– Интересуешься, как девочкой стать? – спросил он, обворожительно улыбаясь. – Может, всего на одну ночь?

Я прокашлялся.

– Не тогда, когда поблизости такие, как ты.

Он рассмеялся.

– Ладно тебе, юный римлянин, – ты ведь римлянин не так ли? Акцент не спутаешь. Что ты на меня взъелся? Я честный парень, пытающийся заключить честную сделку.

– Конечно. А как к тебе попали эти свитки Книг Тайного Знания?

– А вот это уже совсем не твое дело. Однако могу тебя заверить, что они самые настоящие. Неужели ты думаешь, что я попытался бы обмануть такого заслуженного человека, как твой спутник? Он намного старше и мудрее тебя, мой юный друг, и, похоже, он мне верит.

Я вспыхнул, раздумывая, как бы порезче ответить, но дернулся, когда открылась дверь. Вошел Антипатр, улыбаясь до ушей.

Керинис услышал шум и повернулся к двери. Мгновение глядел непонимающе, а потом прищурился.

– Ага, начинает угасать. Я едва твои очертания вижу. Ну, как оно?

– Фантастически! – воскликнул Антипатр. – Я был совершенно невидим. Никто меня не увидел, вообще. От этого меня охватило… проказливое настроение. Не удержался, немного над людьми подшутил.

– Как подшутил? – спросил я, пристыженный тем, что мой старый наставник вел себя, будто школьник.

– Не беспокойся, Гордиан, – ответил Антипатр, расправив плечи, будто стряхивая остатки ребяческого поведения. – Важно то, что формула работает. И применение ей может быть просто потрясающее. Важность подобного способа для военного дела или шпионажа огромна – один человек может изменить ход истории!

– Учитель, не припоминаете ли вы урок Икара? Если людям было бы суждено летать, боги наделили бы нас крыльями. Если бы нам было суждено уметь становиться невидимыми…

– Ты должен сам это попробовать! – сказал Антипатр, протягивая мне флакон.

– Что?

– Да, сам попробуй, – сказал Керинис.

Я долго глядел на флакон, а потом взял его у Антипатра. Вынул пробку и понюхал. Как и сказал Антипатр, запах был омерзителен.

– Давай, – сказал Антипатр. – Две капли на тыльную сторону ладони.

Керинис наклонил голову.

– Ты молодой и сильный. Наверное, тебе три капли надо попробовать.

Глубоко вдохнув, я аккуратно вылил три капли смеси на кисть. На мгновение задумавшись, слизнул. Вкус был ужасающим.

Они смотрели на меня достаточно долго. Наконец я ощутил тепло внизу живота, которое начало растекаться в руки и ноги. Голова немного закружилась, а все в комнате будто начало слегка светиться.

Керинис улыбнулся и кивнул.

– Вот, начинает действовать.

Антипатр нахмурился.

– Я никаких изменений не вижу.

– И не увидишь, я же уже объяснял. Как себя чувствуешь, юный римлянин?

Я сглотнул.

– Странно… но не плохо.

Я поглядел на руку, с которой слизнул капли.

– Я все еще ее вижу.

– Конечно, видишь, – ответил Керинис. – Лучи видения. Ты же себя каждый день видишь, так что ты не поддашься собственной невидимости.

Несмотря на то что я медленно и тихо встал со стула и пошел по комнате, он все так же смотрел на то место, где я сидел до этого.

– Испытай это! – прошептал Антипатр. – Выйди в общую комнату, погляди, что будет. Я с тобой схожу.

– Нет, учитель, останься здесь, – сказал я, глянув на деньги и мешок со свитками на столе, а потом на Кериниса, которому все еще не верил.

– Очень хорошо, – ответил Антипатр. Уселся и принялся изучать содержимое тубусов.

Продолжая ощущать странное воздействие зелья, я вышел в общую комнату. В небольшой таверне сидели с дюжину клиентов, они пили вино и играли. Я прошел через всю комнату, ступая как можно тише. Точно, никто меня не видит. Чтобы убедиться, я провел пару простых опытов. Например, хлопнул ладонями перед лицом пьяного незнакомца, и тот лишь отшатнулся в изумлении.

Мимо прошла Галатея с полным кувшином вина. Я пошел рядом, без смущения разглядывая ее красивое лицо, золотые волосы и верхнюю часть белых грудей, соблазнительно окаймленных платьем. О, как жаль, что я не оказался тут столетие назад, во времена Фафхрда и Серого Мышелова, когда в моде были платья в критском стиле, и женщины ходили с абсолютно открытой грудью!

Я ходил за ней следом, смотрел, как она бесстыдно флиртует со всеми мужчинами подряд. Ощутив укол совершенно необоснованной ревности, я наклонился к ее уху.

– Бух! – прошептал я.

Бедная девушка так испугалась, что облила вином себе платье. Немного вина попало и на грудь. Мужчины, ставшие свидетелями ее изрядной неуклюжести, захохотали и загикали.

– Эй, Галатея, дай мне это с тебя слизать! – крикнул один из них.

Галатея покраснела, и мне стало стыдно. Но затем она развернулась и спешно пошла к узкому коридору. Я пошел следом. Когда она открыла дверь в небольшую комнатку, я осторожно проскользнул следом за ней, едва не получив удар дверью.

Забитая вещами крохотная комнатка без окон была освещена единственной масляной лампой. Судя по всему, ее спальня. Узенькая кровать, стул и открытый сундук, набитый одеждой и другими вещами. Не боясь, что меня увидят, я смотрел на Галатею. Она поворачивалась то так, то так в янтарном свете лампы. Она была прекрасна, как статуя Венеры, с изящными белыми руками и ногами, соблазнительными бедрами и мягкими грудями, которые немного вытянулись, когда она наклонилась, а потом снова улеглись, когда она выпрямилась. Один вид соблазнительнее другого.

Когда она достала из сундука другое платье, я не смог сдержать разочарованного стона.

Галатея резко обернулась и поглядела прямо на меня.

– Кто здесь?

Я затаил дыхание.

Она нахмурилась, а затем продолжила свое дело, повернувшись ко мне спиной и надевая платье через голову. Однако, похоже, когда она снова повернулась лицом ко мне, зелье невидимости исчерпало свое действие. Галатея отшатнулась, вскинув руки, будто желая от меня защититься.

– Кто ты… Как ты…

Похоже, она не могла найти слов. Любая девушка вела бы себя так же, окажись она наедине с мужчиной, внезапно материализовавшимся в закрытой комнате.

Я тоже потерял дар речи, но лишь на мгновение.

– Думаю, это я виноват, что ты вино пролила, – сказал я.