. Это звучит гораздо веселее.

Он продолжает подводить меня к оргазму, прежде чем отстраниться и поцеловать между бедер.

Минуты текут в экстазе и отчаянии, пока я не могу больше терпеть.

— Зак, заставь меня кончить. Я умоляю тебя.

— Хорошая девочка.

Он отрывается от моих ног и переворачивает нас одним легким движением. Сидя верхом на его отдыхающем члене, я уже чувствую твердые выступы его пирсинга на своей насквозь мокрой киске. Его член пульсирует подо мной, когда он заводит руку мне за голову, притягивая меня вниз, пока наши губы не соприкасаются.

— Я хочу, чтобы ты жестко трахнула меня. Трахай меня так, будто не можешь насытиться мной, точно так же, как я никогда не смогу насытиться тобой. Я хочу, чтобы ты взорвалась для меня, Ракета.

Всё, что я хочу сделать, это принять его в себя обнаженным, но я колеблюсь, не желая, чтобы он увлекся в этот момент.

— Ты хочешь надеть…

Он слегка отстраняется, заглядывая мне в глаза, и я вижу, как мысли проносятся в его голове. Проходит ещё пара секунд, прежде чем он протягивает руку, достает с тумбочки презерватив и быстро надевает его.

Я встаю на колени и нависаю над ним, пока его член естественным образом не опускается к моему входу, и медленно опускаюсь. Я едва могу двигаться, едва могу говорить, когда он пронзает меня.

Наконец, когда он полностью проникает внутрь, я обретаю дар речи.

— То, как эти прутья ощущаются внутри меня, не похоже ни на что, что я когда — либо чувствовала раньше.

Он притягивает меня к себе и крепко целует, улыбаясь мне в губы.

— Ты не похожа ни на что, что я когда — либо видел, чувствовал или с кем был раньше. Этот пирсинг, этот член. Всё это создано для твоего великолепного тела.

Я так быстро раскрываюсь перед ним, чувствуя, как кончаю всем телом на его член. Он крепко сжимает мои бедра, кончики его пальцев погружаются в мою плоть, когда он трахает меня в ответ так же, как я оседлала его. Отчаянно пытаясь удержаться на ногах, я хватаюсь за металлическую раму кровати, когда она ударяется о свежевыкрашенную стену, оставляя на ней отметины. Она может испортится, мне всё равно. Когда он уедет и вернется в Сиэтл, это послужит доказательством того, что этот момент действительно произошел. То, что мы пережили этим летом, было на сто процентов реальным.

ГЛАВА 18

ЗАК

Я совершенно беззащитна.

Ну, буквально.

И замерший. Мой бушующий стояк оголён, и мне не осталось ни единого дюйма одеяла. Некая рыжеволосая украла его, её милое тело завернуто в него, как в кокон.

Уже почти шесть утра, а мне нужно совершить легкую пробежку и потренироваться, прежде чем на пляже соберется ещё больше семей. Но сначала…Я протягиваю руку и вытаскиваю одеяло из — под Луны, заставляя её перевернуться на спину, её длинные ресницы падают на безупречно усыпанное веснушками лицо. Чёрт, она прекрасна и слишком хороша для меня.

Натягивая одеяло на голову, чтобы оно окутало нас обоих, я нависаю над ней, перенося свой вес на предплечья. Её глаза распахиваются, когда я оставляю нежный поцелуй на её ключице.

— Утренняя похитительница одеяла.

Она обхватывает ногами мою талию, мы оба всё ещё обнажены после ночи, когда мы почти не давали друг другу спать, и я чувствую, как мой уже твердый член прижимается к её входу, отчаянно желая большего.

Она улыбается мне.

— Ты же знаешь, я не играю по правилам.

Я провожу рукой по её растрепанным волосам.

— Я здорово растрепал твою прическу прошлой ночью.

Она пожимает плечами, обвивая руками мою шею.

— Они в любом случае большую часть времени в беспорядке, так что лучше, чтобы это было по какой — то причине.

Если это возможно, я твердею ещё больше при воспоминании о том, как они были обернут вокруг моего кулака прошлой ночью, когда я трахал её сзади. Мне нужно снова оказаться внутри неё.

— Тебе больно? Мы усердно занимались прошлой ночью, — я утыкаюсь головой в изгиб её шеи и вдыхаю её сладкий аромат ванили. — Охуенно, между прочим.

Луна просовывает руку между нами, ища мой член. Она опускает его на пару дюймов ниже, пока он не возвращается к её входу.

— Ты огромный, так что да, я определенно в курсе того, что мы делали. Но я хочу сделать это снова.

Я хочу трахнуть её без презерватива, хочу избавиться от последних остатков вреда, причиненного Эми, но я не могу. Я не готов. Когда я тянусь за защитой и натягиваю её на себя, я смотрю вниз на Луну и молюсь, чтобы она знала, что это не имеет никакого отношения к ней, а только к моему прошлому.

Каждый раз, когда мы занимались сексом, он был неистовым и отчаянным, и хотя я далек от насыщения, этим утром я чувствую себя по — другому. Её большие, темно — карие глаза олицетворяют всё, чем она является, — великолепную, добрую, искреннюю и глубокую.