– Зачем? – пожал широкими плечами тот, – думаю, он уже знает о нашем прибытии и ждёт подле замка.

– Да, скорее всего, вы правы.

Ворота, ведущие во двор замка, тоже были гостеприимно открыты. Громыхая по неровной брусчатке, три кареты одна за другой промчались под широкой аркой и втянулись внутрь.

Их встречали: высокий мужчина под два метра ростом, крупный и лохматый, как медведь. Никаких девиц, подходящих под описание леди Йорк, поблизости не было. Огляделся: и снова чистота, порядок.

Ведущий транспорт остановился у парадной лестницы.

– Приветствую вас, служители Святости, в стенах нашего города! – вежливо, но без подобострастия, поклонился гигант, – меня зовут сэр Ховард, наследник рода Имарков. Прошу, госпожа ждёт вас.

Служка мигом распахнул дверь, чтобы помочь раббатору Геласию выйти наружу. Доус отказался от руки юноши и покинул карету сам.

Капитан отряда отдал приказ воинам, и те, выстроившись в три ряда, замерли неподалёку от карет; пятеро из них, отделившись от основной массы, последовали за раббаторами, прикрыв их со спины и с боков.

Группа святош численностью шесть человек, в каждой карете сидело по двое, ступали тихо, а их телохранители гремели железом на всю округу, заставляя многочисленных работников замка морщиться от режущего слух грохота.

Двустворчатые тяжёлые двери замка распахнулись, и они вошли в небольшую залу. В камине горел огонь, подле него стоял удобный даже на вид стул, в нём с комфортом расположилась пожилая дама.

У дальней стены, на возвышении, стояло кресло, обитое красным бархатом, в нём сидела девушка лет семнадцати. По бокам от неё стояли двое: молодой человек в одежде аристократа, второй – старый воин в кожаном нагруднике, с тяжёлым двуручником на поясе. Клинок покоился в простых, но добротных ножнах, а изрезанная венами крепкая рука расслабленно лежала на навершии грозного оружия.

Сама герцогиня была одета в бархатное платье, глубокий изумрудный цвет которого прекрасно оттенял нежную алебастровую кожу, выгодно подчёркивая хрупкую фигуру. На тёмно-пшеничных волосах покоилась тонкая золотая герцогская корона. Светло-карие, янтарные глаза, без капли страха внимательно разглядывали делегацию.

Главы святостей, впрочем, как и их советники, жадно рассматривали хозяйку замка и оба раббатора мысленно пришли к совершенно разным выводам: старик едва слышно пренебрежительно фыркнул, а Доус почувствовал, как засосало под ложечкой – никогда он ничего не боялся, а тут вдруг интуиция дала о себе знать, перед ними опасный противник, умный, расчётливый. Симпатичное юное личико не обмануло Доуса, он смотрел в глаза леди Одри и видел в них куда больше, чем можно было бы предположить у человека столь невеликого возраста. Холодное равнодушие, будто Доус и Геласий – отработанный материал.

– Добрый день, господа! Рада приветствовать вас на своих землях.

Доус вежливо поклонился, хотел было открыть рот, но Геласий его опередил:

– Если для вас добрый, то для Болтонской святости – отвратительный! Вы бесчестно украли у нас то, что принадлежит святости по праву! Наших неистинных!

Герцогиня вскинула левую бровь и холодно уточнила:

– Вы обвиняете меня в воровстве?

– Я… – растерялся старикан от ледяного тона владетельницы, – да! – шагнул вперёд, потрясая кулаком. – За подобное полагается наказание!

– Да вы что? А скажите, – прищурилась девушка, – когда Карл Третий узаконил рабство?

– Вы обязаны… ак-х? – поперхнулся воздухом Геласий, не договорив фразу.

– Вы пришли в мой дом, обвиняете меня в преступлении, а сами давным-давно попрали законы нашего королевства. Рабства у нас нет, как и крепостного права, что, впрочем, почти одно и то же. Вы говорите, что я украла у вас неистинных, так? А вам не приходило в голову, что они сами сбежали? Пришли ко мне, попросили покровительства. Я не стала им отказывать…

– Вы убили воинов-раббатов, обезглавили главного мага Болтонской святости! Это всё великое преступление!

– Вы меня там видели? – выражение юного лица ни капельки не изменилось, оно было таким же отстранённым и чуточку насмешливым.

– Что?

– Вы обвиняете меня?

– Не вас, а ваших людей! Но приказ отдали вы!

– Можете опросить всех моих людей, и убедиться, что подобных приказов я не давала, – пожала плечами герцогиня.

– Еретичка! – заорал старикан, выпучив глаза. – Проси прощения, верни мне всех неистинных, в том числе мы заберём и тех, кто живёт в твоём городе! – раббатор Болтонской святости чуть ли не визжал. Доус почувствовал неладное – светлое лицо Одри Йорк вдруг потемнело, в глазах вспыхнула ярость, губы превратились в тонкую линию. И он, как маг, пусть и средней руки, физически ощутил исходящую от девушки ауру чистого гнева.

Резко схватил собрата за локоть, больно, не церемонясь, сжал. Старик охнул, от неожиданности, прикусив длинный язык.

– Знаете, я могу закрыть глаза на вашу грубость и отпустить вас. Всевышний наградил меня прекрасным умением быть терпеливой. Потому уезжайте. Но если вы ещё раз откроете свой рот, то сильно пожалеете! – сказано, не повышая голоса.

– А ну, пусти! Приказывать она мне смеет! – Геласий задохнулся от возмущения. – Ты! – ткнул он кривым артритным пальцем в герцогиню, – За проявленную неслыханную дерзость ещё выплатишь поклёпную виру, сотню золотом меня вполне устроит, и так уж и быть, я не стану применять силу. А ежели откажешься, то мои маги камня на камне не оставят от этой дыры!

Боковая дверь с тихим скрипом отворилась… Доус резко вскинул голову и обмер…

В залу шагнул… чудовищных размеров чёрный, как безлунная ночь, варкалак. Мощное животное ступало степенно, без суеты. В глубине его тёмных глаз горело алое дикое пламя.

– Брат мой, – Доус негромко позвал разошедшегося, брызжущего слюной Геласия, но тот его даже не услышал. – Заткнись! – не выдержав, рявкнул глава Гольевской святости, его бас мигом наполнил помещение, заставив старика смолкнуть.

Главный раббатор красными воспалённым глазами уставился на Доуса, хотел было отчитать младшего в иерархии, но…

– Р-р-р… – утробно прорычали где-то над головой. Мурашки мигом покрыли тело Геласия, липкий страх заполнил душу, не давая толком вздохнуть. Медленно-медленно, стараясь даже дышать через раз, он повернулся.

Сердце чуть не лопнуло от увиденного: рядом с ним замер монстр, встреча с которым заведомо значила смерть.

– Ик…

– Р-р-а… – косматая огромная голова хищника наклонилась, и в лицо раббатору дохнуло трупным смрадом.

– Чем вы мне там грозились, раббатор Геласий? – послышался звонкий насмешливый голосок хозяйки замка. – Я предупреждала: не закроете рот, будет худо. Вы не услышали меня. Хм-м… Я вот думаю, мой друг ещё не обедал, а вы тут такой весь красивый и весьма, должна заметить, аппетитный для Чёрного. Позволить ему вас съесть?

– П-прошу… – голос мигом сел, из глотки старика вырвался едва различимый сип. – В-ваша светлость… простите мне моё нелюбезное поведение. Я-я просто был страшно возмущён.

– Неистинные сами покинули вашу святость, – припечатала девушка, резко встав со своего трона и, спустившись по трём ступенькам, подошла чуть ближе к гостям. – Они посчитали, что им там неуютно: плохо кормят, работать заставляют без перерывов с раннего утра и до позднего вечера безо всякой платы за тяжёлый труд, а иной раз и опасный для здоровья; им не позволяли даже самой малости, например, погулять по саду на территории святости. Потому эти люди решили вас оставить и найти место лучше, почему бы и не герцогство Йорк? – с каждым ехидно произнесённым словом, лица святош всё сильнее мрачнели. – Я с удовольствием дала им кров, работу. Каждый из них волен в любое время покинуть Друидор. Захотят уйти с вами, держать не стану. Чёрный, друг мой, отойди, пожалуйста, от раббатора Геласия, ты его пугаешь, – вежливо попросила она варлака и тот разочарованно фыркнул прямо в перекошенное от ужаса и судороги лицо Геласия, обдав морщинистое лицо вязкой слюной, неохотно отошёл к камину, где с царственной грацией растянулся на плетёном ковре.