Горячие губы покрыли лицо лихорадочными поцелуями. Отчаянными, благодарными. А я все повторяла как в бреду: «Люблю, люблю». И понимала — теперь уже навсегда. Что бы ни случилось.

* * *

Марко

Утренние лучи солнца заливали мою спальню в палаццо Контарини. Я, Марко Инноченти, Альвизе стоял перед старинным зеркалом в резной золоченой раме, не веря своим глазам. Неужели этот щегольски одетый джентльмен, сияющий от счастья — и впрямь я?

Кто бы мог подумать, что судьба уготовила мне, безродному бастарду, такой подарок! Сегодня, в этот погожий майский день, я женюсь на любви всей моей жизни, несравненной Элизабет Эштон. Весь цвет венецианского общества соберется засвидетельствовать наш союз. Я и сам не верил в реальность происходящего!

Мой свадебный наряд был безупречен: темно-синий фрак с серебряным шитьем, узкие брюки со штрипками, сверкающие лаковые туфли. Белоснежная рубашка и искусно повязанный шейный платок довершали образ. На тонких пальцах сверкали перстни, а в ухе гордо красовался бриллиант. Пусть все знают, что Марко Альвизе не изменяет своим привычкам!

Я не удержался и подмигнул своему отражению. Как странно было видеть на своем лице выражение безмятежной радости и покоя! Еще недавно я и помыслить не мог о таком счастье. Мое сердце было очерствевшим и ожесточенным, душа — опустошенной и израненной. Мне казалось, что я навсегда потерял способность искренне улыбаться…

Но любовь Элизабет исцелила меня. Ее чистое, бескорыстное чувство растопило лед внутри, вернуло надежду и веру в себя. Рядом с ней я впервые ощутил себя не грязным отребьем, не мерзавцем, достойным лишь презрения — а человеком, имеющим право на счастье. Право любить и быть любимым.

И вот сегодня моя мечта осуществится! Элизабет — моя нежная, страстная, решительная Элизабет — навсегда будет принадлежать мне. А я — ей, душой и телом. Перед алтарем я поклянусь в вечной любви и верности. Но, Бог свидетель, эту клятву я давно произнес в своем сердце!

Я поправил шейный платок и в сотый раз одернул фрак, изнывая от волнения. Ну где носит моего шафера? Неужели Лучано позабыл о таком ответственном деле? Я готов был сам бежать в церковь, чтобы скорее увидеть мою ненаглядную!

Словно услышав мои мысли, дверь отворилась, и на пороге возник мой закадычный друг собственной персоной. Как всегда безупречно одетый, с иронично приподнятой бровью. И как ему удается сохранять невозмутимость в любой ситуации?

— Волнуешься, Марко? — усмехнулся Лучано, окидывая меня оценивающим взглядом. — Не терпится сделать нашу красотку синьорой Альвизе?

— Еще бы! — выдохнул я, комкая в руках носовой платок. Только сейчас я понял, что все это время задерживал дыхание. — Я ведь все еще не могу поверить, что это происходит со мной. Боюсь, что вот-вот проснусь — а всё это лишь сладкий сон…

— Уверяю тебя, всё происходит наяву! — рассмеялся мой верный друг. — И я позабочусь, чтобы твоя свадьба стала самым незабываемым и счастливым днем в жизни. В конце концов, не каждый день мой лучший друг женится на настоящей английской леди!

Он по-братски хлопнул меня по плечу и подмигнул своему отражению в зеркале. Элегантный костюм цвета бургундского вина выгодно оттенял смуглую кожу и темные вьющиеся волосы Лучано. Он и впрямь был хорош собой, черти бы его побрали! Немудрено, что дамы увивались вокруг него роем.

Но сегодня Лучано думал лишь о том, как разделить мою радость и оказать поддержку в этот волнительный миг. Как и всегда, впрочем! В любой передряге — на дуэли ли, в борделе или игорном доме — он был рядом. Прикрывал мою спину, вытаскивал из неприятностей, не задавая лишних вопросов. Истинный брат, пусть и не по крови!

Мы с Лучано как раз обсуждали последние приготовления к церемонии, когда в дверь постучали. На пороге возник мой верный слуга Энцо.

— Прошу прощения, господин, — почтительно произнес он, склонив голову. — К вам посетитель. Говорит, дело не терпит отлагательств.

Я раздраженно поморщился. Кого еще принесло в такой час? Все мои друзья и компаньоны знали, что сегодня я женюсь и не желаю, чтобы меня беспокоили по пустякам!

— Ну конечно, в такой день всем что-то от тебя нужно! — усмехнулся проницательный Лучано. — Утро жениха — самое подходящее время для важных визитов.

— Передай, чтобы подождал в гостиной, — распорядился я, бросив на друга испепеляющий взгляд. — Надеюсь, это и впрямь не терпит отлагательств! Иначе кое-кто горько пожалеет, что посмел оторвать меня от приготовлений к свадьбе.

Энцо поклонился и бесшумно исчез за дверью. Мы с Лучано переглянулись и, не сговариваясь, двинулись к выходу. Я бросил взгляд на роскошные интерьеры Палаццо Контарини, которые еще недавно служили декорациями для прибыльного бизнеса. Кто бы мог подумать, что бывший бордель превратится в респектабельный дом, а я — в почтенного семьянина?

— Признайся, Марко, — лукаво прищурился Лучано, — неужто ты и впрямь не скучаешь по былым денькам? По этим бесконечным кутежам, карточным баталиям до рассвета, сомнительным сделкам? Или любовь и вправду способна перековать отъявленного негодяя в добропорядочного мужа?

Я хмыкнул, покосившись на друга. Вот уж кто знал меня как облупленного! И кто лучше Лучано мог оценить всю иронию этих перемен?

— Скучать — не скучаю, — проговорил я, спускаясь по мраморной лестнице. — Но и забыть вряд ли смогу. Слишком многое связано у меня с этими стенами. Здесь я впервые ощутил вкус власти и богатства. Здесь понял, что могу вертеть людьми как хочу, покупать и продавать их, словно марионеток. Но здесь же я встретил Элизабет… И понял, что все мои увлечения — ничто в сравнении с настоящей любовью.

— Кто бы мог подумать! — притворно ужаснулся Лучано. — Неужто я дожил до того дня, когда неотразимый Марко Альвизе будет рассуждать о любви, как какой-нибудь сопливый пастушок из идиллии? Душу дьяволу продам — не поверят!

Я расхохотался и шутливо ткнул друга кулаком в бок. В чем-то он был прав — прежний я ни за что не позволил бы себе подобных сентиментальных излияний. Но прежний я и представить не мог, что когда-нибудь женюсь на женщине, которую буду любить больше жизни.

— Насчет дьявола — это ты загнул, — ухмыльнулся я, поправляя перстни. — Моя душа теперь принадлежит Элизабет, и я не собираюсь ею торговать. А вот насчет неотразимости — чистая правда! Недаром эти стены столько лет были безмолвными свидетелями моих любовных подвигов.

Лучано закатил глаза и страдальчески вздохнул:

— Упаси боже от зазнавшихся бывших повес! Того и гляди, еще напишешь мемуары о своих похождениях. «Любовные победы Марко Альвизе, или Как я стал добродетельным мужем». Будешь на досуге зачитывать своим внукам, а, Марко?

Мы все еще посмеивались, когда вошли в гостиную. Но смех застыл у меня на губах, когда я увидел, кто меня дожидается. У окна, повернувшись ко мне спиной, стоял поверенный моего покойного отца, маркиза де Альвизе…

Тысячи мыслей пронеслись в голове за одно мгновение. Зачем он здесь? Неужели пронюхал про свадьбу и явился напомнить, что я всего лишь жалкий бастард, недостойный носить фамилию Альвизе? Или того хуже — надумал шантажировать меня чем-то накануне венчания?

Я стиснул кулаки, чувствуя, как старая злость и обида всколыхнулись в душе. Только не сегодня! Только не в этот день, когда я наконец обрету покой и счастье! Неужели даже с того света мой непутевый отец решил встать на пути моего благополучия?

Поверенный тем временем обернулся и смерил меня холодным, оценивающим взглядом. На лице его не дрогнул ни один мускул, но я готов был поклясться, что в глазах промелькнула едва заметная усмешка. Словно он наслаждался произведенным эффектом и моим явным замешательством.

— Сеньор Инноченти, — наконец произнес он, слегка склонив голову в приветствии. Голос его был бесстрастен и официален. — Прошу прощения за вторжение в столь знаменательный день. Но я прибыл сюда по поручению вашего покойного отца, маркиза де Альвизе. У меня есть для вас послание, которое я должен передать лично в руки.