– Он ни при чем. Но и денег за веселье мы от него не увидели, – охранник разжал пальцы, освободив шею Стрекозы, и толкнул его в спину, вынуждая приблизиться к Греду.

– Я заплачу за него. И покрою ущерб, который причинил заведению.

– Конечно, заплатишь, – донеслось до Греда из-за спины справа, – Конечно, покроешь.

– А как ты думаешь заплатить за моральный ущерб, что ты причинил посетителям, нам, в конце концов? – вопрос прилетел из-за спины слева.

– Хорек, – зашептал Стрекоза, – Скажи им, что ты человек Черного Ли…

– Тихо, ты! – зло цыкнул Гред, – Не стоит по пустякам упоминать это имя. И никто не обязан знать, что я как-то с ним связан.

– Но ведь нас же просто прибьют, – Стрекоза невольно всхлипнул.

– Еще посмотрим, – прошептал Гред.

– Че вы там шепчетесь, недоумки? – поинтересовался охранник, которому Гред нанес удар в шею.

– Обсуждаем, сколько у нас денег в наличии, – дерзко ответил Хорек.

– Да? Ну, что ж. Пойдем куда-нибудь в более тихое местечко и посчитаем их вместе.

Громилы приблизились к ребятам, охватив их в кольцо, из которого те при желании уже точно не смогли бы вырваться.

Послышалась отдаленная дробь, мерно выбиваемая десятком-другим подкованных каблуков о выложенную камнем дорогу. Все посмотрели в направлении раздававшегося звука. Где-то достаточно далеко отсюда проходили королевские гвардейцы, патрулирующие улицы города с целью обеспечения общественного порядка и спокойствия мирных граждан.

– А куда пойдем? – заикаясь пролепетал Стрекоза. В этот момент он, как никогда, желал оказаться в руках правоохранителей, звук чьих шагов говорил, что возможное спасение, к сожалению, отдаляется от этой тихой улочки.

– Там видно будет, – сказал один из охранников дома любви.

– Поднимете шум, мы успеем до прихода гвардейцев свернуть вам шеи, – предупредил другой.

Частые звезды летнего неба исподтишка следили за шестеркой людей, что невообразимо далеко под ними неторопливо перемещались по уличной сети города в северном направлении.

– Так, не шуметь, – распорядился идущий впереди охранник, – Идем по кварталам магов. Не хватало еще с ними связываться. Пикните, я вас тотчас зашибу. Раздавлю, как червей.

– А шепотом можно? – прошептал Хорек.

– Нет, нельзя.

– Да, ладно тебе. Пусть негромко пошепчутся. Что с них убудет? Да и кто их услышит? – вмешался другой.

– Хорошо, – уступил первый, – Шепчитесь. Но, если что…

– Да, да, мы поняли, – покивал головой Гред.

Он с немалым удивлением отметил про себя непростительные, как ему казалось, уступчивость и мягкость громил по отношению к нему и Стрекозе в данный момент. Если бы я, думал Гред, чего задумал недоброе, то совершал бы это в полной тишине, без лишних разговоров, и уж, тем более, не разрешая жертве даже шептаться друг с другом. И не затягивал бы с реализацией задуманного. Если громилы хотят разделаться с ними, то это можно было бы сделать здесь и сейчас. Очень быстро. Даже подняв небольшой шум, всегда можно успеть скрыться до прихода свидетелей. Значит, убивать юнцов не входит в их планы. А что тогда? Скорее, хотят просто сильно избить, покуражиться над более слабым где-нибудь в тихом местечке, где точно не будет лишних глаз и ушей. Чтобы было достаточно времени на это. Что еще? Заберут, естественно, все деньги (да боги с ними!), назначат дополнительный штраф. Постараются запугать так, чтобы еще долго выплачивать им проценты. Наверное, так. Но тогда все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Куда нас ведут? Ага. На север. Наверное, в трущобы. Да. Там точно никто не сможет, да и не пожелает вмешаться в чужие дела. Тогда нужно действовать прямо сейчас.

– Ты помнишь, Стрекоза, наше детство? – тихо проговорил Гред, задрав голову вверх и глядя на звезды.

– Ты к чему это? – не понял Стрекоза.

– Помнишь такое же летнее небо, только месяцем позже, чем сейчас, когда мы с тобой забрались в сад к одному господину за черешней. Тот сад еще находился примерно там, куда мы, похоже, идем.

– Мрак бездны, Хорек. Мне сейчас не до воспоминаний. Меня всего трясет от мысли, что с нами сделают.

– А что с нами сделают? – спросил Хорек, словно не понял, о чем говорит его друг.

– Да поубивают нас. То, что ты сделал, не прощают так просто. И деньги не спасут. Прошу, давай скажем им про Листа. Глядишь, все и обойдется.

– Нет, – твердо сказал Гред, – Об этом не может быть и речи.

– Ну, друг, ну… – всхлипнул Стрекоза.

– Так. Спокойно. Ты лучше вспомни, вспомни, о чем я тебе говорю.

– Зачем это?

– Поверь, так надо. Вспомни.

– Что я должен вспомнить?

– Вспомни сад с черешней.

– Ну?

– Вспомнил?

– Кажется, вспомнил. Дальше что?

– Ну, вот. Тогда ты помнишь, что я сказал и сделал, когда нас чуть не застукали. А ты потом что сделал? Помнишь?

Стрекоза на минуту задумался. Затем его лицо просветлело, что было бы заметно, если бы дело происходило днем при ярком свете.

– Кажется, я начинаю понимать, что ты пытаешься мне сказать.

– Вот, и молодец. Смотри.

– Куда?

– Вперед смотри. Видишь? Кто-то движется нам навстречу.

– Так. А теперь замолкли, – прошипел идущий спереди охранник, тоже заметивший одинокого прохожего, – И без фокусов.

– Как прикажете, – глубоко вздохнул Гред.

До сближения с прохожим, несколько замешкавшимся при виде людей, вооруженных дубинками, оставалось шагов тридцать-сорок. Гред неожиданно сильно толкнул охранника в спину и громко-громко крикнул:

– Ноги!

Не ожидавший такого громила на миг потерял равновесие и не сумел задержать Греда, стремглав пронесшегося мимо него в направлении остановившегося прохожего. Стрекоза, в свою очередь, резко метнулся влево, ловко увернувшись от лап другого громилы. Он что есть сил побежал в другую сторону, крича во все горло:

– Помогите! Грабят!

Стрекоза все вспомнил и сделал так, как однажды в детстве. Взывал о помощи и бежал в направлении, отличном от направления побега своего подельника. Тогда им с Хорьком, застигнутым владельцем сада за их неблаговидным занятием, удалось избежать наказания, воспользовавшись поднятым ими самими шумом. Помыслами невольных участников тех событий, обычных прохожих, сбитых с толку шумихой, было желание поймать истинных виновников заварушки и помочь бедным мальчишкам, которые, как всем тогда показалось, сами пострадали от рук неких негодяев. Вот и сейчас ребята решили воспользоваться тем же приемом. Стрекоза убегал все дальше и дальше от зазевавшихся громил, не ожидавших от ребят такой прыти. Он бежал, продолжая кричать и звать на помощь, создавая всеобщую неразбериху. В освещенных окнах ближайших домов показались лица любопытных зевак, встревоженных криками.

Гред же бежал навстречу человеку, случайно попавшемуся ему на пути. В руках человек сжимал небольшую палку, напоминающую короткий шест. Он удобнее перехватил ее, видимо. собираясь воспользоваться ею, как оружие. Кто знает, что на уме у летящего на него незнакомца, за спиной которого зашевелились четверо крупных парней, один из которых зло закричал: «У-у, с-сука».

Гред собирался проскочить мимо прохожего и скрыться в лабиринтах городских улиц. Но, когда до прохожего оставалось шагов десять, в спину ему угодила дубина, брошенная кем-то из его недавних конвоиров вслед бегущему человеку. Удар был настолько сильным, что Гред не удержался на ногах. Он кубарем упал на замощенную камнем улицу, несколько раз перевернулся и оказался у ног прохожего, непроизвольно отступившего от него на несколько шагов назад. Гред хотел было подняться на ноги, чтобы возобновить свой бег, но не успел. Точнее, не смог. Его ноги отказались ему слушаться. Он с удивлением взглянул на онемевшие конечности. Но времени понять, что его полностью парализовало пониже таза, у Греда уже не было. Подоспевший к упавшему беглецу здоровяк со всего размаха и с резким выдохом обрушил на голову распластавшегося на дороге человека свою толстую дубину. Гред даже не вскрикнул, мгновенно потеряв сознание. А к здоровяку уже подбегали его приятели…