Марина снова горестно вздохнула, но тут же одернула себя. Нет, она не станет поддаваться плохим мыслям.

Ночью сад при гостинице казался огромным и таинственным, казалось, что его населяли какие-то сказочные создания. Сейчас это был самый обычный парк, развесистые деревья тянулись к свету, вдоль дорожки цвели яркие цикламены и петунии, стойкими солдатиками выстроились столбики львиного зева – красные, белые, розовые.

Тропинка стала понижаться, она вывела Марину за ограду парка, и впереди распахнулось море – огромное, усеянное белыми кудрявыми барашками волн.

Тропинка стала крутой, она сбегала по каменистому склону к узкой полоске пляжа.

Марина спустилась по ней, осторожно ступая, и пошла вдоль моря по плотному сероватому песку, между облизанных волнами валунов и обломков скалы, похожих на выпавшие зубы престарелого дракона.

Невольно она пошла вправо – туда, где над морем нависал обрыв, на краю которого стояло трехэтажное здание, по углам украшенное островерхими башенками.

В самом облике этого здания ощущалось запустение, медленное, но неуклонное умирание…

Ну да, это ведь тот самый заброшенный отель, в который минувшей ночью Марину привела странная женщина в развевающихся шелках, с необычным именем… правда, ночью, в волшебном лунном свете, это здание казалось величественнее и загадочнее…

Марина предпочитала не думать о том, что было ночью, старалась уверить себя, что это был всего лишь сон… но ноги сами привели ее к этому отелю… Она смотрела на него снизу, приходилось задирать голову, чтобы разглядеть само здание.

Впереди, под самым обрывом, суетились какие-то люди.

Когда Марина оказалась достаточно близко к ним, она увидела, что они что-то укладывают на носилки.

Тут навстречу Марине шагнул мужчина в форме охранника отеля, с узкой полосочкой рыжеватых усов под унылым носом, выставил вперед руки в испуганном и в то же время запрещающем жесте, проговорил озабоченно:

– Не ходите туда, нельзя!

– Почему? – спросила Марина. – Что случилось?

– Ничего особенного… – Он отвел глаза.

– Тогда почему нельзя?

Мужчина не успел ответить, потому что в это самое время его окликнула властная, рослая женщина лет пятидесяти, с тщательно уложенными платиновыми волосами, которые не смог растрепать даже порывистый морской ветер:

– Феликс, подойди, помоги! Ты видишь…

Она не договорила, но мужчина уже метнулся к носилкам.

И Марина сделала несколько шагов в том же направлении.

Теперь она смогла разглядеть всю сцену.

Двое рослых парней в голубой медицинской униформе укладывали на носилки что-то безжизненное и бесформенное, тщательно укутанное мятым белым полотнищем, может быть, всего лишь простыней. Феликс помог им, они взялись за ручки, подняли носилки и понесли в ту сторону, где стояла Марина.

Феликс семенил рядом с носилками, то и дело поправляя сбившуюся простыню.

Когда они поравнялись с Мариной, он быстро и недовольно взглянул на нее и проговорил сквозь зубы:

– Я же просил вас… говорил, что сюда нельзя…

Марина нерешительно попятилась, чтобы не стоять на пути санитаров с носилками.

В это время один из них споткнулся на скользком камне, чертыхнулся, стараясь сохранить равновесие. Носилки накренились, Феликс подскочил к ним, чтобы поддержать.

Край простыни сполз, и Марина увидела лицо.

Это было женское лицо, которое показалось ей знакомым, – высокие скулы, четкие темные линии густых бровей, глубокая складка у переносицы…

Ну да, эта женщина была удивительно похожа на портрет, который Марина видела ночью в отеле…

Только у женщины на портрете был строгий, пристальный, внимательный взгляд – а широко открытые глаза покойницы смотрели в небо с ужасом и удивлением, как будто перед смертью она увидела что-то неожиданное и невероятное.

Носилки выправились.

Феликс поправил простыню, закрыв мертвое лицо, покосился на Марину и прошипел:

– Я же просил… уходите же отсюда! А впрочем, что уж теперь… – и он махнул рукой, засеменил дальше рядом с носилками.

Женщина с властным голосом и платиновыми волосами прошла мимо, делая вид, что Марину не замечает, хотя едва не коснулась ее рукавом светлого пиджака. А может, и правда не заметила, что ей какая-то одинокая отдыхающая, у нее заботы поважнее.

Марина огляделась.

Все люди, которые только что суетились вокруг мертвого тела, как-то незаметно разошлись, теперь она была одна на берегу, только море горестно вздыхало, и волны одна за другой набегали на песок и тут же отступали, возвращались в родную стихию.

Марина хотела тоже уйти, но ноги сами принесли ее на то место, где только что лежал труп. Песок на этом месте был истоптан множеством ног, рядом валялись каменные обломки с острыми краями, на одном из них Марина разглядела темное расплывшееся пятно и невольно зябко поежилась.

Несомненно, это была кровь…

Что она здесь делает? Зачем она сюда пришла? Но какая-то сила не давала ей бежать от этого места без оглядки.

Она запрокинула голову и увидела прямо над собой, очень высоко, островерхую башенку… одну из тех башенок, что украшали фасад старого отеля.

В той стене башни, которая смотрела на море, был узкий проем…

Марина вспомнила, как ночью подошла к двери, откликнувшись на зов своей странной, загадочной спутницы, и только в последний момент остановилась.

Не просто остановилась, вспомнила она, ее предупредил голос из раковины.

Если бы не это, именно ее, Марину, несли бы сейчас на носилках два равнодушных санитара.

Марина вспомнила, как осторожно выглянула – и увидела за этой дверью разверзшуюся пропасть, бушующее море и оскалившиеся каменные обломки на берегу…

Выходит, та женщина, которую только что унесли на носилках, открыла ту дверь и шагнула вперед.

И рухнула на скалы…

Марина побледнела.

Она поняла, что могла бы быть на ее месте.

Она еще раз оглядела берег…

И вдруг ей показалось, что рядом, среди камней, что-то неясно блеснуло.

Она подошла, наклонилась…

Среди обычных камешков был один особенный. На первый взгляд невзрачный, матово-белесый, он привлек Марину каким-то особенным молочным свечением.

Сама не зная зачем, Марина сунула его в свою сумку и пошла наконец прочь от этого несчастливого места.

Марина неторопливо шла по приморскому променаду, думая о странных и пугающих событиях минувшей удивительной ночи и сегодняшнего утра.

Тут требовалось поразмыслить обо всем спокойно, разложить все по полочкам, как говорила в свое время бабушка.

Она купила у парня в ларьке стаканчик мороженого и села на скамейке под пальмой.

Итак, что она знает теперь точно? То, что ее приключения вчерашней ночью ей не приснились. Потому что вот оно – доказательство, в морге лежит. Ясно, что та женщина выпала из окна разрушенного отеля. Именно с того места, где стояла Марина. Зачем она это сделала, точнее почему? Ответа на этот вопрос у Марины пока нет. Равно как и на другие вопросы, а именно:

Для чего к ней привязалась эта Ариадна?

Кто она вообще такая, если не живет в гостинице?

Что за дрянь находилась в той самой темной длинной сигарете, после двух затяжек из которой Марина настолько обалдела, что поперлась с совершенно незнакомой бабой черт-те куда?

И последний, но не менее важный вопрос: почему выбросившаяся из отеля женщина так похожа на портрет, который Марина видела в том же отеле вчера?

Были, конечно, и еще вопросы, но Марина решила пока остановиться на этих.

Эти рассуждения не то что помогли, но малость упорядочили ее мысли.

В какой-то момент она осознала, что уже давно не думает о Глебе, о его странном и двусмысленном поведении, как будто немного притупилась вызванная им боль…

Ну, хоть какой-то положительный момент есть у всего этого!

Тут она заметила стеклянный киоск с большой буквой «Т» – туристический офис.

Она зашла в киоск, взяла со столика, где лежала стопка глянцевых буклетов, бесплатную карту городка.