– Сдала. Перешла на четвёртый курс, – Валентин Антонович поднял глаза на своего секретаря и улыбнулся. Наверное, впервые за это утро.

– Молодчина. Как у неё с работой? – Елена Павловна знала, что босс поощряет дочь в её стремлении как можно раньше, будучи ещё студенткой, включиться в реальное дело.

– Устроилась. Сама! Говорит: папа, только не вздумай за меня хлопотать. Я, разумеется, подстраховал. Но негласно, негласно. Так что «полёт нормальный».

Валентин Антонович отложил документы и откинулся в кресле.

– Елена Павловна, вы – человек с прекрасным вкусом. Как вы находите мой новый костюм?

– Спасибо за комплимент, – Елена Павловна остановилась, выпрямилась, улыбаясь. – Я сразу заметила. Очень элегантный. И вам очень к лицу. Носите на здоровье.

– Буду носить. А не заварите ли вы мне чайку, а?

Просьба о чае означала, что к генеральному вернулось хорошее расположение духа.

– С мятой? Как вы любите? – у Елены Павловны тоже полегчало на душе. Она могла бы и не задавать этих вопросов, так как вкусы шефа изучила досконально. Но ей хотелось, чтобы сейчас в этом кабинете звучали голоса людей, звучали сочувственно, приветливо, а не грубо и зло.

– С мятой. Как я люблю.

Душевный человек «Елена Павловна». Она никого не обходит своим сочувственным вниманием, не разделяет людей на «своих» и «чужих», на «достойных» и «недостойных». Если кто-то страдает рядом с ней, на её глазах – он уже «свой» и «достойный» доброго отношения. При этом всё, что она говорит и делает, проникнуто истинными, а не показными переживаниями. И, что немаловажно, она тактична.

Она старается поступать так, чтобы от её слов и действий никому не стало хуже, а, наоборот, всякий укрепился бы духом, забыл обиды и огорчения.

«Елена Павловна» очень наблюдательна, внимательна к людям, к оттенкам их психологических состояний, настроений, к подробностям их личной жизни, но никогда не злоупотребит своими знаниями.

А ещё она любит выращивать комнатные цветы, украшая и оживляя ими казённый интерьер, превращая его в уютный, одушевлённый. Любит заваривать ароматный, успокаивающий чай и разливать его в красивые фарфоровые чашки. Сама одевается со вкусом и всегда готова посоветовать ближнему наилучший для него стиль одежды. Если, разумеется, он её об этом попросит.

Такова зарисовка с эмотивной натуры. Да, «Елена Павловна» – эмотив. Судя по нашему примеру, её цель – привести людей в гармоничное состояние (с точки зрения их душевных и физических кондиций, прежде всего, а также в том, что касается их внешнего вида). Добавим к этому ещё и стремление гармонизировать и одухотворить обитаемое пространство. Названные цели присущи обладателям доминирующего эмотивного радикала.

Замечательно! Превосходно! Какой добрый, гуманный радикал. Наверное, он – самый полезный для общества из всех? – Поживём – увидим.

Информация к размышлению. Эмотивность вызывает симпатию даже у психиатров (которые, напомню, имеют дело в основном с людьми психически нездоровыми, страдающими от особенностей своего характера).

Так известный немецкий доктор Карл Леонгард пишет: «Эмотивность характеризуется чувствительностью к глубоким реакциям в области тонких эмоций. Не грубые чувства волнуют этих людей, а те, что мы связываем с душой, гуманностью и отзывчивостью… Они более жалостливы, чем другие, больше поддаются растроганности, испытывают особую радость от общения с природой, с произведениями искусства. Иногда их характеризуют как людей задушевных»^[46].

Никакой патологии, как видите! Впрочем, профессор Леонгард в своей знаменитой книге, которую я с удовольствием цитирую сейчас, описывает не душевнобольных. Он исследует «акцентуантов» – тех, чьи индивидуальные свойства заставляют «выделяться на фоне людей среднего уровня». Судя по всему, его акцентуанты занимают промежуточное положение в классификации степени выраженности индивидуальных черт между «средними людьми» (здоровыми, как я понимаю) и психопатами. Карл Леонгард обращает внимание читателей на риски, связанные с эмотивной акцентуацией: «Особая чувствительность натуры ведёт к тому, что душевные потрясения оказывают на таких людей болезненно глубокое воздействие и вызывают реактивную депрессию. Иногда, когда душевный разлад достигает паталогической степени, возможны попытки самоубийства».

Снова обращаю ваше внимание, в этой связи, на область применения методики «7 радикалов» – она описывает поведение здоровых людей! Для эмотивных акцентуантов, по утверждению Леонгарда, душевные потрясения весьма рискованны. А у наших эмотивов, какими мы их видим, буря эмоций – естественная среда обитания. Они особенно сильны именно в эпицентре подобной бури. Эмотивы, словно буревестники Максима Горького, в эмоционально насыщенных ситуациях «реют смело и свободно над седым от пены морем».

Сильные переживания не ломают их внутренний стержень, а только укрепляют его. Вот очередное явное отличие здоровья от болезни.

Внутренние условия формирования эмотивного радикала.

«Сергей Иванович любовался всё время красотою заглохшего от листвы леса, указывая брату то на тёмную с тенистой стороны, пестреющую жёлтыми прилистниками, готовящуюся к цвету старую липу, то на изумрудом блестящие молодые побеги дерев нынешнего года»^[47]. Мило, лирично. Даже немного завидно.

Откуда же берётся у эмотивов столь тонкое и глубокое чувствование окружающего мира? – Всё дело в генетически заданном низком пороге эмоционального реагирования.

Сила внешнего воздействия, минимально необходимая для того, чтобы вызвать эмоциональный отклик, называется «порогом» эмоционального реагирования. Эмотивный радикал – производное от т. н. «низкого порога» эмоционального реагирования (иначе – от высокой эмоциональной чувствительности).

Люди, у которых этот порог относительно ниже, чем у остальных, получают возможность реагировать на слабые, незаметные для большинства окружающих, сигналы. Они – вне зависимости от своего желания, повинуясь собственной природе – чувствуют малейшие изменения ситуации, эмоционально откликаются на мельчайшие детали, нюансы происходящего.

Эмотив, к примеру, встав у раскрытого окна в дождливый осенний денёк, ощущает морскую йодистую свежесть воздуха, благодарно ловит порывы ветерка, слышит, как дождь шлёпает по песчаным дорожкам сада, барабанит по жестяным крышам…

Человек, лишённый эмотивности, в подобной ситуации выглянет в окно, посмотрит на дождь и решит для себя, что сейчас без зонта и резиновой обуви из дома выходить нельзя. Вот и всё.

Индивиды, наделённые низким порогом эмоционального реагирования, воспринимают слабые сигналы, как существенную часть своей жизни, как важные потоки информации, поступающие к ним из окружающей среды.

Напомню, что эмоции принято делить на «низшие» и «высшие».

Низшие эмоции возникают при непосредственном воздействии раздражителя на органы чувств: положили в рот вкусный кусочек, выпили с морозца рюмку водки, почесали пятки перед сном, приняли горячую ароматную ванну – почувствовали удовольствие. Высшие – сопровождают интеллектуальную деятельность. Сначала вырабатывается понятие о происходящем, затем это понятие соотносится с непрерывным контекстом жизни и наделяется субъективным значением («над вымыслом слезами обольюсь»).

Разумеется, порог эмоционального реагирования для низших и высших эмоций – не одно и то же. Чтобы возник эмоциональный отклик на лёгкое любовное почёсывание пяток, достаточно иметь чувствительную нервную систему. Чтобы эмоционально отреагировать на остроумное замечание: «Где же вы в раю возьмете юристов?», одной чувствительной нервной системы мало. Нужен еще и интеллект, и усвоенная культура юмора.

Но, учитывая эту разницу, мы, тем не менее, отметим, что, если человек лишён чувствительной нервной системы, никакой интеллект не поможет ему легко и вовремя отражать смысловые нюансы происходящего.