– За сутки не обеднею, – шушукались ребята, и я уловила обрывок их беседы, когда Кирилл подсчитывал стоимость проживания.

– В городе не задержимся, – сказала я.

Я не пожелала опять обременять их своим присутствием и оплатила отдельный номер, хоть Лиза и настаивала на том, чтобы снять два стандартных и расселиться по парам – девочки и мальчики отдельно.

Договорились выспаться и встать к ужину. Подкосили нас третьи сутки без полноценного отдыха.

В номере, бросив вещи на кровать, я распахнула прозрачную дверь и вышла на балкон. С него, конечно, не было видно Черное море, но сад превзошел все мои ожидания, особенно впечатлили длинные ряды красных цветов. Потрясающе. Наверное, садовники работают без выходных.

Я выгребла из дорожной косметички средства для ухода и с наслаждением приняла душ, очищая кожу.

Проспала до 15:21. Будильник не заводила, полагаясь на волю судьбы (поиграем в фатализм). После пробуждения еще долго лежала в кровати, уставившись в потолок. Странное чувство. Я действительно в 2500 километрах от дома и у меня нет ни малейшего понимания, куда мы движемся. Плыву по течению.

Когда надоело лежать, я, не поднимая друзей, спустилась в холл, чтобы прошествовать по нему в белых кроссовках, предназначенных для горных экскурсий, если они у нас будут, и добралась до ворот, украшенных железными завитками. Шаг – и я снаружи крепости.

– Вы без сопровождающих? – бдительный охранник, патрулирующий территорию, меня узнал.

– Угу.

Мы ведь не стадо овец с пастухом.

Гроза миновала, но моросил мелкий дождик.

Дождь усилился. Я быстрым шагом пошла к жилым домам.

Это напоминало мне детство. Вернее, осень тех лет, когда я была ребенком. Запах дождя, серые дома вокруг – есть в этом что-то поэтичное, то, что скрыто от понимания. Я наслаждаюсь этим запахом. Он возвращает меня в те далекие времена, когда я была маленькой, счастливой и беззаботной, открывала окно и вдыхала аромат, который по сей день не могу описать. Что-то грустное, но одновременно теплое и домашнее. Те моменты, когда собираешься гулять. Или бежишь за хлебом. Запах из прошлого. Запах детства.

Пережидая ливень, я присела на краешек какого-то бетонного выступа прямо у подъезда пятиэтажки. Периодически рядом проезжали машины, и пробегали редкие пешеходы, прикрывая головы куртками и газетами.

Достав телефон, я разглядывала карту и выстраивала маршрут, а небо прояснилось: о прошедшем ливне теперь напоминали только лужи на изрядно потрепанной дороге. Положив телефон в передний карман шорт, двинулась по маршруту, который показывал навигатор. Дорога вывела на узкую улочку с множеством маленьких магазинов, в которых продавались разнообразные товары. В основном – спелые фрукты. Я подошла к рынку. Продавалось, кажется, все: от фруктов и специй до тканей ярких расцветок, корзинок и даже магнитофонов, каких я не видела лет десять.

Пожилая женщина в грязно-желтом сарафане, разложив товары на столе, устланном пленкой, сидела на низком стульчике. Она продавала незнакомые мне коричневые фрукты. Рядом с ней совсем молодая девушка предлагала туристам бижутерию. Внезапно женщина уронила один из своих коричневых фруктов, он покатился по неровной дороге. Желая ей помочь, я обернулась, побежала за непонятным плодом, чтобы его случайно не растоптали, и тогда, когда уже поймала ускользающий фрукт, сжав в руке, странное ощущение пронзило все тело. Ощущение тревоги. Такое бывает, когда кто-то буравит тебя взглядом. Но никому не было до меня дела, в толпе кто-то, разговаривая и смеясь, покупал бусы, другие покупали овощи. Тревожное ощущение отступило.

Пропажу я вернула. Женщина, подавая знаки, насыпала в пакет немного ежевики. Немая. Она не могла со мной поговорить, она показывала жестами.

– Возьмите, она угощает вас, – вмешалась в разговор девушка, торговавшая бижутерией.

– Я понимаю, но не хочу брать плату за доброе дело, – отмахнулась, надеясь, что девушка объяснит.

– Это не плата. Это благодарность. Доброту нельзя измерить.

Пришлось взять.

От жары становилось все тяжелее. Постоянно приходилось обходить продавцов, которые общались между рядами, отказываться от того, что они настойчиво предлагали. Чтобы не возвращаться с пустыми руками, я присмотрелась к сувенирам. И тут тревожное ощущение накатило снова, гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Это не галлюцинации. Кто-то глядел мне в спину.

***

Меня начало душить предчувствие ужасного. Стараясь ничем не выдать себя, я закрыла сумочку и осторожно повернулась, изображая интерес к магазину электроники, половина товаров в котором лежала еще, видимо, с 1990-х годов. Улица выглядела спокойной, абсолютно обыденной, люди заняты исключительно собой. Две юных жительницы показывали друг другу платки, мальчик восьми лет ковырял палкой асфальт, продавец солнцезащитных очков тряпочкой обтирал свой товар. Ничего подозрительного. Но тревога не исчезала.

Я почти решила, что схожу с ума, как заметила мужчину, который стоял у лотка с черешней и рассматривал товар. Вернее, делал вид, что рассматривал. Он стоял боком, прямо перед лотком, но косился в мою сторону: как только мой взгляд скользнул по этому человеку, сомнений не осталось – он шел за мной. Наши взгляды встретились на мгновение – этого хватило. Мужчина отвернулся, натягивая панаму, а я зашла в магазин, чтобы прицениться. Благо, владелец говорил за десятерых, от меня почти ничего не требовалось, и я участвовала в процессе торга, молчаливо указывая на старомодный приемник, лежащий на верхней полке, а сама караулила входную дверь. Мужчина в панаме не появлялся. Мелькнула надежда, что он простой турист, купил полкило черешни и ушел, но какое-то шестое чувство, древний инстинкт, не давало мне выйти наружу.

Тут я снова его увидела. Он не зашел в магазин, просто прошел мимо и встал в пяти метрах, притворяясь чем-то занятым, даже повернулся спиной, якобы совершенно не интересовался мной.

Чтобы убедиться, я все-таки пошла по улице. Я отходила от мужчины дальше и дальше, пристально следя за ним в отражениях витрин, голову не поворачивала, смотрела только боковым зрением. Пять метров. Десять. Еще шагов через пятнадцать я расслабилась: мужчина не сдвинулся с места. Но облегчение не продлилось долго – он снова последовал за мной. Теперь сомнений не было никаких. Меня выслеживают. Причем целенаправленно.

Зачем он за мной идет? Хочет ограбить? Поймать и продать в рабство? Благодаря своей страсти к криминальной хронике и детективным романам я отлично представляла, зачем похищают людей, преимущественно – молодых девушек. Захлестнул адреналин, в любой момент я готова была рвануть и бежать до самого отеля. Смешно. Я ведь не олимпийская чемпионка по бегу. Чувство самосохранения подсказывало, что нужно отделаться от этого мужчины до того, как попаду в тупик подворотни. Если уйду с людного рынка, то никогда уже не дойду до отеля.

Пришлось остановиться, чтобы попить воды: в горле пересохло. К тому же мне нужно было осмотреться, ведь последние двести шагов я вообще не обращала внимания на происходящее вокруг.

Картина траурная. Улица сужалась в тротуар, за ним – превращалась во дворы, безлюдные и опасные дворы. Я нырнула в первый подвернувшийся магазин, ловя единственный шанс.

– Здравствуйте! – продавец свое общество не навязывал. Он поприветствовал меня и продолжил пересчитывать деньги в кассе.

– И вам доброго дня.

Послонялась вдоль прилавка, хотела убедиться, что мужчина не зайдет следом.

– Не могли бы вы мне помочь? – обратилась я к продавцу, решив не медлить.

– Сувениры? Для мужа или родителей? Подберем.

– Не нужно, – я прервала хорошо поставленную речь продавца, – Скажите, -прочитала имя на бейджике, – Олег, у вас есть дверь, ведущая куда-нибудь в другую сторону?

Он подтвердил.

– Куда она ведет? Там просто закрытый двор или длинная улица?

– Улица. Через нее можно попасть в соседний район, – он был в ступоре, – Вы хотите пройти? Можно пройти, я разрешаю людям. Давайте открою вам дверь.