Сплошная помощь от Романа, только вот рассчитаюсь ли я потом за нее?

Макс ставит кружку на бар, и сразу отходит к другим посетителям. Вторая половина дня ближе к вечеру, гостей стало заметно больше.

Мой советчик не унимается: —Ольга Владимировна, например, на лесть не падкая, а если же ей подсобить чем-то, то она заметно добреет. Отчеты напечатать, например. А Оскар Каримочвич…, — Роман продолжает активно вводить меня в курс дела.

Но мое внимание приковано к Максу, который устроил целый театр за его спиной. Он тычет в спину разглагольствующему Роману, затем сует два пальца в рот, изображая несварение, и потом будто бы стреляет себе в висок.

Кажется, он его недолюбливает. На сто процентов кажется.

—А студенты — вообще звери, и я обязательно наведу порядке в этом заведении, — он натыкается на мой отсутствующий взгляд.

—Тебе неинтересно? Прости… Я просто волнуюсь с тобой и несу околесицу, — Рома обаятельно краснеет, как он это умеет. — Зачем о работе? Расскажи лучше, что ты делаешь в свободное время.

—Нет-нет, все нормально, в свободное время я… эээ, — вымученно улыбаюсь, как дедуля на том меме, потому что в этот момент Макс начинает душить себя, изображая конвульсии.

У меня так косоглазие разовьется, блин. Из меня вырывается нервный смешок.

—Может отправимся в более приличное место? — резко оборачивается Роман, но Макс уже показательно натирает полотенцем маленькую чашку для эспрессо. —Тут на третьем этаже ресторан с видом на город. Максимиллиен, рассчитайте нас, — командует не дожидаясь моего ответа.

Я ведь даже не дала согласия. Сегодня Роман приглашает меня в диалоги только формально. В хорошем настроении я сама в какой угодно разговор вольюсь и правила свои установлю. Но не сегодня….

—А Виолетта Александровна уже рассчиталась, — перехватывает мои внутренние возмущения Макс, не давая Роману за меня заплатить. —А вот Ваш чек, — коротко подмигивает мне.

Эх, быть дополнительным занятиям. Таким сообразительным студентам нужна помощь.

Пока Рома пикает карточкой, я морально решаюсь уйти с незаладившегося свидания. Зря я так спонтанно согласилась на встречу. Душевно я вымотана первой неделей и плотностью событий и эмоций. Моя батарейка практически на нуле, мне нужно спрятаться в нору. Да поглубже.

Да и нечестно будет вести себя раздраженно Ромой. Потому что сейчас мне хочется одного: больно-больно наступить на его начищенные до блеска кожаные туфли, — я ненавижу, когда даже косвенно обижают пацанов. Инстинкт защищать братьев.

—Знаешь… Не хотела тебе говорить, но по-моему у меня температура поднимается, — говорю я, когда мы направляемся к элеватору холла.

Для достоверности прикладываю ладонь ко лбу и принимаю страдальческое выражение лица: —Я поэтому такая вареная.

—Ради всего святого, Виолетта, нельзя так стрессовать, это скорее всего реакция организма. Прости мою невнимательность! Давай отвезу тебя домой.

—Я сама на машине, ты прав, лучше отдохнуть, завтра последний рабочий день, нужно набраться сил, — кашляю в кулачок. —Я лучше вниз, в подземную парковку.

—Провожу тебя! — подает мне свой локоть, чтобы я, немощная, ухватилась.

Не помню, как мы прощаемся, и прихожу в себя, только когда кто-то сигналит мне в зад на светофоре. Да еду-еду!

О реакции Макса я подумаю позже, а пока, честно, мне слишком горестно от информации про маму Вила. И тошно от самой себя. Чувствую себя измотанной тряпичной куклой, у которой повисли все конечности.

Никаких больше игрищ с Фишером! Пусть хоть весь склад спалит — я не стану реагировать.

Глава 9. Вильгельм

—Не смей больше являться в таком виде! — отец не дает мне войти в переговорную. —Гости хотят видеть серьезного человека, а не тупоголовую дворовую шпану. —О чем мы договаривались в мае?

Смотрю исподлобья на его обезображенное презрением лицом. Мне нечего сказать.

—Что. Я. Тебе. Говорил? — выдает мне в лицо в своей любимой манере.

—Выглядеть достойно, — еле выдавливаю.

—А ты выглядишь как бомж после потасовки! Ты снова подвел меня, Вилли. — Альберт Карлович не стесняется сидящих на ресепшн нашего этажа девушек. —Ключи!

—В каком смысле?

—Ты слышал меня. Ключи от машины, — выставляет перед собой грубые пальцы с выдающими суставами.

—Причем тут машина? — взрываюсь. —Я могу участвовать в собрании.

—Это у тебя в школе собрания, а здесь переговоры с советом директоров, — начинает повышать голос. —Ключи. Немедленно!

У отца подавляющая, уничтожающая энергетика. Зная, на что он способен, забрать машину — это легкий намек, а не настоящее наказание.

Послушно лезу в карман.

—У тебя есть выходные, чтобы привести себя в порядок и подумать о своем поведении, — выдергивает брелок. —Очень рекомендую собраться, Вилли. Иначе вместо работы в компании и летних побегов в Германию, тебя ждет самый длинный из имеющихся контрактов на самую дальнюю и тяжелую службу. И твой немецкий паспорт тебя не спасет, уж я об этом позабочусь.

Знаю, что это не шутки. Сглатываю.

Отец кладет руку мне на плечо и спокойным тоном добавляет: —А теперь пошел вон.

Горькая ярость разливается по телу, сжимаю кулаки и челюсти.

Как в дне сурка сбегаю несколько этажей вниз по лестнице и жадно втягиваю ноздрями сырой вечерний воздух.

Ненавижу.

Это офисное крыльцо. Эту безысходность. Отца. Эту жизнь.

—Сука! — кричу вникуда.

На мне тонкая кожанка и летние кроссовки, на телефоне 12 процентов заряда. А сигареты, наушники, таблетки — все осталось в бэхе. Долго гулять я не протяну, домой ехать я тоже не планирую. Решаю двигать на общественный транспорт.

Обогрев салона трамвая врублен на полную, и меня очень быстро укачивает на рельсах и развозит в полудрем. Надо понять, что делать.

В кармане пиликает телефон.

Милена: «Если что, я готова!»

Точно, блять, Милена.

Печатаю: «Я без тачки.»

Милена: «Как понять?»

Печатаю: «Нет машины, я пешком!»

Милена: «Фиш, ты гонишь? Я пол-вечера собиралась! Возьми другую тачку».

Вот и весь смысл общения со мной: у меня всегда есть запасная тачка, свободные деньги, полезные ресурсы…

Точнее, не у меня, а у послушного сына Альберта Фишера.

Лично мне, Вильгельму, принадлежит только кулон, который я пообещал маме в случае чего отнести в конкретный доверенный ломбард, чтобы…

Не знаю, чтобы что? Выкружить какую-то сумму и сбежать? Никогда так не поступлю с маминой вещью. Даже не обсуждается. Я найду другие способы.

Звонок от Милены. Сейчас она высадит мне последнюю батарею. Скидываю. Набираю Максу. Тишина. Наверное, он на смене. А я не спросил вовремя адрес его работы.

Листаю контакты мессенджера по второму кругу, и понимаю, что больше мне некому написать. Ну и похер. Карточка-то со мной, переночую в гостинице, а дальше посмотрим.

—Мне любой свободный номер, — протягиваю свой документ и карту в первом попавшемся отеле.

—Извините, но я не могу провести оплату, — сообщает мне консьерж. —Карта заблокирована.

—Попробуйте эту, —достаю другую, затем еще одну.

—Прошу прощения, — после третьей безуспешной попытки парень сочувственно пожимает плечами.

—Окей, тогда я рассчитаюсь наличкой.

—Мы принимаем только безначичную оплату. Попробуйте другие отели.

Фак! Быстро же отец отключил меня от питания. Проходили, знаем.

Да блять, телефон снова пищит!

Милена: «У тебя кто-то появился?»

Да, у меня появились глаза. Чтобы увидеть, в каком я дерьме.

Милена: «Ты с ней?»

Чтобы отвалила наконец, пишу: «Да!»

Там приходит что-то еще, но настольно плевать, что просто сую телефон во внутренний карман и просто тащусь вдоль главной улицы, тупя в светящиеся витрины и размышляя о том, каким надо было быть дебилом, чтобы не откладывать ничего из денег, что текли через мои руки все это время.