– Так-так!

– Петенька, тебе компотику еще налить? – пытаясь хоть как-то смягчить надвигающийся и хорошо ею осознаваемый ураган, тихо спросила бабушка.

– Да ладно уж, не беспокойся, – ядовито выдавил дед. – У нас теперь новый наливайка есть. Да, внучок? Нальешь деду компотик?

Дед в упор посмотрел на Витю. Выдержав его тяжелый взгляд, Витя молча налил в пустой стакан компот из кувшина, взял его, встал, обошел сидящую бабушку и подошел к деду. Склонившись над застывшим в грозной позе отставным полковником, он поставил перед ним стакан и выпрямился.

– Ваш компот! – по-актерски произнес парень, коротко кивнув. Переведя взгляд на еле сдерживающую слезы бабушку, Витя грустно улыбнулся ей и с наигранным весельем сказал:

– Бабуль, спасибо за завтрак. Я побежал.

Он достал из-под стула рюкзак и скоро вышел из кухни.

__

Стоял чудесный зимний денек. За окнами кафе-бара «Влюбленная зебра» слышался веселый гомон задиристых воробьев. Прозрачное солнце расстелилось чуть теплыми лучами по пустым столам тихого кафе.

Витя, наслаждаясь непривычной тишиной, сидел за барной стойкой, подперев кулаком щеку, и, блаженно улыбаясь, смотрел в окно на проходящих мимо людей. Кое-кто из них останавливался у входной двери кафе, но почти сразу же отходил с выражением недовольства на лице – до 17:00 бар сегодня не работал.

Раз в месяц Алла устраивала что-то вроде генеральной уборки и, желая сэкономить на услугах клининговых компаний, поручала драить, мыть и чистить заведение своим же сотрудникам. Сама она с утра уже разъезжала по каким-то неотложным делам и обещала быть к обеду – не раньше.

Витя дал себе еще немного времени побездельничать перед предстоящей уборкой, – кроме того, Катя, обещавшая помочь ему в зале, пока не пришла, – и, в абсолютно мечтательном настроении, предался сладостному ничего неделанию.

За своим столиком в дальнем углу, как и каждый божий день, сидела Стелла, воодушевленно записывая что-то в блокнот и потягивая мартини. Витя почти уже привык

к этой странной женщине, которая не вступала в контакт ни с кем, кроме Аллы. Он ни разу не слышал голоса Стеллы, и они с Катей даже поспорили на желание, кому из них удастся разговорить ее первому.

Они перепробовали, казалось, все возможные способы вызвать хоть какую-то звуковую реакцию у клиентки: открывали бутылку шампанского, проходя мимо, просили ответить на звонок Аллы, якобы звонившей и спрашивающей ее по срочному делу, Катя даже попыталась упасть в обморок перед столиком молчуньи, но все было тщетно – Стелла не произнесла ни звука и не дала никакой реакции ни на одну их провокацию. После десятка неудачных попыток молодые люди сдались, не отказываясь все же от возможного выигрыша в споре в будущем.

Нежно зазвенел дверной колокольчик и Витя, уже блаженно дремавший, нехотя повернул тяжелую голову в сторону входной двери, одновременно проговаривая про себя извинительную фразу для нежданного посетителя.

Подскочив со стула, как потревоженный в траве кузнечик, парень вдруг застыл, впившись взглядом в гостя. В один момент он рухнул на пол под барную стойку, зацепив при этом рукой бокал, который предательски упал и разбился вдребезги.

В шикарном деловом костюме, с кожаным портфелем в руках, лучезарно улыбаясь, к внезапно опустевшей барной стойке подошел Аполлон.

Устроив портфель на один из стоявших возле стойки стульев, он, не меняя счастливого выражения лица, сел на соседний и, всматриваясь в свое отражение в зеркальной стене бара, поправил и без того безупречно уложенные волосы.

– Туки-туки, Витя, я тебя нашел! – весело сказал он, подмигнув самому себе в зеркале.

Застывший на полу Витя не издал в ответ ни звука. Аполлон тяжело вздохнул.

– Витя, ты повторяешься, – разочарованно произнес он.

Снизу послышалось невнятное бурчание. Из стоящей на барной стойке корзины с фруктами Аполлон придирчиво выбрал апельсин и, грустно усмехнувшись, принялся перекатывать его по столу от ладони к ладони. Минуты две прошли в тягостном для всех ожидании.

– Виктор, не позорься. Ты же взрослый, воспитанный человек! – сдавленным шепотом, в котором чувствовалось подступающее раздражение, произнес Аполлон. – И я, между прочим, предупреждал, что вернусь, так что выползай и сделай вид, что рад меня видеть.

Не дождавшись никакой реакции, мужчина шумно выдохнул и метким движением руки отправил апельсин туда, где по его расчетам, сидел саботирующий общение Витя.

Послышался глухой удар, вскрик, и через пару секунд из-под стойки показался поглаживающий голову смущенный Витя.

– Вот и молодец! – весело улыбнувшись, сказал Аполлон. – Как говорится, раньше сядешь – раньше выйдешь. Пойдем, пора делом заняться.

– А я не могу сейчас, мне работать надо, – испуганно, вместо приветствия, ответил Витя, стараясь не смотреть Аполлону в глаза. – Алла Юрьна скоро вернется, а у меня зал не убран, посуда вон разбитая, столики грязные.

– Ах ты, золушка моя! – жалостно произнес Аполлон, скорчил грустную мину и встал со стула. Пронзительно глядя на Витю, он снял свой пиджак, аккуратно повесил его на спинку барного стула и медленно закатал рукава белоснежной рубашки. На правой руке Аполлона засверкали золотом крупные круглые часы – их он тоже снял и положил на стойку.

Витя, красный от стыда и испуга, молча следил за странными действиями нежданного гостя. Он ужасно хотел, чтобы все происходящее сейчас оказалось лишь сном, и даже пару раз ущипнул себя, но нет, все было явью, и ему ничего не оставалось, как подчиниться ходу вновь сбивающих его с толку событий.

– Считай, повезло тебе, Витюшка, – с ехидцей произнес Аполлон, метнув на парня выразительный взгляд. – Сейчас твой фей-крестный тебе помогать будет.

Он отвернулся от стойки и поднял красивые руки вверх, как дирижер, призывающий оркестр приготовиться. Заметив сидящую в углу бара Стеллу, Аполлон расцвел добродушной улыбкой и вежливо поклонился ей.

Стелла неожиданно улыбнулась в ответ, и лицо ее зарумянилось. Наблюдавший за этой сценой Витя застыл, выпучив от удивления глаза.

Аполлон подмигнул Стелле и та, коротко и незаметно для Вити кивнула ему в ответ. Фей-дирижер резко вскинул кисти рук вверх, зазвучал вальс и началось что-то совершенно невообразимое.

Яркий свет залил кафе, и стали видны все самые дальние и темные его уголки – лишь угол, где сидела Стелла, остался в деликатном полумраке. Столы и стулья задвигались сами собой, вытянулись и выровнялись. Давно не стиранные, поблекшие от времени занавески налились ярким красным цветом, окна засияли чистотой. На пустых столах забелели свежие скатерти, появились салфетницы и вазочки с букетиками живых чайных роз.

Аполлон исступленно дирижировал. Его руки летали, тело раскачивалось в такт чудесной мелодии, выражение лица менялось многократно: упоительный восторг, яростный напор, мечтательная нега – он прожил маленькую жизнь, создавая и наполняя старый бар новой энергией и смыслом.

Каждый миллиметр заведения на глазах обновлялся и очищался. К финальному аккорду кафе-бар блестел и радовал глаз – ни пылинки, ни паутинки, ни крошки, ни единого грязного пятнышка.

Залихватским жестом на последнем аккорде Аполлон завершил волшебную уборку. Раскрасневшись, тяжело дыша и победно улыбаясь, он повернулся к Вите, вытирая струящийся по лицу пот.

Потеряв способность говорить и думать, Витя стоял, разинув рот, как когда-то в далеком детстве, впервые увидев живого слона в зоопарке.

– Как-то так! – гордо выдохнул Аполлон, присаживаясь на стул у барной стойки. Заметив осколки разбитого Витей бокала, он вытянул указательный палец в сторону блестящих стеклышек, и они в секунду склеились в целый, без единой трещинки бокал. Аполлон отряхнул руки и удовлетворенно улыбнулся.

– Ну что, теперь ты свободен? – весело спросил он, застегивая рукава рубашки и надевая часы.

Витя шумно выдохнул, восторженно глядя на Аполлона.

Через минуту уже оба сидели за тем же столиком, за которым Витя сидел с Олегом в тот самый день, когда волею судьбы их занесло в этот бар.