Понимать эмоции мы учимся рано, у собственных родителей. В первые месяцы жизни ребенок очень внимательно смотрит на мамино лицо, разглядывает ее улыбку, глаза для него – это самое интересное, что может быть. Первые полгода жизни называются временем непосредственного эмоционального общения ребенка с матерью – когда еще нет слов, идет чистый обмен чувствами, и они в основном положительные.

Ребенок становится старше, появляются отрицательные переживания, он начинает осваивать слова, которые эти эмоции вызывают. Если в детстве на какой-то из стадий эмоционального развития происходит сбой, это может сопровождать человека всю жизнь. Сейчас многие семьи усыновляют детей из детских домов. И все, кто общался с детьми из детдома, знают: если ребенок в раннем возрасте провел значительное время без семьи, в изоляции, в депривации эмоционального контакта, у него обязательно возникнут те или иные сложности. И чем раньше произошел такой сбой, тем сложнее потом его будет выправить, хотя, конечно, это возможно.

Первые полгода эмоции развиваются в контакте с близкими людьми, ребенок учится понимать переживания другого человека, изучая эмоции мамы. Если у мамы проблемы, если она эмоционально недоступна, мало держит малыша на руках или ее вообще нет, а рядом нет никого из близких взрослых, у ребенка потом могут возникнуть проблемы с установлением эмоционального контакта. Кто-то, возможно, переживал в детстве длительную госпитализацию, или находился какое-то время в интернате, или его растила мама, страдающая клинической депрессией, – все эти ранние сложности обязательно дадут о себе знать.

Между полутора и тремя – четырьмя годами важен уже не только контакт с ребенком. В этот период необходимо, чтобы взрослый помогал ребенку подбирать слова для эмоций. Часть людей, с которыми я работаю как психотерапевт, – это пациенты с трудностями именно на этой стадии развития эмоционального интеллекта. Они не привыкли подбирать слова к своему эмоциональному состоянию. У этих людей не то что нет переживаний, просто их эмоции очень сложные и порой достаточно деструктивные, потому что по какой-то причине они не могут их назвать.

Для того чтобы научиться понимать собственные эмоции, нужно уметь к себе прислушиваться, подбирать слова, выражающие состояние, и не отрицать важность эмоций.

Есть люди, которые считают, что эмоции не имеют большого значения. Однако почти невозможно научиться понимать эмоции, если думать, что они вообще не важны.

Это критичное отношение к эмоциям и вообще к чувствам возникает на более поздних стадиях, например в подростковом возрасте. Иногда ребенок воспринимает отрицание эмоций из семьи. Это могут быть семьи военных или семьи, которые живут в очень строгих и сложных обстоятельствах, где эмоции долгое время отторгались или сдерживались. В таком случае они могут проявляться в самые неподходящие моменты в парадоксальной форме, когда человек совсем этого не ожидает.

Есть люди, которые просто отрицают собственные эмоции. А некоторые хоть и понимают, что они есть, но так боятся сильных и неконтролируемых чувств, что стараются о них не думать и используют «политику страуса». Такое положение дел приводит к некомфортным эмоциональным состояниям.

Если выключить эмоции, можно оказаться в мире, где нет красок и тепла, потому что отсутствие эмоций равнозначно отсутствию чувств. Если мы сознательно отвергаем эмоции, то почти всегда пытаемся выключить свою уязвимость и стать более защищенными.

Приведу пример того, как может выглядеть человек, который выключает эмоции и хочет уменьшить собственную уязвимость. Это история девочки, которая родилась в 70-е годы прошлого века в семье студентов. Когда ей было полгода, родители отправили ее в деревню к бабушке, в то время это считалось нормальным. Девочка была разлучена с мамой и папой – возникла первая травма привязанности, хотя бабушка была прекрасная, теплая, внучку очень любила.

Потом родители решили, что будут воспитывать дочку сами, и очень быстро, не предупредив, забрали ее от бабушки. Привязанность, опора на чувства, которая возникла у девочки к бабушке, оказалась под угрозой. В итоге родители отдали ребенка на пятидневку в детский сад, потому что работали с утра до вечера.

Следующее лето девочка провела на даче детского сада. Еще одна травма привязанности – сначала произошла потеря фигуры бабушки, а потом ребенок оказался среди большого количества детей, где было не до индивидуального отношения. Примерно в таком духе прошло все ее детство: мама с папой развелись, у бабушки стало пошаливать здоровье, девочка какое-то время жила у тети.

Девочка все детство и отрочество переходила из рук на руки; как только у нее где-то формировалась привязанность, ее тут же из этой ситуации выдергивали из-за разных обстоятельств.

Она выросла и вышла замуж за военного. Они с мужем часто переезжали из одного военного городка в другой, и ее ребенок тоже много времени проводил в детских учреждениях. С мужем она вскоре развелась. Будучи взрослой, эта женщина долгое время не могла выстроить долгосрочные отношения. Из-за многократных травм привязанности у нее сформировалось понимание, что там, где она испытывает любовь, где она доверяет, где ей становится хорошо с человеком, там она вскоре испытает боль. И она фактически выдергивала себя из отношений, как человек отдергивает руку от горячего.

Такова логика работы эмоций: человек не может сформировать привязанность, потому что многократно в этой ситуации испытывал травму, потерю и боль.

И, как часто бывает у таких людей, у этой женщины были снижены способности к анализу: она не могла обернуть все это в слова и выстроить связанную историю. С помощью специалиста она поняла, что избегает привязанности и боится снова испытать травму. Постепенно эта женщина все же смогла построить доверительные отношения, хоть и понимала, что идет на риск. Но это было результатом серьезного труда.

Вот так работают эмоции. Мы действительно рискуем каждый раз, когда позволяем возникнуть положительным эмоциям по отношению к другому человеку, потому что оказываемся беззащитными. В браке, в длительных отношениях мы особенно уязвимы. Уязвимость – обратная сторона привязанности и того, что у человека есть близкие, от которых можно получить тепло.

Логика эмоций может быть парадоксальной: «Я чувствую, что человек меня любит, значит, он хороший»; «Я не чувствую любви, ощущаю недоверие, какую-то трещинку или лед, значит, этот человек плохой». На что это похоже? На оценку двух-трехлетнего ребенка.

«Любит – значит, хороший, и я его люблю. Не любит, значит, плохой, и я его тоже не люблю».

В близких отношениях с максимальным доверием у нас действительно включается детское эмоциональное восприятие на самом глубоком уровне. Очень многие проблемы в браке возникают именно там: «Я чувствую, что ты меня не любишь, значит, я тебя воспринимаю как плохую и буду тебя обижать». Или: «Ты мне не перезвонил, не подарил цветы, значит, я отдалюсь от тебя и буду закрытой, потому что ты теперь плохой».

Эта парадоксальная логика запускается, несмотря на то что все мы взрослые люди. Просто внутри у каждого в моменты стресса, тревоги, в периоды потери уверенности и безопасной привязанности просыпается такое странное эмоциональное восприятие.

Важно понимать, что тот, кто нам очень близок, именно из-за эмоциональной оценки может превратиться в заклятого врага. Это такой парадоксальный анализ, хотя головой, разумом мы понимаем, что это не так, что этот человек нам очень дорог. Просто чем ближе отношения, чем более они насыщенны, тем больше вероятность, что в какой-то момент все перевернется и мы окажемся на теневой стороне привязанности и начнем в ближнем видеть врага.