— Это потому, что на работе мне приходится прикусывать язык в течение дня. Я трачу весь свой арсенал ругательств на тебя.

— И на твою бывшую, — я вздергиваю бровь.

— Не порти сегодняшний вечер упоминанием о ней. Я отведу тебя в какое-нибудь приятное место.

— В ресторан?

— Например, в книгу. — В обморок.

Поездка проходит в молчании, но с большой нагрузкой. Наши пальцы переплетены, а я ломаю голову, пытаясь понять, как я здесь оказалась. Между нами все серьезнее, все реальнее, а мы до сих пор не обсудили ни одной из проблем, витающих в воздухе. Например, тот факт, что у него есть сын. Или то, что я не знаю, что хочу делать со своей жизнью. Или его грязный развод и, конечно, то, что он до сих пор не сказал мне о своем возрасте.

— Сколько тебе лет? — спрашиваю я, как бы невзначай, когда мы сворачиваем за угол на притязательную улицу в центре города.

— Тридцать четыре.

— Вижу.

— Тут не на что смотреть. Это просто возраст.

— У нас большая разница.

— Мне это нравится. В такой разнице всегда есть что-то вкусное, — он облизывает нижнюю губу, все еще глядя на дорогу. Я смеюсь. Влюбиться в этого мужчину не должно быть так просто. Не должно, но это так.

Он паркуется у WaterFire Providence. Одно из самых романтичных мест во всех США. Река под нами мерцает, свет от уличных фонарей и близлежащих зданий мерцает на спокойных водах. Здесь можно покататься на гондолах, развести костры вдоль реки, послушать тихую музыку и посетить рестораны. Мы паркуемся и идем рука об руку по оживленной улице, полной других влюбленных, семей и толп подростков, наслаждающихся великолепным летом. Все вокруг обещает нечто большее. Что-то сказочное. И я не могу не задаться вопросом, каково это будет, если мы с Теодором, пройдем по этому же тротуару через четыре или пять лет, а рядом будут бежать два малыша с такими же зелено-голубыми глазами и улыбками, как у нас.

— О чем ты думаешь? — спрашивает он. Черт возьми.

Что-то, от чего у тебя случится приступ тревоги. Да, это жутко.

Я пожимаю плечами.

— Просто наслаждаюсь жизнью в этот момент. Люди должны делать это чаще, тебе не кажется? Отключить телефоны, закрыть свои аккаунты в социальных сетях и просто почувствовать свою кожу на коже другого человека, остатки вечернего солнца на своей плоти. Чудеса, которые может предложить природа и рукотворные места, подобные этому.

Рис крутит головой и смотрит на меня с забавным выражением на лице.

— Господи, Савви. Ты такая романтичная. Иди и напиши книгу.

— Напишу, в какой-то момент.

— Когда?

— Когда-нибудь.

— Как скоро? — Он толкает.

Мы оба останавливаемся перед вереницей гондол, праздно плывущих по реке и ожидающих, чтобы их прокатили. Возле них стоят несколько рабочих, скрестив руки, и разговаривают друг с другом по-испански.

Я закатываю глаза, чтобы не встречаться взглядом с Рисом.

— Когда у меня будет время. Трудно писать и работать одновременно.

— Тогда не работай.

— А кто будет платить за мою жизнь? Фея студенческих долгов?

— Богатый бойфренд, за исключением феи. Не люблю ролевые игры, милая.

Мое сердце делает полный оборот в груди, затем опускается к трусикам, прежде чем растаять. Он сказал "бойфренд". Я уверена, что так и есть. Боже, я надеюсь, что так и есть.

— Спасибо, но нет. За финансовое предложение, за часть с парнем я полностью согласна.

— Уверен, что о парне речь вообще не шла. Запрыгивай, мой безнадежный романтик. Дамы вперед.

Мы едем в гондоле. Ночь черная, огни желтые, и это когда мы проезжаем мимо новых и старых частей города. Корпоративные здания и архитектурные чудеса маленьких городков, и я понимаю, что влюбилась. Я влюбилась в доктора Риса Мэтьюса, несмотря на его контрасты. Мне потребовалось всего несколько недель, чтобы влюбиться, но теперь я не могу вернуть все назад. Я принадлежу ему.

— Чувства взаимны, — говорит он, глядя на пейзаж, облепивший нашу маленькую лодку. Мужчина, управляющий гондолой, не говорит ни слова. Он не выглядит заинтересованным в нашем разговоре. Он просто стоит над нами и любуется видом, хотя наверняка видел его уже миллион раз.

— Ты не знаешь, о чем я думаю.

— Ты думаешь о том же, о чем и я.

— Тогда скажи мне, как это возможно? — спрашиваю я, и мы оба одновременно поворачиваем головы друг к другу. Думаю, мое лицо показывает, насколько я в ужасе, потому что он откидывает голову назад, чтобы лучше рассмотреть меня.

— Почему нет? Это игра по химии с примесью биологии. Мы подходим друг другу, Саванна Мартин. Мы так хорошо подходим друг другу, — он опускает голову, проводит пальцами по моей челюсти и шепчет мне на ухо: — И я собираюсь доказать тебе это в постели примерно через час.

После катания на гондоле мы ужинаем. Это пикник в парке, под деревом, ночная прохлада ласкает нашу плоть. На блюде сыры, виноград, вино и хлебные палочки. Я не считаю Риса Мэтьюса любителем готовить, но, тем не менее, это великолепно. Я постоянно толкаю вниз подол своего короткого платья, а оно в ответ продолжает задираться на бедрах.

— Почему ты сопротивляешься? Я уже видел все это раньше, и сейчас увижу снова.

— Дело не в том, что ты видишь мои ноги. Дело во всех остальных.

— Тебя действительно волнует, что думают люди? — Он берет красную виноградину и отправляет ее в рот, улыбаясь. От улыбки доктора Мэтьюса у меня слабеют колени. Я обдумываю его вопрос.

— В какой-то степени.

— Тогда тебе стоит остановиться.

— Почему?

— Потому что мы собираемся поднять много бровей. И тебе нужно привыкнуть к этому. Людям не нравится видеть, как другие люди рискуют ради счастья. Это их беспокоит, потому что большинство не набирается смелости. Мы будем счастливы. Мы вместе напишем твою романтическую книгу, и, черт возьми, она будет грязной.

И вот так я теряю тот самый маленький аппетит, который был у меня изначально. Поездка обратно к его дому усеяна невидимыми пузырьками вопросов, витающими над моей головой. Стоит ли мне ночевать у него? Там ли Теодор? Как я доберусь до работы? Как я объясню свое отсутствие родителям?

— Хватит думать, — приказывает он, резко сворачивая направо и нажимая на кнопку гаража. Мы ждем, пока дверь захлопнется.

— Все становится сложным.

— Все становится интересным.

С этим не поспоришь.

8

Возьми меня в рай

Он наливает нам обоим скотч в своей спальне. Я завороженно смотрю в окно на его сад. Я уже много раз занималась сексом, чтобы знать, что произойдет сегодня вечером. По крайней мере, механически. Тогда почему мое сердце крутится в груди, как суетливый танцор перед большим шоу, заставляя ноги подпрыгивать вверх-вниз?

Рис протягивает мне мой хрустальный бокал для виски. Мы чокаемся. Наши глаза встречаются, обмениваясь коротким, темным секретом. Я откидываю голову назад и выпиваю все одним глотком. Он смеется.

— Жидкая храбрость?

— Мои родители будут задавать много вопросов, если я не вернусь домой сегодня вечером, — объясняю я. И снова чувствую себя намного моложе своих лет. Он наливает мне еще виски, его глаза не отрываются от вина.

— У тебя хорошие ответы, Саванна. Где ты была? — С моим парнем. Что ты делала? — Трахалась всю ночь. Почему ты не позвонила? — Было поздно, я написала вам, ребята. Не думаешь ли ты, что тебе стоит подождать, прежде чем трахать его во всех возможных позах? Зачем покупать корову, если можно получить молоко бесплатно? Ну, мам, пап, я — та самая гребаная корова, которую он хочет оставить. И если кто-то еще попробует прикоснуться к моему молоку, он сожжет всю эту гребаную ферму. Я тебе все рассказал?

Я уставилась на него с открытым ртом, затем глотнула второй стакан виски и поморщилась. Этот человек сумасшедший, и я говорю это не в плохом смысле. Он выхватывает стакан из моих пальцев и отставляет его в сторону, делая шаг ко мне.

— Хватит пить, Савви. Я хочу, чтобы ты была в моменте, со мной.