Но в один прекрасный день Карина вернулась! И уже совсем другой. Тот самый лебедь! Помню, я даже присвистнул. Красотка. Идеальная внешность, точёная фигурка – только слюни пускать такому, как я. Прожжённому холостяку, одиночке. У которого, кроме кучи любовниц, в именах которых часто путаюсь, и работы, ничего! Всё, чем я живу. Знаю, далеко не идеал. Но я так привык. Мне не нужны все эти розовые сопли! Тем более не нужна жена. Такая жизнь не для меня.

Карина – настоящий ангел. Такая чистенькая, правильная. И главное, недоступная! Наживать врагов в лице мужчин её семьи у меня желания не было. Но выяснилось, что она не изменила своего отношения ко мне. А я дурак, так и не принял эту девчонку всерьёз. А зря! Недооценил.

Рядом шевелится моя ночная гостья. Не помню, каким образом она оказалась в моём доме. Приехала по своей инициативе? Или я позвонил ночью после того, как опустошил бутылку? А с чего напился? Всё она. Мелкая заноза в заднице. Раздразнила и сбежала вильнув своей аппетитной пятой точкой. Не думал, что меня ещё можно задеть подобным.

Растерев лицо рукой, поднимаю взгляд на застывшего истуканом лысоватого мужичка. Прихлебатель Лукьяненко. Я отлично знаю каждого, кто работает на эту семейку. Только чего он забыл в моём доме, да ещё и притащил сюда мелкую?

– Доброе утро, – картавит Авраам, вжимая голову в плечи под моим пристальным взглядом.

Убью Вячеслава. За что только я ему плачу? По дому рыскает черти кто с утра!

– Дайте мне одеться и… я выслушаю ваши извинения по поводу вторжения в мой дом!

– Как скажете, как скажете, – невнятно тараторит он. – Только дом, увы, не ваш, – поёт уже более чётко, при этом самодовольно улыбаясь.

Округляю глаза. Это ещё что за новости?! Начинаю потихоньку звереть, а толстяк предусмотрительно уплывает в сторону холла.

– Богдан, что происходит? Кто эти люди? – сонный голос Лики напоминает о её присутствии.

Эта девушка чаще всех бывает в моём доме, в частности в постели.

– Одевайся, – игнорирую её вопрос. – Мне сейчас не до тебя.

Тон, которым я с ней разговариваю, должен подтолкнуть девицу к нужным действиям. Но она не из догадливых. На мои плечи ложатся женские ладошки.

– Мы увидимся вечером? – мурчит она, целуя меня в шею.

Острые зубки смыкаются на мочке уха.

– Пять минут, и тебя тут нет, – рыкаю я, поднимаясь с места.

– Ты совсем?! – обиженно бросает она, надув пухлые губки.

– Я не люблю повторять, – бросаю через плечо и шагаю прочь.

Нужно выпроводить гостей и ехать на работу. И без того потеряна куча времени.

Карина

Проснувшись ещё до рассвета, с тяжёлой головой, плетусь на кухню. Вчера я не поехала на работу и домой тоже возвращаться не стала. Меня унесло прямиком за город, в наш коттедж. Место тихое, уединенное. Именно здесь я чаще всего прячусь от своих проблем, да и просто приезжаю отдохнуть и поразмышлять в тишине.

Наполнив чашку ароматным горячим напитком и закутавшись в пушистый плед, плетусь к бассейну. Как же красиво встаёт солнце. Последние тёплые деньки. Как ни странно, лето в этом году задержалось. Тепло не желает оставлять наш северный город. Да и замечательно, пусть природа побалует, перед промозглой осенью и последующей морозной зимой хочется накопить тепла. Хотя если устану от снега, я в любой момент могу сбежать туда, где лето круглый год и без перерывов.

Улыбаюсь первым лучам, а на душе скребут кошки. Гадко. От одной мысли о любимом человеке неприятно сводит под ложечкой. Морщусь и шмыгаю носом. Глаза вмиг становятся влажными. Мне плохо. Он разбивает мне сердце, и я ничего не могу с этим поделать. Обвинять, скандалить? Он не клялся мне в любви и верности. Даже наоборот. Границы чётко расставлены. Я – фиктивная. Мне нечего ему предъявить.

Стопы начинают зябнуть, не помогают даже тёплые, пушистые тапки. Подогнув ноги под себя, пытаюсь согреть ледяные пальчики. Не выходит. Просто этот холод идёт изнутри. Моё сердце медленно, но верно начинает черстветь. Ухмыляюсь. Так и станет пророческим моё прозвище в универе. Снежная королева. Почему-то своим однокурсником я именно её и напоминала. Может, белым цветом волос, а может, и холодным цветом глаз.

Взглянув на часы, понимаю – у меня в запасе есть ещё немного времени, чтобы позавтракать, собраться и успеть добраться до работы. Но мне не хочется спешить. Я не хочу видеть его! Мне нужно пережить этот момент и собраться с силами, чтобы идти дальше. Мне нельзя прятаться, это будет означать, что я сдалась. Струсила. Поэтому этот предрассветный час – единственный перерыв, который я могу себе позволить.

Поднимаясь на лифте на двадцатый этаж, в сотый раз смотрюсь в огромное зеркало, которое занимает всю стенку кабины. Богдан не должен заметить ни единого следа моего отвратительного душевного состояния. Много чести! Решит ещё, что я убиваюсь из-за него. Нужно держать лицо и сохранять хладнокровие хотя бы для виду.

Как бы я не уговаривала себя, выезжаю позже положенного. На часах полдевятого. Опоздание на лицо, но мне всё равно. В конце концов, я вольна устанавливать для себя любой график, и никто не смеет мне указывать.

Выйдя на нужном этаже, шагаю в сторону приёмной. Чем ближе я к двери, тем медленнее шаг. Протянув руку, нехотя проворачиваю ручку и вхожу внутрь.

Валентина Ивановна у себя. С хмурым видом перебирает бумажки. Кучей нагромождённые на столе. Завидев меня, она поднимается с места, но я останавливаю её жестом руки.

– Доброе утро, не отвлекайтесь, – произношу я негромко.

Из-за двери Богдана доносятся голоса. Он на месте и явно не один. Прислушавшись, понимаю, что голос его посетительницы мне подозрительно знаком. Женщина разговаривает на повышенных тонах, так что вся беседа слышна мне и секретарю. Я безошибочно узнаю её. Это мачеха Богдана. Вторая жена отца, мать Дарины. Той самой девушки, которая угрожала пистолетом моему двоюродному брату и его невесте, а теперь жене.

Дарина – моя бывшая подруга. Мы начали общаться с тех самых времён, как познакомились наши родители. Дружба завязалась быстро, но спустя время я поняла, что долго терпеть эту чокнутую не смогу. Пришлось. Только ради того, чтобы чаще видеть Богдана. Даже он не знает, чего мне это стоило. У его сестрицы мозги явно не на месте. А если учесть, что подруженька проходила реабилитацию и не раз, то это не просто мои умозаключения, это настоящий диагноз.

Алла была явно не в духе. Она громко отчитывала моего зама, он же лишь тихо басил в ответ. Обстановка в помещении была максимально напряженной, и это чувствовалось почти осязаемо.

Застыв под дверью в нерешительности, переглядываюсь с Валентиной Ивановной. Она пожимает плечами и опускает взгляд на свои бумажки. А я невольно навостряю ушки.

Тирада женщины эхом разносится по всему этажу. По крайней мере, мне так слышалось. Каждое слово Аллы резало слух, ведь речь шла о моей семье, и ожидаемо она высказывалась о каждом из нас, представляя не в самом лучшем свете. Я что-то в этом роде и ожидала, но не подозревала, что эта приличная с виду женщина, настолько ядовита. Ясно, в кого пошла Дарина. Яблочко от яблоньки.

– Объясни мне, как ты можешь находиться в этих стенах?! Где твоё самоуважение?! Они унизили нас, разорили. Отняли всё!

– Я здесь как раз ради того, чтобы вернуть бизнес, – глухо отвечает Богдан.

Прислушиваясь к его тихому, низкому голосу, практически не дышу. Что хочу услышать? Я и сама не знаю! Лишний раз убедиться, что ему не стоит доверять. В том, что мама права в своих подозрениях. Разочароваться окончательно! Сердце больно сжимается. Мало мне того, что уже было? Решила добить себя окончательно? Мне бы уйти отсюда и вернуться после того, как разговор закончится. Но я не могу сдвинуться с места. Лучше ворвусь к ним в самый разгар скандала и вежливо выпровожу мать Дарины из своего кабинета, чем трусливо спрячусь где-нибудь на этажах. Да именно так я и поступлю, если она не угомонится сама.