– Опомнись, что ты несёшь? Я ведь… – Алек с силой сжал мне руки и слова прервались стоном. – Пусти меня… больно…

– Больно? Ах да, простите, ты же у нас изнеженная девица! Твой Никита никогда не причинял тебе боли… – он скривился в презрительной усмешке и, брезгливо оттолкнув меня, отвернулся.

Не веря в происходящее, я прижалась к двери, не сводя глаз с мощной мужской фигуры. Алек был сам не свой. Да, мы ссорились уже не раз, но ещё никогда ничего подобного он мне не говорил. Я не могла понять что происходит и молча ожидала развязки скандала. Ведь ничего не было! Ничего, что послужило бы поводом для ревности.

Алек, застыв, словно статуя греческого бога, стоял спиной ко мне, шумно дыша и сжав руки в кулаки. Затем, словно откуда‑то издалека, до меня донёсся его резкий грубый голос:

– Чего ты ждёшь? Шла бы уже к своему драгоценному!.. По‑моему, ему не помешало бы сейчас твоё утешение!

– Боже, ну что ты несёшь!.. Твоя ревность скоро сгрызёт тебя изнутри! – простонала я, не зная как успокоить его и не понимая за что мне досталось. – Хочешь знать по какой я причине не сказала тебе о том, что меня привёз Никита? Да потому что ты мне всё равно не поверил бы. Я случайно встретилась с ним на вечеринке, а потом он предложил меня подвезти – мы ведь всё равно рядом живём… Ведь не веришь же, да?

– Конечно, нет.

– Тогда чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ты от меня отстала! – резко бросил он и обернулся, пронзив меня злым взглядом. – Можешь продолжать ходить «по рукам» и дальше, а мне пользованный товар не нужен!

– Что‑о‑о? – я задохнулась от возмущения, услышав его обвинение. Сжала кулаки и выпрямилась, отлепившись от двери. – Я что, шлюха тебе? Да какое право ты имеешь так разговаривать со мной?!

– А разве нет? Да я уверен, что путь на сцену ты пробила себе через диван! Уж твой продюсер наверняка хорошо тебя объездил!

– Да как ты… ты… Ты… Кретин!.. – выдохнула я, не найдя подходящих слов.

– Заткнись! Пошла вон из моей комнаты. – зло прошипел Алек и наклонился ко мне так, что его лицо оказалось в паре сантиметров от моего. – Видеть тебя не желаю, шлюха!

– Ты ничтожество! – взвизгнула я в полном негодовании от такого обращения со мной. – Как ты смеешь так разговаривать со мной? Ты что о себе возомнил?!

– Никогда не смей говорить со мной в таком тоне! – рявкнул он, прервав меня, и со всего маху наградил мою щёку пощёчиной.

Я отшатнулась, не ожидая ничего подобного, и едва устояла на ногах. Он ударил меня наотмашь, словно бы я была какой‑то уличной девкой, привыкшей к подобному обращению. В глазах на миг засверкали звездочки. Было чертовски больно. Машинально я поднесла к щеке, вспыхнувшей от пощёчины, ладонь. Слёзы, рвущиеся наружу от его обидных слов я сдержала. Не буду больше из‑за него реветь! К черту всё! Было и больно, и обидно. Да, именно обидно. За то, что это сделал именно он – тот, ради которого я рассталась с Никитой, потому что решила, что это правильно. Никогда этого ему не прощу.

Алек стоял напротив меня, сверкая синими огоньками глаз. Он вдруг протянул ко мне руку, словно собравшись извиняться, черты его лица неожиданно смягчились. Только теперь уже я презрительно повела плечами, отступив на шаг назад, и, гордо вскинув голову, холодно бросила:

– Никогда тебе этого не прощу.

– Кать…

– Меня зовут Екатерина Игоревна. Во всяком случае, для тебя – раз и навсегда.

– Дура!.. – фыркнул он, тут же вернув себе на лицо искажённую ненавистью маску.

Я уже взялась за дверную ручку, но усмехнулась, услышав это слово, и посмотрела на него через плечо:

– И ты ещё смел говорить мне о любви? Тебя не интересовало ничего, кроме постели.

С этими словами я распахнула дверь и вышла в коридор. Видимо привлечённые нашей ссорой, здесь собралось всё наше дружное семейство. На лицах Тэш и Кошки застыло обеспокоенное выражерие, а Крис, скрестив на груди руки хмурился.

– Кармен, вы так кричали… – поинтересовалась Тэш и, увидев, мою щеку, ахнула. – Что с лицом?

– У него спроси. – бросила я небрежно.

– Алек, ты что… ударил её? – Кошка, ошеломлённо захлопала глазами.

– Ты совсем рассудок потерял?! Пойдем, я надеру тебе зад! – рявкнул Крис.

– Крис, не опускайся до этого. – попросила я, заставляя посмотреть на меня. – Все пройдет. Не вмешивайся.

– Катя, иди приложи холодное и ложись отдыхай. Я разберусь.

Я знала, что он не послушает. Он сделает то, что считает нужным. Защитит меня. Как всегда.

Поднялась на носочки, обняла и поцеловала его в щечку.

– Спасибо за заботу. Но в этом доме я больше не останусь. Я надеюсь, меня… будут рады видеть в другом месте.

– В борделе. – немедля отреагировал Алек и захлопнул дверь.

Крис зарычал, а я поспешила в свою комнату. Надо уходить. Скорее. Рыдания рвались наружу и я не хотела, чтобы мои слезы видел кто‑то. Я надеялась, что на улице всё пройдёт и ночная прохлада сотрет все печали.

Да как вообще я могла променять нормальные отношения вот на это? Паузу? Дура глупая! Как вообще я сразу не увидела его истинной натуры! Ведь он столько времени винил меня, каждый раз подчеркивая, что я виновата в том, что он оказался за гранью. А я…мать Тереза! Нашлась великомученица! Ну да, так вышло, сам ведь под огонь попал! А сейчас…хорошо, что все вышло так, как вышло. Давно пора было прекратить эти отравляющие отношения. Никогда ещё никто меня так не оскорблял!.. Резко застегнув молнию на кофте, я принялась нервно расчёсывать волосы, собираясь сделать хвостик. Он думает, что я не переживу расставанье с ним?! Ха! Как бы не так!.. Никогда я больше и слезинки из‑за него не пророню! Если мне не удастся вернуть Кита, значит, найду себе другого! Ничего, одна не останусь!.. И буду ещё счастлива!

Я швырнула расчёску на тумбочку, завязала волосы в хвост и вышла из комнаты, гневно шарахнув дверью. Широко улыбнувшись, я прошла мимо сестёр, направляясь к лестнице. Крис вышел из комнаты Алека, потирая кулак. За дверью была тишина.

– Ты его прибил? – я не смогла сдержать довольную улыбку.

– Отправил отдохнуть. Ему полезно. – он шикнул на Тэш, когда та попыталась осмотреть его рассеченную бровь. – Таня! Угомонись, всё в порядке. Жалею только, что раньше ему не вломил, потому что ты, – он выразительно посмотрел на меня, – не давала.

– Дура была. – я пожала плечами и направилась к лестнице.

– Катя, а ты куда? – почти хором воскликнули Тэш со Светкой.

– Домой. – коротко ответила я.

– Куда?!

– До‑мой. – отчётливо повторила я. – К тому, кто меня по‑настоящему ценит и действительно хочет видеть меня счастливой. Раз уж мне приписали распутство, то может у меня есть шанс хорошо провести остаток ночи. Я была как слепая дурочка. Всё верила, что всё наладится. Слепо верила в большую любовь, оказавшуюся всего лишь иллюзией, мигом бурного воображения. Но мое будущее не связано с ним. Во всяком случае, не в отношениях. Всем приятных снов. – и я почти бегом сбежала по лестнице и выскочила из дома.

Кит открыл дверь почти сразу, словно находился здесь же, в полумраке холла. Его брови поползли наверх, увидев меня на пороге своего дома. Он держался за бок рукой. Рассечённая бровь, разбитая губа и наливающийся синяк под глазом, как ни удивительно, делали его ещё более привлекательным. Сам он даже не показал виду, что что‑то произошло, словно бы это его обыденный вид. Очевидно, исцелиться ещё не успел. Лучезарно улыбнувшись, он пригласил меня в дом. А я не могла сдвинуться с места. К горлу подступил ком.

– Ты чего так поздно? Твой… – он щёлкнул выключатель, озаряя пространство вокруг. – Мама дорогая! – ошеломленно воскликнул он, когда моё лицо оказалось на свету. – Только не говори, что это ты об дверь стукнулась!..

Я постаралась улыбнуться, но почему‑то именно здесь, с Никитой, мне стало трудно сдерживать себя и свои эмоции. Невидимая рука разжалась, выпуская на волю чувства – по щекам покатились слёзы. Я сделала шаг ему на встречу и судорожно вздохнула. Прижалась к нему, уткнувшись лбом в плечо, как всегда ища защиты и поддержки в его объятиях. Он обнял меня одной рукой и погладил по голове, как дитя. И стало так хорошо в его объятиях, что захотелось, чтобы время остановилось.