"Джулия," – мягко произнес Морелли, – "если есть что-то, что может быть важным, вы должны мне рассказать."

Она глубоко вздохнула. "Хорошо. Но не здесь. В антракте."

Морелли кивнул, возвращая внимание к сцене. Мария Кастальди начала свою арию, и её голос, полный страсти и силы, заполнил каждый уголок театра. Но теперь инспектор слышал в нем нотки тревоги, которые раньше не заметил бы.

Когда занавес опустился, знаменуя конец первого акта, Морелли и Джулия направились в фойе. Вокруг них бурлила светская жизнь – звон бокалов с шампанским, оживленные разговоры, смех.

"Итак," – начал Морелли, отведя Джулию в сторону, – "что вы хотели мне рассказать?"

Джулия нервно оглянулась. "Я… я была ученицей Марии," – призналась она тихо. "Она взяла меня под свое крыло несколько лет назад, когда я только начинала. И в последнее время она была… странной. Тревожной."

"В каком смысле?"

"Она говорила о каком-то важном решении, которое собиралась принять. О том, что это может изменить всё. Но она не вдавалась в подробности."

Морелли задумчиво потер подбородок. "И вы не имеете представления, о чем речь?"

Джулия покачала головой. "Нет, но…" – она замолчала, заметив что-то за плечом Морелли. Инспектор обернулся и увидел Луку Ферретти, пристально наблюдавшего за ними.

"Добрый вечер, инспектор, синьорина Росси," – произнес Ферретти, подходя ближе. "Наслаждаетесь представлением?"

"Безусловно," – ответил Морелли сухо. "А вы, синьор Ферретти? Как вам выступление Марии Кастальди?"

Глаза Ферретти на мгновение сверкнули странным блеском. "О, Мария всегда великолепна. Но знаете, в искусстве всегда есть место для… перемен."

"Что вы имеете в виду?" – спросила Джулия, не скрывая тревоги в голосе.

Ферретти улыбнулся, но его улыбка не коснулась глаз. "Просто размышления вслух, моя дорогая. А теперь прошу меня извинить, дела зовут."

Он удалился, оставив Морелли и Джулию в напряженном молчании.

"Вы заметили?" – прошептала Джулия. "Его взгляд, когда он говорил о Марии…"

Морелли кивнул. "Да, здесь явно что-то не так. Джулия, мне нужно, чтобы вы были моими глазами и ушами в этом мире. Вы сможете?"

Она выпрямилась, в её глазах появилась решимость. "Да, инспектор. Я сделаю всё, что в моих силах."

Звонок возвестил о начале второго акта, и они вернулись в зал. Теперь Морелли смотрел на сцену совсем другими глазами. Каждый жест, каждая нота казались наполненными скрытым смыслом.

Когда Мария Кастальди начала петь "Vissi d'arte", Морелли заметил, как дрогнула её рука, потянувшись к реквизиту. На долю секунды в её глазах промелькнул страх, настолько неуместный для уверенной дивы.

Он повернулся к Джулии, чтобы поделиться своим наблюдением, но слова застыли у него на губах. По щекам девушки текли слезы, её реакция была слишком личной, слишком эмоциональной для простого восхищения.

Когда последние ноты арии растаяли в воздухе, Морелли и Джулия сидели молча, погруженные каждый в свои мысли. Инспектор чувствовал, что разгадка тайны где-то рядом, скрытая за кулисами роскошного театра и в сердцах людей, населяющих этот загадочный мир.

Джулия повернулась к нему, в её глазах читалась смесь уязвимости и решимости. "Инспектор," – прошептала она, – "есть кое-что еще, что вы должны знать о Марии и обо мне."

Занавес поднялся для финального акта, но Морелли понимал, что настоящая драма только начинается. В воздухе висело предчувствие надвигающейся бури, и он был полон решимости раскрыть все тайны, скрывающиеся за блеском и великолепием Ла Скала.

Воздух в театре Ла Скала, казалось, застыл в предвкушении. Мария Кастальди, облаченная в роскошный костюм Тоски, стояла в центре сцены, купаясь в теплом свете прожекторов. Ее присутствие было магнетическим, приковывая взгляды всех присутствующих.

Алессандро Морелли, несмотря на свое первоначальное нежелание находиться здесь, обнаружил, что невольно поддается чарам происходящего. Он бросил взгляд на Джулию рядом с собой. Ее глаза блестели от эмоций, губы беззвучно двигались в такт словам Марии.

Взгляд инспектора скользнул по залу, отмечая напряженные лица других зрителей. Лука Ферретти сидел в ложе, его пальцы нервно постукивали по подлокотнику. Элеонора Верди, притаившаяся в кулисах, не сводила глаз с Марии, ее взгляд был смесью восхищения и зависти. Карло Бьянки, стоявший на другом конце сцены, казался погруженным в роль, но Морелли заметил, как его глаза на мгновение метнулись к оркестровой яме.

Там, среди музыкантов, Антонио Риччи дирижировал с страстной точностью. Его движения были текучими и контролируемыми, но в глазах читалось напряжение.

Мария начала петь, и ее голос, чистый и мощный, заполнил каждый уголок театра. "Vissi d'arte, vissi d'amore," – слова знаменитой арии словно парили в воздухе.

Внезапно, на середине фразы, голос Марии дрогнул. Неестественная пауза повисла в воздухе. Морелли подался вперед, его детективные инстинкты мгновенно обострились. Он видел, как Мария схватилась за горло, ее глаза расширились от паники.

"Боже мой," – прошептала Джулия рядом с ним. "Что-то не так."

По залу пронесся шепот удивления и беспокойства. Мария пыталась продолжить, ее лицо исказилось от усилия. Но следующая нота так и не прозвучала. Вместо этого прима упала на сцену, ее последний звук превратился в ужасающий хрип, эхом разнесшийся по ошеломленному залу.

На мгновение все замерло. Шокированные лица других исполнителей на сцене, внезапно остановившийся оркестр, коллективный вздох зрителей – все слилось в сюрреалистическую картину.

Морелли среагировал мгновенно. "Вызовите скорую!" – крикнул он, пробираясь через ряды к сцене. "Джулия, за мной!"

Паника охватила театр. Люди вскакивали с мест, крича и толкаясь. Морелли, расталкивая толпу, пробивался вперед. Краем глаза он заметил, как темная фигура скользнула за кулисы.

"Стоять!" – крикнул он, но его голос потонул в общем шуме.

Достигнув сцены, Морелли склонился над неподвижным телом Марии. Его пальцы нащупали шею певицы, ища пульс. Лицо инспектора помрачнело.

"Она мертва," – тихо произнес он, поворачиваясь к подбежавшей Джулии.

Лицо девушки исказилось от шока и горя. "Нет, нет, это невозможно," – прошептала она, опускаясь на колени рядом с телом. "Мария, пожалуйста…"

Морелли внимательно осмотрел тело. Вокруг губ Марии виднелось странное обесцвечивание кожи, а ее руки были неестественно изогнуты.

"Всем оставаться на своих местах!" – громко объявил он. "Театр закрыт до дальнейших распоряжений. Никто не выходит!"

Осматривая место происшествия, Морелли заметил смятую программку с нацарапанной на ней музыкальной фразой. Он осторожно поднял ее, стараясь не нарушить возможные отпечатки.

Джулия, все еще стоявшая на коленях рядом с телом Марии, внезапно разрыдалась. "Я не могу поверить… Она была моим наставником, моим другом…"

Морелли резко повернулся к ней. "Что? Джулия, почему вы не сказали мне об этом раньше?"

"Я… я не думала, что это важно," – всхлипнула она. "Мария взяла меня под свое крыло, когда я только начинала. Она была для меня всем."

Эта информация заставила Морелли взглянуть на Джулию по-новому. Теперь она была не просто его помощницей, но ключевым свидетелем и, возможно, даже подозреваемой.

"Джулия, мне нужна ваша помощь," – твердо сказал он. "Я знаю, что вам тяжело, но мы должны действовать быстро. Помогите успокоить других исполнителей и соберите первичные показания. Вы справитесь?"