Глаза Антипатра загорелись: — Я полагаю, что теми вечерами, когда ты будешь исполнять роль хозяйку, мы с Гордианом используем время на то, чтобы лучше познакомиться с Геродотом.

— Говорите за себя! — хотел я сказать, но прикусил язык. Битто увидела выражение моего лица и рассмеялась.

 — Пойдемте, — сказала она. — Солнечный свет почти поблек здесь, в саду. Вы видите, какие тени дрожат на Афродите. Перейдемте на балкон?

Она привела нас на террасу на склоне холма, обращенном к западу от дома. Вид был захватывающим. Слева увидел сверкающую гавань, справа - вершину холма, увенчанную храмом Ареса, а прямо перед нами вырисовывался огромный Мавзолей, мой разум еще с трудом воспринимал его реальность. Заходящее солнце висело прямо за золотой колесницей на вершине монумента, обрамляя его силуэт пылающим ореолом.

Долгое время мы молча стояли у балюстрады и любовались видом. Постепенно до меня дошло, что слышу чей-то разговор. Немного ниже нас и в стороне на балконе соседнего дома, рядом сидели две женщины в черном, старшая тихонько читала вслух что-то младшей. О том, что чтица была старше, я мог судить по серебристым бликам в ее светлых волосах, большая часть которых была собрана в сетку-накидку. Голова молодой женщины была непокрыта, и ее распущенные волосы, казалось, обрамляли золотым облаком ее лицо, ловя последние лучи солнечного света. Ее черное платье закрывало ее руки и ноги, но она казалась высокой и стройной. Она вслушивалась в чтение пожилой женщины, запрокинув голову и закрыв глаза, выражение ее лица было таким безмятежным, как будто она спала. Ее черты были прекрасны.

Битто проследил за моим взглядом; -- Мои соседки, -- сказала она, понизив голос, — Трифоса и ее юная невестка Коринна.

— Они в трауре? — спросил я.

— Они носят черную одежду из-за траура в доме, да. Но, скорбят ли они - другой вопрос. Я бы посоветовала вам держаться подальше от этих двоих. Она искоса взглянула на Антипатра. — А если ты хочешь выразить свое неодобрение непослушной вдове, дядюшка, отвернись от меня и подумай о Коринне.

— Это безобидное юное создание? — произнес Антипатр. — Она прекрасна.

— Вполне, — согласилась Битто. — И, возможно, смертельно.

— Как так!

Трифоза, должно быть, услышала его восклицание, потому что перестала читать и посмотрела на нас. Коринна открыла глаза, когда ее прервали, взглянула на свекровь, потом тоже посмотрела в нашу сторону. Она тут же потянулась к черной вуали, прикрепленной к ее платью, и натянула ее на нижнюю половину лица. Ее глаза, как я заметил, были ярко-голубыми. Что-то в ее взгляде встревожило меня — или мне это только показалось из-за того, что Битто только что сказал о ней?

— Приветствую тебя, Битто, — крикнула пожилая женщина.

— Здравствуй, Трифоса.

— У тебя сейчас вечеринка? — В голосе женщины была нотка сарказма?

— Эти люди, мои гости, — объяснила Битто. — Этот молодой - Гордиан, проделавший весь путь из Рима, а это -  его наставник и попутчик Зотик из Зевгмы. Зевгма, это ведь та часть мира, откуда ты родом, не так ли, Коринна?

Под вуалью голубые глаза молодой женщины немного расширились. — Да, Зевгма в Коммагене, — сказала она слишком тихо, чтобы ее можно было услышать. — Но я уверена, что мы с твоим гостем никогда не встречались.

— Я и не думала, что ты с ним встречалась, — сказал Битто, блеснув ломкой улыбкой, которая, возможно, выглядела более искренней на расстоянии.

— Солнце почти село, — заметила Трифоса, и действительно, солнце только что скрылось за Мавзолеем. — Скоро станет темно и мы с Коринной сейчас пойдем домой. Пошли, невестка.

Не говоря больше ни слова, обе женщины удалились с балкона в свой дом.

                                                                                                    * * *

В тот вечер, когда мы полулежали на пухлых диванах и обедали морскими деликатесами, Битто рассказала нам историю двух женщин, живших по соседству.

— Трифоса примерно моего возраста, но она давно овдовела, фактически вскоре после рождения сына. Муж оставил ее неплохое состояние. По закону, конечно же, мальчик считался его наследником, но Трифоса смогла завладеть поместьем. Это редко, но бывает. Обычно дело берут в свои руки родственники мужа мужского пола, а вдову довольно резко оттесняют в сторону. Но из-за нехватки взрослых родственников мужского пола с обеих сторон семьи, Трифоса смогла стать владелицей собственного дома, распорядиться наследством и свободно воспитать своего маленького сына по своему усмотрению - весьма необычно для женщины.

— Ты что, сама контролируешь свои финансы, Битто?  — спросил я.

— Практически нет. Моими делами занимается младший брат моего покойного мужа. К счастью, он очень чговорчив.

-- Ты имеешь в виду, что кормишь этого парня со своих ладоней, -- с усмешкой сказал Антипатр.

Битто откашлялась: — Я продолжу рассказ: Трифоса сумела стать самостоятельной женщиной, и с самого начала поговаривали о том, как она сама воспитывала маленького Тимона - так звали мальчика. Я предполагаю, что он получал образование от репетиторов, которые приходили в дом, но большинство мальчиков из хороших семей обычно отправляют в гимнасию, чтобы познакомиться друг с другом и получить спортивную подготовку. Но, Трифоса держала его всегда дома. Он никогда не заводил близких друзей среди ровесников и не участвовал в соревнованиях.

— Потеряв мужа, возможно, мать беспокоилась о защите мальчика, — сказал Антипатр.

-- Возможно, -- продолжила Битто, -- но в этом доме всегда было что-то странное. Была ли Трифоса осторожной, как ты предполагаешь, или равнодушной или небрежной? Маленького Тимона почти никогда никто не видел; это было почти так, как если бы она держала его в заточении в доме. И когда он несколько лет назад достиг брачного возраста, вместо того, чтобы встречаться с местными семьями, у которых были подходящие дочери, Трифоса повезла молодого человека в Коммагену искать там невесту. Видимо, оттуда родом ее собственная семья, и она смогла женить Тимона на девушке с очень красивым приданым — молодой Коринне, которую вы видели сегодня на балконе.

— Втроем они вернулись в Галикарнас и поселились в том доме. Не было вечеринки, чтобы представить новую невесту соседям. Время от времени я видел Тимона и его мать на прогулке, но невеста из Коммагены почти никогда не выходила из дома. Конечно, в этом нет ничего необычного; часто молодую невесту держат в уединении, пока она не родит своего первого ребенка. Я, вероятно, одна из немногих, кто когда-либо видел ее отсюда на их балконе. Она любит немного погреться на солнышке во второй половине дня. Иногда я пытаюсь вовлечь ее в разговор, но получалось неловко, приходится повышать голос, а девушка молчалива как камень. Все, что я могла сделать, это вытянуть из нее «да», или «нет», прежде чем она убежит обратно в дом.

— Думаю, она просто застенчива, — снисходительно сказал Антипатр. — Бедная девушка приехала издалека, и, судя по тому, что ты говоришь, она не знала здесь никого, кроме дома своей свекрови. Такой большой город, как Галикарнас, должно быть, показался девушке из Коммагены ошеломляющим, и я полагаю, что она испугалась женщиной с твоей… утонченностью.

Битто ухмыльнулась». — Ты имеешь в виду, что Трифоса сказала ей, что я распутница, и предупредила, чтобы она не разговаривала со мной. Может, я и — искушенный, но никто никогда не шептался обо мне, что я убийца.

— Что ты говоришь, племянница?

— Не прошло и года после того, как он привез свою невесту домой, в Галикарнас,  Тимон умер совершенно внезапно, предположительно от лихорадки, а ему не было еще и двадцати лет. Он только что достиг совершеннолетия и должен был вступить в свое наследство. Обрати внимание, отец мальчика тоже умер в молодом возрасте. Трифоса овдовела вскоре после того, как стала матерью. У Коринны даже не было ребенка, прежде чем она потеряла своего молодого мужа.  Теперь они обе вдовы.