— У меня работа.

Третье пара. Интересно, сколько времени.

— У меня через час тренировка. — зевает, словно кот.

Он такой смешной, я приподнимаю голову.

— После игр?

— Работа над ошибками.

— Тогда почему мы лежим? — снова падаю головой на подушку.

— Потому что ты лежишь на моей руке, а твоя нога в сантиметре от моего члена.

И вправду…

— Ты подросток. — смеюсь над реакцией его тела.

— Когда и с кем ты занималась сексом? С четырнадцатилетними мальчиками?

Все же же перекатываюсь, освобождая мужскую руку.

— Внучка профессоров и дочь судьи не совращает малолетних. Так что это было опасно, увезли бы в штат, где разрешена смертная казнь.

Он тянется за поцелуем.

— Я не чистила зубы.

Хватает руками и перекладывает на себя. Его вставший член упирается ниже нужного.

— Как и я, так что принимай страдания.

Смеюсь и тянусь к его лицу.

— Это жестче БДСМ.

— Блядь. — чуть откидывает голову назад — Распутная девочка.

— Нет-нет-нет! Ты меня используешь.

Мне нужно успеть доехать до дома, сейчас только семь тридцать. Это невероятно! Обычно в подобных ситуациях я…да, такие ситуации были и ни раз.

— Сначала завтрак. — правильно понимает, смеется.

У меня уже есть “собственная” футболка в этом доме, самая обтягивающая, потому что другие падают с плеч. Она длиннее большинства моих клубных платьев.

Умываюсь, убирая остатки макияжа. Большую часть удалось смыть вечером под душем. На счастье, у меня не особо стойкая косметика, и мне никогда…ну сколько там раз…не было стыдно ходить без нее перед мужчиной.

Спускаюсь. Все, что мне нужно от кухни Мэта мне известно, а именно — как работает кофемашинка.

— Ведьмочка, ты никуда не уйдешь без протеиновых блинчиков.

— У кого-то скоро тренировка.

— Ничего не случится. Ты ведь не имеешь права меня осуждать и указывать. — смеюсь — “Как вы смеете использовать против меня, Поттер”. Это ты подумала? — он догоняет меня, когда забиваюсь в дальний конец кухни, щекочет, скорее гладит.

— Боже! Я бы посмотрела на новости, где ты в тематическом парке “Гарри Поттера” в Лондоне.

— Если у тебя свободны выходные, и есть загранпаспорт, давай слетаем.

У него все так просто.

Без понятия, что сказать. Комефашинка издает спасательный писк, вырываюсь к ней.

— Так. — строго — Я пью кофе, одежда, такси. — загибаю пальцы.

— Привезли фарфор. — невзначай — И ты могла бы не торопясь есть из него, оставаться на еще несколько часов.

Изгибаю бровь.

— Переезжай, Джуд.

— Как официально и глупо. — почему-то отхожу от него подальше — Мы знакомы меньше месяца, а встречаемся…около недели?

— Не понимаю, в чем проблема.

В голове прокручивается странная мысль: Мэту идет его квартира, как и родительский дом. Мне — его постельное белье, в принципе и многое другое, например, плетеный ковер.

— Ты заказывал еду, когда мы с девочками были у меня. — делаю глоток — И даже не знаешь, что я люблю. Банально, но мой любимый цвет! Как много рыбок умерло в моем детском аквариуме? И не смогу ответить на те же вопросы о тебе.

Хотя мне кажется, что и немало говорим.

— Потому что мы не проводим времени вместе. Вот и исправим. Если так споришь, то окей, возьмем пробную версию — следующие десять дней.

— Пять.

— Семь.

— Хорошо. — сдаюсь.

— Во сколько приезжать за десятком твоих чемоданов?

— Знаешь, давай завтра. — вспоминаю позднее телефонное сообщение — У меня есть одна важная встреча. — и следующее произношу словно ради приличия — Если хочешь с…

— Я с тобой. — с готовностью собаки выбежать на прогулку — А сейчас блинч…

— А сейчас я одеваюсь и ухожу!

Эта встреча…все дело в сообщении папы, на которое я наскоро ответила вчерашним вечером. Он уезжает в командировку, постарается вернуться к вечеру субботы, попросил побыть с мамой сегодня. Да, стоит остаться в доме, пока не уснет.

Интересно, смутит ли это мужчину, будет ли ему неприятно. И думаю, что папе будет, когда он узнает, кто был в доме. Но Боже…мне так не хочется провести вечер с Мэтом. И сумасшествие! Он предложил мне съехаться.

А теперь вечер.

— Что?!

Подъезжаю к дому баскетболиста, словно и не прошло рабочего дня. На передней панели на видео-связи Бетти и Крис.

— Я об этом же! Что бы вы ответили?

— Да-да-да! — кричит Бетс так, что делаю громкость меньше.

— Вы знакомы без дня четыре недели.

— Встречаетесь девять дней. — добавляет к Крис.

— Скините мне этот календарик, окей? Чтобы я купить шарики на десятый день!

— Кстати, у нас же сегодня свидание с Адамом.

— Ты издеваешься?

— После третьего ребенка сказать не могла? — перекрикивает меня Бетс.

Через минуту ко мне садиться Мэт.

— Ты знал, что у Крис с Адамом свидание?

— А ты нет? — удивляется он.

— Я же говорила! — была уверена, мужчины говорят о личной жизни не меньше нашего.

— Сериал “Сплетницы” снят по компании парней, Крис.

— Ладно, пока, девочки, целую! — тянусь к экрану.

— Пока, Мэт!

Завершаю звонок.

— Нам надо создать чат на шестерых. Ну если Адам не облажается.

В это время Мэт отодвигает кресло моего форда, что делается не на мягких механизмах и кнопочках, как в его машинах, а резко за рычажок. Третий на секунду теряется.

— Нам ехать около получаса. — включаю музыку.

В моем плейлисте в основном Oscar Patel, Florence + the Machine и ранние треки Поп-див в том числе Шакиры.

— Тридцать минут, чтобы выпытать у тебя любимый цвет, отлично!

И я улыбаюсь всю дорогу, отвечаю, жестикулирую, один раз едва не забыв держать руль.

Мы едем за город, до Оукли-Авеню. Это приличный жилой поселок в тридцати километрах от центра Чикаго. Сколько себя помню, жила в этом доме…ну до студенчества. Он небольшой, из песочного и темного кирпича, с большим количеством вытянутых окон, над которыми со стороны улицы теплая подсветка. Гараж вмещает только одну машину и десяток стеллажей со всем на свете: от гаечного ключа до передней части моего первого велосипеда. Родители никогда не умели прощаться со старым.

— Дома только мама. Думаю, она тебе понравится. Ты вряд ли знаешь кого-то…мягче.

— В таком случае не поверю, что вы родные.

— И не верь. — говорю весело, звоню в дверь.

Ее открывает женщина с такими же волосами, как у меня, правда, медный смешался с сединой, но она не собирается краситься. Говорит, ни одна краска не подойдет под ее натуральные локоны. Знаю, мам.

У нее серые глаза, у папы — синие. Так что мне очень рационально достался светло-голубой.

Мама красивая. Очень. С возрастом она чуть раздалась в бедрах и груди, но остальное неизменно.

— Здравствуйте, миссис Кэмпбелл.

Мама сначала смущается, потом кидает на меня сердитый взгляд, тут же приходит в себя, застегивая длинный кардиган. Зачем — мне неизвестно, может, считает, что так приличнее.

— Здравствуй, Маттиас. Джуди не предупреждала о гостях, но кто им будет не рад? Проходите!

Конечно она знает, кто такой Мэт. Не забыла, что славно…Блядь, Джуд, все не так трагично, чтобы она забывала людей, фотографии, числа.

— Уже так поздно, но у меня остался тыквенный пирог.

— Да, было бы отлично, мам. Я заварю чай, а ты покажи…что-нибудь Мэту, хорошо?

— Конечно, дорогая.

Кажется, мужчина не против, лишь на секунду наклоняется.

— Тыковка…почему тебя не додумались так называть?

— В мире может быть только один гений. Вперед. — откровенно толкаю его.

Хочу, чтобы он сказал, заметно для незнающего человека особенности поведения мамы или нет. Пускай посмеются над моими фотографиями в черной мантии — бакалавра, синей — магистра.

Мы недолго говорили, Мэт покорил родительницу собственной. Мэрилин была не из того числа писательниц, у которых берут автографы, и все же, казалось, что мама вот-вот напроситься к Эйнерам в гости.