Наталья Александрова
Поющая раковина Одиссея
© Александрова Н.Н., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Перед лицом Марины промелькнула какая-то тень, едва не задев ее.
Марина вздрогнула и попятилась.
– Мышь, – проговорила совсем рядом Ариадна.
– Мышь? Какая мышь?
– Летучая! Сейчас их время!
Действительно, теперь, когда глаза Марины привыкли к темноте, она увидела, что вокруг то и дело стремительно проносятся маленькие крылатые существа.
– Сейчас их время! – повторила Ариадна. – Их и наше… – и она засмеялась хрустально, переливчато, словно рассыпала ворох серебряных колокольчиков.
Казалось, новая Маринина знакомая действительно ночное существо – она двигалась в темноте легко и грациозно, как кошка, появлялась то слева, то справа от тропинки. Ее воздушное платье струилось и развевалось, отсвечивая тусклым серебром в лунном свете. Иногда оно легко всплывало над землей – как будто для Ариадны не существовало силы земного тяготения.
Во всем этом было какое-то древнее ночное волшебство, и Марина даже не пыталась ему противиться, она послушно шла за своей новой знакомой…
Слева доносилось глубокое и ровное дыхание – это дышало во сне море.
Справа и впереди темнела какая-то бесформенная громада.
К ней-то они и приближались.
Ариадна снова возникла из темноты, взмахнула рукой:
– Вот туда мы и идем!
– А что это?
– Старый заброшенный отель. Назывался «Далмация»…
Теперь из темноты выступила полуразрушенная каменная стена в человеческий рост.
Впереди в этой стене были ворота, с массивными каменными столбами по сторонам. На левом столбе восседала высеченная из камня сова, правый пустовал.
Сами створки ворот были сломаны, между ними вполне можно было пройти – и Ариадна прошла, точнее проплыла, в последний момент обернувшись и взмахнув рукой, – догоняй!
Марина прошла между створками и оказалась в ночном саду.
И тут же вздрогнула: ей показалось, что по сторонам дорожки неподвижно стоят какие-то люди, неодобрительно и неприязненно смотрят на нее…
В это время луна выскользнула из облаков и залила сад своим таинственным светом. И в этом свете девушка поняла, что те, кого она приняла за обитателей ночного сада, – это всего лишь статуи, тут и там расставленные среди деревьев.
Впереди, в глубине сада, возвышалось огромное и таинственное здание, оно смотрело на Марину глазами готических окон, по углам виднелись остроконечные башни.
Тут снова прямо перед лицом Марины пролетела летучая мышь – так близко, что Марина отчетливо увидела ее злобную и уродливую мордочку.
Марина попятилась, ахнула от неожиданности…
– Что там у тебя? – раздался впереди голос Ариадны.
– Ничего… мышь…
– Не обращай внимания! Они совершенно безобидные, хотя и страшноватые на вид…
Впереди развевались лунным серебром лепестки Ариадниного платья. Ариадна шла, точнее – плыла, в бездонную темноту, к ночной громаде заброшенного дома.
Вот она вплыла на крыльцо, снова обернулась и махнула рукой – не отставай!
– Подожди… – испуганно проговорила Марина, – может быть, не надо входить внутрь?
– Надо, надо! Там – самое интересное!
Марина хотела остановиться, повернуть назад – ей не хотелось входить в этот ночной загадочный дом – но еще меньше хотелось остаться одной в этой ночи, где Ариадна чувствовала себя как дома…
Она еще мгновение колебалась – и наконец решилась – и пошла по тропинке к крыльцу отеля. По сторонам этой тропинки росла густая высокая трава, из которой доносился шорох, словно там шла своя ночная озабоченная жизнь.
Марина подошла к каменному крыльцу, поднялась по нему.
В трещины между камнями пробивалась упорная трава. Дверь отеля была полуоткрыта.
Марина проскользнула внутрь…
Сквозь высокие стрельчатые окна проникал волшебный лунный свет. Полосы этого света падали на пол, выложенный черными и белыми плитами.
– Ариадна! – окликнула Марина свою провожатую.
Та не отозвалась – точнее, вместо нее на несколько голосов отозвалось истомившееся от одиночества эхо.
И тут Марина увидела впереди женский силуэт, словно соткавшийся из серебряных нитей лунного света.
– Что же ты молчишь? – проговорила она с легкой обидой в голосе и пошла навстречу.
Она пересекла холл, подошла к силуэту…
И застыла в нескольких шагах от него.
Это была не Ариадна.
Перед Мариной была молодая женщина с удивительно знакомым лицом… Это лицо смотрело на Марину словно сквозь зеленоватую толщу воды, будто эта знакомая незнакомка лежала на дне речного омута и звала Марину к себе…
Марина испуганно попятилась, и женщина в омуте тоже отстранилась от нее…
«Господи, – спохватилась Марина, – да это же я!»
Она едва не рассмеялась.
Надо же, испугаться собственного отражения в зеркале!
Действительно, перед ней было огромное зеркало в резной позолоченной раме. Зеркало помутнело от времени, местами амальгама была повреждена, потому и казалось, что отражение выглядывает из-под воды…
Марина огляделась.
Гостиничный холл лунной ночью казался особенно большим и таинственным. И Ариадны в нем не было.
Надо же, привела ее сюда – и пропала!
В прятки она, что ли, играет? Что за детство!
Марина позвала ее – вполголоса, потому что ей как-то неловко и даже страшно было будить спящие в отеле призраки прошлого:
– Ариадна! Аня!
В ответ – ни звука.
Она позвала громче, настойчивее…
Ей снова ответило эхо, но потом послышался какой-то невнятный отклик в дальнем конце холла.
Марина пошла на этот голос, пошла по черно-белым плитам, залитым серебряными лужицами лунного света.
В конце зала была открытая дверь, за ней – коридор.
В конце коридора мелькнула тень, Марине показалось, что она увидела развевающиеся шелка Ариадны, и она устремилась вдогонку…
Марина пошла по этому коридору, настороженно всматриваясь в обманчивую, волшебную тьму, перемежающуюся текучими серебряными струями лунного света, настороженно вслушиваясь в тишину огромного пустого дома.
Впрочем, тишина эта была тоже обманчивая, кажущаяся, сквозь нее то и дело доносились какие-то невнятные шорохи, постукивания и потрескивания, и даже какой-то едва слышный таинственный шепот – словно старый отель бормотал во сне, а может быть, что-то хотел рассказать своей легкомысленной гостье.
Старый отель едва слышно звучал, как звучит огромный музыкальный инструмент в руках опытного настройщика или как звучит оркестровая яма перед началом концерта…
В какой-то момент Марина расслышала сквозь эти таинственные звуки едва различимый женский голос.
Она подумала, что ее зовет Ариадна – а кто же еще? – и пошла за этим голосом…
Она свернула в другой коридор, открыла одну дверь, другую… перед ней оказалась просторная комната, из которой на нее неодобрительно смотрело женское лицо, выхваченное из тьмы серебряным потоком лунного света.
На этот раз Марина не поддалась обману лукавой темноты.
Она внимательно вгляделась в это лицо…
Нет, это было не отражение в зеркале – лицо во тьме ничуть не было похоже на нее. Строгий взгляд, высокие скулы, четкие темные линии густых бровей, глубокая складка у переносицы…
Это лицо не было знакомо Марине.
Она подошла чуть поближе, вгляделась и поняла, что на этот раз на стене перед ней висит большой женский портрет.
Надо же, отель давно заброшен, но в нем еще остались зеркала и даже картины… И никто на них не позарился. Ну да, говорили же ей, что здесь преступности почти нет, такая уж страна.
Впрочем, этот вопрос сейчас мало занимал Марину.
