Ничем особым они не отличаются. Самые обыкновенные часы. Что в них такого? Неужели столь простая с виду вещь может остановить прибывшего? Или это всё была ухищренная ложь, с целью убедить всех примкнуть на сторону сопротивления?

На самом деле совершенно не важно, верит ли Никита в успех этой эпохальной затеи. Как и в рассказанную историю, которая якобы расставляет всё по своим местам. Андрей и сам это понимает, вряд ли он надеялся на доверчивость. Скорее, он просто хочет использовать людей в своих целях, вот и всё. Он еще тот чертов манипулятор.

Не совсем ясно, какую роль он собирается отдать Никите. Наверняка в его плане есть соответствующий пункт. Ведь даже Соф там нашлось место. Кто бы мог подумать, что девчонка окажется настолько важна? В Никите заиграла зависть, граничащая с ревностью. Но лишь на миг. Ведь ситуация слишком напряженная для подобного. Боже, как в нем могут возникать такие чувства? К черту самовлюбленность!

Время тянется неохотно. Жаль, что эти загадочные часы не работают. Не мешало бы знать, сколько примерно осталось. Хоть Андрей и не говорил, когда именно он и его соратники собираются действовать.

Эти гребаные игры обретают глобальный масштаб… Никому до настоящего момента не удавалось переиграть прибывшего. А Андрей всерьез намерен это сделать. Но главный вопрос не в том, как он собирается осуществить свой замысел, а какой ценой.

Мандраж мешает притворяться спящим. Хочется вскочить с кровати и бесцельно бродить из угла в угол.

Соф… Что если ее раскроют? Как можно было доверить ей столь важную задачу? А может, прибывший уже знает об этом плане? Тогда их всех точно убьют. И тебя в том числе. Ты и так прожил удивительно долго. Это затея однозначно плохо кончится…

Утро. Оно наступило слишком внезапно.

По камерам начали развозить завтрак. Как и всегда. Ничего необычного. Никита и так не особо сытно здесь питался, а сейчас аппетита тем более нет.

Однако сегодня заключенных не торопились отправлять на работу. Прошло уже достаточно много времени. Народ снова принялся перешептываться.

Подобное вызывает очередные опасения. Своеобразный выходной? Или же их уже раскрыли?

Но внезапно писклявый сигнал всё же прозвучал. Красные лампы у каждой из камер одобрительно моргнули. Огромное помещение наполнилось оглушающим лязгом механизмов. Ворота медленно отодвигаются в сторону. Абсолютно каждая камера вмиг оказалась открытой.

Но никаких солдат нет. Ни один из надзирателей не пришел, чтобы встретить заключенных, тыкая в них оружием, как это бывает обычно. Никто и ничего им перед этим не сказал.

Люди замерли. Они продолжали стоять, не двигаясь с места. Словно ничего и не произошло, словно камеры по-прежнему закрыты.

Никита вскочил с кровати минуту назад. Но точно так же застыл без движения, будто оцепенел.

Спустя время некоторые осмелились что-то сказать. Принялись перекрикиваться друг с другом. Озадаченно пытались найти смысл в произошедшем.

— Наверное, сбой, — предполагает кто-то.

— Может, проверка такая? — подкидывают еще один вариант.

Никакой это не сбой и не проверка. Никита единственный, кто знает, что происходит на самом деле. Это начало их безумного плана. Один из пунктов, который им удалось выполнить. А именно — выпустить всех заключенных.

Грохот. Со стороны улицы.

Спустя секунду — хлопок. От него задрожали стальные прутья.

Наконец из камеры осмелился выйти первый.

— Это наш шанс! — кричит он, после чего срывается с места.

За ним последовал второй, третий…

Люди рванули к выходу, собираясь в группы.

— Твою мать… — шепчет Никита.

Со стороны улицы продолжают звучать хлопки. Теперь слышны и автоматные очереди. Кажется, люди Андрея начали штурм.

Так же внезапно заорала сирена.

— Эй! — выкрикивает проходящий мимо незнакомец. Никита выпал из ступора. — Ты останешься здесь?

Черт бы его побрал… Надо действовать, как бы ни хотелось держаться от всего этого подальше.

— Нет.

Пришлось поддаться поведению толпы. Последовать за напуганными и одновременно воодушевленными людьми. Наверняка таков план. Вот только куда идти и что делать? Если они наткнутся на солдат, их всех расстреляют автоматной очередью.

И не он один об этом подумал.

— Эй, народ! Смотрите! — Мужчина средних лет указал трясущейся рукой на открытую дверь.

В обычное время она всегда заперта, однако сейчас…

— То что нужно! — уверенно ответил двухметровый здоровяк. Он мигом направился в помещение.

Осмелились подойти и остальные. Они разглядывают висящие на стенах автоматические винтовки национальной гвардии. Электрошокеры, перцовые баллончики, резиновые дубинки. Тут каждый найдет необходимое на свой вкус. Однако не все этому рады.

— Мы что… будем использовать это? Нас же убьют… — Пухлая пожилая женщина, казалось, вот-вот расплачется. Она, как и многие, не была готова к столь радикальному исходу.

— Или они нас, или мы… — хладнокровно ответил здоровяк, хватая тяжелое оружие. В его руках оно выглядит игрушечным.

Он протягивает винтовку в сторону людей. А точнее, удачно стоящему перед ним Никите.

В суровом взгляде мужика горит вызов. Сможешь ли ты протянуть руку в ответ? Однако он явно не настаивает. Скорее всего, с пониманием воспримет отказ, после чего тут же предложит винтовку следующему. Никита от неожиданности сжал ягодицы. Остальные пристально смотрят на эту сцену.

Твою-то мать… Ладно. Понеслась…

Он уверенно выхватывает у здоровяка оружие.

Мужик одобрительно кивнул.

Сирена не умолкает. Хлопки доносятся всё чаще и, кажется, даже приближаются.

Оружие есть у каждого, кто пожелал его получить. Толпа взволнованно собирается у главного выхода.

— Вываливаем все сразу. Как окажемся на улице — прыгаем за укрытия. Справа и слева от входа есть бетонные ограждения, все мы их помним…

— И что дальше⁈ — кричит один из тех, кто не пожелал брать в руки оружие. — Куда нам идти? Это самоубийство!

— Снаружи явно что-то происходит, — спокойно басит здоровяк. — И именно это поможет нам сбежать. Или вы собираетесь сидеть здесь, пока нас всех не уведут черт знает куда?

— Ну нас же всё равно потом поймают и вернут сюда! Или вовсе поубивают! Стоит ли себя обманывать?

— Я никого не заставляю. Пойдут те, кто этого желает…

Люди наготове. Кто-то молится. Кто-то вполне спокоен. Некоторые отошли подальше. Не все осмелятся выбежать отсюда прямиком в неизвестность. Впереди стоят лишь самые отважные, и Никита в их числе.

— Раз… — отсчитывает здоровяк. — Два…

И вот, когда они уже были готовы к резкому старту, по ту сторону послышались выстрелы, топот и оглушающие хлопки.

Через секунду дверь насквозь пробивает пуля.

— Твою-то мать! — кричит Никита. Свинцовая посланница смерти пролетела совсем рядом от него.

Люди рассыпаются в разные стороны.

— Все назад! — командует здоровяк.

Теперь уже пули хлещут в дверь бешеным потоком. Лишь чудом никого не задело.

Почти все прижались спинами к бетонной стене.

Но огонь так же внезапно прекращается. Толпа настороженно нахохлилась, направляя оружие на дырявую дверь.

— Эй! — внезапно кричат снаружи.

Люди переглянулись. Но никто не издает ни звука.

— Это свои! — вновь доносится голос. — Слышите?

Все продолжают молчать.

— У вас там есть человек по имени Никита?

Вся толпа в ту же секунду поглядела на заключенного с этим именем. Каждый в корпусе его знает.

— Не понял… — шепчет Никита. Ну неужели он здесь единственный, кого так зовут? Тошнит уже от подобного.

— Это Андрей! Из сопротивления!

Странно, почему-то его голос кажется незнакомым. Скорее всего, из-за того что он никогда не слышал, как кричит Андрей.

Заключенные продолжают пристально пялиться на Никиту, ожидая действий. Кажется, даже готовы подтолкнуть к этой чертовой двери. Но до этого не доходит. Никита направляется к выходу добровольно.