— Покажи мне свои сиськи, и я снова тебя трахну, — он облизывает губы, пока я поправляю юбку.

— Где мы? — спрашиваю я.

— У твоего дома.

Вздыхаю с облегчением.

— Хорошо. Пока. Не звони мне, — хватаюсь за дверную ручку и пытаюсь открыть ее, но он тянется ко мне и поворачивает мою голову назад, положив руку на подбородок, чтобы я посмотрела на него.

— Никакого прощального поцелуя? Никакого «Спасибо, что заставил меня кричать»? Никакого «Ни один мужчина раньше меня так не трахал»? — спрашивает он.

Делаю паузу. И ухмыляюсь.

— Никакого прощального поцелуя. И да, раньше меня трахали с большей страстью и членом побольше. Но я бы, по крайней мере, включила тебя в десятку лучших.

Его хватка на моем подбородке ослабевает, и я пользуюсь моментом, чтобы вылезти из машины.

Мудак.

Кажется, я часто использую это слово, но оно чертовски хорошо подходит.

Глава 17

Крю

— Топ десять, — бормочу я, — в десятке лучших, как же.

— О чем ты, блядь, говоришь? — спрашивает Энджел, надевая туфли.

— Энджел, — предупреждает Доминик, но она лишь закатывает глаза и выходит за дверь, а с ней идет один из наших людей. Во мне вспыхивает раздражение, когда я понимаю, что она идет к Райе, а вместо нее должен быть я. Но мне пришлось согласиться на условия Райи. Я могу позволить ей думать, что сдаюсь, но у меня есть все намерения сделать ее своей женой. Ей просто нужно осознать это, и чем скорее, тем лучше.

— Почему ты бормочешь о первой десятке? — спрашивает Доминик, присаживаясь рядом со мной. Он протягивает мне стопку бумаг и ручку.

Еще одно дерьмо, которое нужно подписать.

Прошло несколько часов с тех пор, как я высадил Райю, и она сказала мне, что я в ее десятке лучших.

Она сказала это, чтобы задеть меня. Я знаю это.

— Что это? — спрашиваю, держа в руках бумаги.

Он указывает на первое.

— Семьи спрашивают о вашем браке. Когда он состоится.

— К черту семьи, — ворчу я.

— Это дополнительная собственность, которую ты получишь, когда женишься, — он указывает на раздел в документе, в котором описываются чрезвычайно прибыльные виды бизнеса. Те, которые я хотел, но к которым еще не смог получить доступ.

Они станут моими только когда я женюсь.

— Итак, почему ты ворчишь по поводу первой десятки?

Просматриваю документы. Там нет ничего, чего бы я не выучил наизусть. И все это, как я знаю, скоро станет моим по праву.

Хочу получить все это прямо сейчас.

Семьи-основатели подписали этот контракт. Бизнес, которым я хотел управлять, теперь в пределах досягаемости. Он так близко, что я чувствую его. А если рядом со мной будет стоять Райя, самая влиятельная женщина, мы будем неприкасаемыми.

— Это то, что сказала Райя, — выдавливаю я.

— Ты действительно думаешь, что сможешь убедить ее выйти за тебя замуж? Ее давно не было в нашем мире.

— Но она знает наш мир, и ты знаешь, что она всегда была той самой.

Я был зациклен на ней с того момента, как увидел. Райя моя. По контракту или нет. Чем больше она сопротивляется, тем сильнее я хочу подчинить ее себе. И увидеть, как эта прекрасная маленькая лисица признает, что она моя. И только моя.

— Да, и я думаю, что каждая женщина, которую ты трахал, тоже это знала, — он смеется. — Помнишь, однажды ты попросил Тиффани покрасить волосы и надеть контактные линзы, когда трахал ее? — он качает головой. — Она разозлилась и вышла из твоей комнаты, готовая кого-нибудь убить.

— Мне нравятся женщины с волосами цвета карамели, — говорю я, улыбаясь.

— Я думаю, мы все это знаем, — Доминик встает и хлопает меня по спине. — Должен сказать, несмотря на бурчание, ты выглядишь менее напряженным. Ты наконец-то с кем-то переспал?

Улыбаюсь при ярком воспоминании о том, как Райя оседлала меня, и это заставляет мой член дергаться.

— Вот черт, ты с кем-то переспал. Кем была эта женщина?

— Это была она.

Его брови удивленно поднимаются.

— Ну, черт. Так мы планируем свадьбу?

— Она заставила меня пообещать, что в обмен на наш секс я перестану предлагать ей выйти за меня замуж.

Он ухмыляется.

И я тоже.

Глава 18

Райя

Вот уже два дня подряд я вижусь с Энджел. Приятно поболтать с ней после работы, а потом вместе поужинать. Она ни разу не заговорила о нем, хотя знаю, что ей очень хочется.

В первый вечер она спросила меня об отметине на шее. Этот ублюдок оставил на мне засос, и никакая косметика не могла полностью скрыть темно-фиолетовый след. Я отмахнулась от нее, сказав, что это какой-то тайный мужчина. Но мы-то с ней знаем, что Крю не позволил бы ни одному другому мужчине прикоснуться ко мне. Это ужасно раздражает и чертовски возбуждает, учитывая, что с тех пор он посещает мои сны каждую ночь.

Я не должна хотеть его снова.

Ненавижу его.

Но мое тело — коварно.

И мне больно признавать, что это был лучший секс в моей жизни.

Сегодня вечером Энджел сидит напротив меня, сияя своей беременностью, и у меня такое чувство, что она собирается задать вопрос. Она уже упоминала о Крю вскользь, оценивая мою реакцию. А я ничего ей не сказала.

А что тут рассказывать?

Должна ли я сказать, «Эй, я трахалась с братом твоего мужа, и секс был потрясающим. Я уже мечтаю о том, когда это может повториться. Но знаешь ли ты, что он псих и убивает людей, которые его бесят?». Думаю, она, вероятнее всего, уже все это знает.

Мы сидим в моей гостиной на диване, на заднем плане работает телевизор, но никто из нас его не смотрит, пока мы доедаем еду на вынос.

— Мне сегодня очень понравилось. Нам не следовало так долго ждать, чтобы снова встретиться, — вздыхает Энджел.

Киваю в знак согласия. Жизнь, казалось, стала такой насыщенной и быстрой. И хотя прошло уже четырнадцать лет, присутствие Энджел в моей нью-йоркской квартире не кажется странным. Как будто не прошло так много времени, и мы снова те, кем были много лет назад.

Она смотрит на меня и делает паузу.

— Спрашивай уже, Энджел.

Она улыбается. Она никогда не стеснялась и не ходила вокруг да около. Ни со мной, ни с кем-то другим. А это о многом говорит, учитывая, что она вышла замуж за человека из одной из самых известных преступных семей.

— Как ты думаешь, ты когда-нибудь вернешься домой?

— В Италию?

Она кивает.

— Нет. Мне это не интересно. Теперь мой дом здесь.

Энджел кажется немного грустной при этих словах, но она кивает, откусывая небольшой кусочек от своего ужина.

— Знаешь, твое имя часто всплывает дома.

— Из-за всего этого брачного дерьма?

Она кивает.

— Ко мне это не имеет никакого отношения. Я никогда не соглашалась на это.

Ее взгляд останавливается на моей шее, и я чувствую легкий прилив тепла на своих щеках. У женщины есть потребности. Проблема в том, что я не могу полностью отрицать, что не сделала бы этого снова. Невозможно, чтобы женщина обладала таким самоконтролем. Мужчина знает, как трахаться, и этот факт меня привлекает.

— Мне скоро придется вернуться, и Доминик поедет со мной, — говорит она и тянется за стаканом воды. Следуя ее примеру, делаю глоток своего красного вина.

— Ради ребенка? — спрашиваю, указывая на ее живот. Она смотрит вниз и гладит его, на ее лице появляется мягкая улыбка. Мне до сих пор кажется странным, когда я вижу ее такой. Подумать только, мы были подростками, тайком от родителей пили спиртное и устраивали эскапады при каждом удобном случае, а теперь… теперь, все изменилось.

— Ага. Мы не хотим, чтобы ребенок родился здесь. И даже если Крю планирует остаться здесь надолго, я не хочу жить здесь.

— Почему? — спрашиваю я.

— Это слишком опасно, — шепчет она.

— Думаю, что где угодно может быть опасно.

— Дома они знают, что у руля Крю, но здесь он должен восстановить имя и границы. Многие семьи здесь жаждут власти, а Крю проливает кровь ради спортивного интереса. Все для того, чтобы имя Монти уважали и боялись, — качая головой, говорит она.