Пройдя длинные широкие коридоры, они вошли в помещение с кучей различных сенсорных экранов, установок, аппаратов. Зашли в комнату. Там вдоль стен высились стеллажи с уймой пробирок, колбочек различных форм. В центре комнаты стоял прозрачный куб, по размерам его можно сравнить с привычным землянам двухэтажным коттеджем. Но в данном случае он казался незначительной высоты.

В кубе хорошо просматривались комнаты, ванная, кухня, всё привычное, человеческое.

От баллонов, что в большом количестве стояли в углу комнаты, к кубу тянулись шланги с газом, воздухом и система очистки и фильтрации помещения и даже мусоропровод. Также от генераторов к кубу были подключены провода с электричеством.

Сата остановилась у входа в куб. Вход имел несколько уровней. Вначале круглая трубка, выступающая из куба, диаметром чуть меньше человеческого роста, через которую можно пройти лишь пригнувшись. Далее прорезиненная мизерная комнатка и вторая по виду напоминающая раздевалку какого-нибудь спортивного зала.

Леха взирал на всё, открыв рот.

- Войдёте, - сказала Сата, нисколько не придавая значения его удивлению и заинтересованности, - в третьем отсеке можно будет снять паутоскан. В шкафах найдете одежду, можно стирать, можно мыться, ходить, спать. В общем вести себя как привычно.

И она указала на круглую стеклянную дверь. Лёха, как зачарованный, без лишних вопросов и размышлений, юркнул туда. Прополз эту длиннущую трубку, прошел маленький отсек и вошел в раздевалку. Тут он сначала с некой опаской, а потом уверенно сбросил паутоскан и потянулся с наслаждением, как будто освободился от кокона. Пусть ничего тяжелого он и не делал за последние сутки, но тело ныло и ещё зудело, чесалось.

Из раздевалки Лёха вошёл в свой новый дом. И первым делом бросился в туалет, но на бегу спохватился, вспомнив, что дом абсолютно прозрачен. Он, зажимаясь, подошёл к стене, за которой видна была Сата.

- Я в туалет хочу, - заорал ей Лёха, - есть жалюзи или шторки. Как в туалет ходить?

Сата спокойно смотрела на его терзания и вопрошания совершенно безучастным взглядом.

Лёха заорал ещё громче:

- Шторку надо. Терпенья уже нет. Не у всех же на виду садиться...

Сата не шелохнулась, продолжала наблюдать за ним.

- Ааааа, безмозглые гуманоиды, - взвыл Лёха и бросился к унитазу. Сата всё также стояла. Но Лёху это уже перестало волновать. Переделав все свои естественные потребности, он включил воду, плюхнулся в ванну и удовлетворённо закрыл глаза.

Так постепенно Лёха стал привыкать к своему новому жилищу; пока ничего страшного и ужасающего не происходило. Он обследовал дом, пришёл к выводу, что здесь вполне можно жить. Единственно, что смущало - это постоянный яркий свет вокруг. Даже когда на планете наступала темнота с тёмно-синими оттенками, то в комнате, где находился куб, всё равно продолжали работать высоченные, в потолок, осветительные приборы, похожие на уличные фонари и заливали всё светом. Но и к этому можно привыкнуть, ведь живут же у нас на Земле люди во время полярной ночи и дня, рассуждал Лёха.

Прошло несколько дней. Сатурнаты похоже подзабыли о жителе стеклянного куба. Утрами они приходили в лабораторию, суетились у приборов, зависали над экранами что-то обдумывая и иногда переговаривались. На Лёху не обращали внимания. А ему такая жизнь начинала надоедать; он только сейчас в полной мере осознал, куда попал. Подобно хомячку на бесконечной вертушке в клетке, стоящей на столе у ребенка.

Ещё он обнаружил, что не весь этот огромный куб в его распоряжении, а только лишь небольшая часть, необходимая для поддержания жизни на уровне Земли. Куб, как оказалось, имел восемь или десять изолированных квартирок, подобных той, в которой он находился.

Наконец через несколько дней, как раз Лёха уже подходил к состоянию, когда вменяемость начинала граничить с помешательством, о нём вспомнили.

Лёха, только перекусив очередными гадкими капсулами в виде котлет и чая, сидел в кресле, спиной к стеклянной стене. Огромный сатурнат подошёл к стеклу и постучал. Лёха резко обернулся. Здесь звуков кроме тишины и однотонного низкого гула никогда не слышалось. Поэтому стук прозвучал непривычно и напугал.

Сатурнат постучал ещё раз. Лёха подошёл к стене, мотнув в его сторону головой, мол, что надо. Тот невозмутимо показал пальцем в угол комнаты. Там стоял стол, ясное дело из стекла. Лёха обернулся, спросил на своём языке:

- Стол?

Сатурнат как будто понял, закивал головой и жестом указал: иди туда.

- Куда? К столу?

Сатурнат кивнул. Лёха дошёл до стола и развел руками: что дальше. Сатурнат показал характерное движение, означающее, что нужно выдвинуть ящик. Лёха понял и захлопал руками по столу в поисках ящика - всё прозрачное, ничего не понятно, как они здесь что-то находят и эти вещицы делают. Наконец ящик был найден под столешницей и выдвинут. На дне ящика Лёха с трудом увидал прозрачный браслет. И как так получается, что предметы и вещи практически все прозрачны, не имеют цвета, и, главное, для чего это делается...

Лёха взял браслет; неширокая ленточка мягкого пластика. Развернулся, пошёл обратно к стене, за которой стоял сатурнат. На ходу, ну чёрт, наверное, дёрнул или просто почему-то по инерции, нацепил этот браслет на левую руку. И тут молниеносно произошло такое действо, что Лёха даже сразу не среагировал и не понял, что случилось. Брастел, только что имевший вид полоски и будучи мягкий на ощупь, вдруг стал твердым и замкнулся в круг. Сначала Лёха, ворочая кистью руки, рассматривал браслет, спокойно продолжая идти к стене. Но когда сатурнат взял небольшой пульт и, направив инфракрасный луч на браслет, щелкнул кнопкой, Лёха сдвинул брови в непонятках и попытался сдёрнуть браслет. Не поддался. Лёха начал нервничать, и уже с силой начал браслет стягивать. Но пластик застыл и чётко по форме запястья, сорвать его не получалось. Лёха запаниковал. На корпусе браслета стали мелькать надписи и цифры. Эти высвечивались показатели его физического состояния: группа крови, давление, состояние внутренних органов, даже количество половых контактов за сутки. То есть всё, что можно измерить и исследовать. Но самое интересное - последние несколько строчек, беспрестанно бегущих. Это были мысли обладателя браслета. Когда Лёха, начав разглядывать надписи на браслете, понял, что эти строчки передают - он офигел.

Сатурнат, сложив ручки, продолжал взирать на своего подопытного через стекло и тут же посматривать в небольшой планшет, очень удобно и здорово прикреплённый у локтевого сгиба. Стой себе расслабленно и посматривай, даже держать ничего не надо, подумал Лёха.

На планшете копировались все данные с браслета, запоминались и тут же выдавался суточный анализ состояния. Причем фиксируемые мысли исследуемого анализировались с психологической точки зрения и моментально был показывался ещё и психологический портрет.

Лёха несколько секунд напряжённо, внимательно всматривался в мельканье на браслете, до его сознания всё чётче и яснее доходило, куда и зачем он попал. А потом приступ злости, именно той неуправляемой злости, когда ты всё осознаешь и внутри просто накрывает буря, готовая тебя разорвать, но, в то же время, ты находишься в месте или пространстве, откуда выход практически невозможен. Вот такая злость захлестнула его. Сатурнаты посадили его, как подопытного, в стеклянную клетку и будут изучать, насквозь просматривать и даже мысли читать... И выхода нет. А если и есть, если сбежать, то тут же в этом чертовом космосе подохнешь, и трёх секунд не проживешь.