По булыжным мостовым с грохотом катились кареты и скакали всадники, заставляя пешеходов жаться поближе к домам. Шум на улицах не уступал шуму в порту. Когда они прошли через небольшую площадь, с одной её стороны открылись какие-то развалины. Позади них, в ограде бывшего двора, виднелись обугленные деревья сада.

–Что здесь было? Пожар? – поинтересовался мальчик.

–Не болтай лишнего и не разевай рот, а то ворону проглотишь, – недовольно отозвался Мельхиор и прибавил шаг.

Наконец молодые люди вышли на довольно широкую улицу с оживлённым движением. Мельхиор взял дверной молоток, сделанный в виде кулака, и постучал в дубовую дверь трёхэтажного кирпичного дома. Им отперла старая служанка.

–Здравствуй, Герта, – сказал Мельхиор. – А что, дядюшка дома?

–Господин Фиборс Баллири в конторе, а молодая госпожа дома.

–Проведи-ка нас к ней.

Пропустив молодых людей в дом, служанка загремела засовами, а Мельхиор и Друд поднялись на второй этаж по полутёмной лестнице. Они оказались в большой комнате. Свет в неё проникал через окно со свинцовыми переплётами, в которые были вставлены маленькие квадратные стёкла. Посередине стоял приготовленный к обеду стол, окружённый тяжёлыми стульями. По углам комнаты возвышались дубовые шкафы и маленькие столики с серебряной и фаянсовой посудой.

Навстречу молодым людям поднялась темноволосая девушка в розовом домашнем платье. На шее у неё была повязана тонкая косынка. Лицо девушки, свежее и румяное, излучало добродушие и радость.

– Мельхиор! Как я рада! – воскликнула она. – Как давно ты у нас не был!

– Всего-то десять дней, – возразил студент.– Познакомься, это мой товарищ по путешествию на юг. Вид у него сейчас не очень товарный, но этому есть уважительная причина. Зовут его Друд.

Девушка присела в реверансе.

–А это, Друд, моя двоюродная сестра Шэерлот, – представил её своему спутнику Баллири.

–Надеюсь, вы останетесь пообедать, – сказала девушка.

–Не откажемся, – согласился студент.

Служанка принесла ещё две тарелки, после чего села напротив хозяйки. Друд удивился, но у остальных это никаких эмоций не вызвало. Все приступили к первому блюду – похлёбке с овощами и мясом.

–Скоро ли вернётся дядюшка, Шэерлот? – спросил студент через приличествующее количество времени. – Мне нужно поговорить с ним по очень важному делу.

–Отец сказал, чтобы его не ждали раньше утра. Восьми торговым кораблям удалось пройти сквозь блокаду Северных провинций, так что всю ночь будут разгружать и описывать товар.

Видя, что на лице Мельхиора отразилась досада, девушка прибавила:

–Оставайтесь ночевать у нас, а то мы с Гертой одни в доме. Без мужчин страшно.

–Но я ещё не заходил на свою квартиру, – возразил студент.

–Зайдёшь туда завтра. Ты ведь не просрочил платёж за неё?

–Нет.

–Вот и договорились. О чём ты хочешь поговорить с отцом?

–О Друде. Он попал в небольшую беду, вот я и хотел посоветоваться, как ему помочь.

–Что же случилось?

–Пока не спрашивай меня, Шэерлот, но его беда не связана ни с чем, что могло бы навредить нашей семье.

После этих слов Друд случайно поднял глаза и встретился с подозрительным взглядом старой Герты.

–На прошлой неделе опять расстреляли дом, – сказала служанка недовольно, как если бы она была членом семьи.

–Ну, зачем ты, Герта! – мягко упрекнула её Шэерлот.

–Дела Друда никак с этим не связаны, – сказал Мельхиор.

На второе было подано жаркое под соусом, а затем печенье и смородиновая наливка. По окончании обеда Шэерлот предположила, что гости устали с дороги, хотят вымыться и отдохнуть. Мельхиор согласился, что Друду это необходимо, а сам предпочёл остаться и поговорить с сестрой.

Друд в сопровождении служанки поднялся под самую крышу, в мансарду, где находилась небольшая комната, потолок которой шёл наискось, повторяя скат крыши. Ниже всего он был под левой стеной, возле которой стояли медный таз, табурет и кувшин для умывания, а выше всего – над правой, возле которой располагалась кровать. Круглое окно комнаты смотрело в окна дома напротив. Перед ним была небольшая конторка и ещё один табурет.

Ворча о «всяких, которые сваливаются неизвестно откуда и тревожат честные дома», Герта принесла Друду два полотенца и ведро горячей воды. Её воркотня не помешала мальчику ощутить полное блаженство от возможности как следует вымыться впервые за много дней. Растянувшись на жёстком матрасе и утонув головой в набитой лавандой подушке, Друд уснул, словно провалился в яму. Он спал так крепко, что не услышал, как Герта унесла воду, прихватив всю его одежду, а также заперла дверь снаружи на запор.

Разбудили его на следующий день, ближе к вечеру. Обнаружив, что вся одежда Друда замочена служанкой и приготовлена к стирке, Мельхиор разбушевался, заявив, что Друд – не вор и такие меры предосторожности излишни. Герта оправдывалась, что у неё ничего такого даже в мыслях не было. В конце концов, мальчику пришлось облачиться в халат отца Шэерлот и спуститься к ужину.

За столом сидело много незнакомых людей. Мельхиор представил Друду их всех. Во главе стола находился небольшого роста крепкий старик с густыми седыми волосами до плеч. Он разговаривал высоким, резким и отрывистым голосом, прищуривая глаза и стуча по столу кулаком. Это и был дядюшка Мельхиора – купец первой гильдии Фиборс Баллири. Рядом с ним сидел бледный пожилой человек с большой лысиной, начинавшейся от лба и жидкими волосами, сзади перетянутыми шнурком. Его звали Рибурн, он был главным советником и помощником дядюшки в торговых делах. Ещё дальше сидел сумрачный человек, капитан Эсклермонд, прорвавший блокаду и приведший корабли Баллири в Ваноццу. Напротив расположились два ученика негоцианта, которые проживали в его доме. Исподтишка они строили Друду рожи.

За ужином все молчали, за исключением дядюшки, помощника и капитана, обсуждавших какие-то ставки и проценты. По окончании негоциант пригласил Друда, капитана и Мельхиора к себе в кабинет.

В полутёмном кабинете, заставленном резными дубовыми шкафами и освещённом только светом жёлтых восковых свечей, Друда заставили рассказать о себе всё с самого начала.

– Мы говорили о тебе ещё утром, Дэвид Шанталь, – резко заговорил дядюшка, – и пришли к выводу, что некоторое время ты поживёшь здесь, хотя не скрою, что мне неприятно твоё былое пребывание в тюрьме, и я пока не очень доверяю твоему рассказу.

– Вам не нужно держать меня здесь, – возразил Друд. – Помогите мне устроиться на корабль, идущий в какой-нибудь нейтральный порт, чтобы я смог перебраться оттуда в Мирлауд.

–Видишь ли, Дэвид, всё не так просто. Кораблей даже в нейтральные порты уходит очень мало. Кроме того, велика опасность, что они будут потоплены каперами ещё до того, как выйдут из внутреннего моря. Предположим даже, что ты доберёшься до Голландии или Франции с капитаном, которого я хорошо знаю. Но где гарантия, что там ты устроишься на судно, плывущее уж не в Мирлауд, а хотя бы в Ленхорленс? Купцы – люди осторожные, они не поедут в воюющую страну. Даже если такое судно найдётся, то это будет, скорее всего, контрабандистское судно. Ты снова можешь угодить в лапы капитана типа Бертена и вместо Северных провинций очутиться в лучшем случае на Андегавских островах, а в худшем – на Бермудах или плантациях Виргинии. Пусть даже тебя высадят в Ленхорленсе, и ты пройдёшь половину страны и достигнешь дома, но, если твой отец в тюрьме, что ты будешь делать?

–Я найду свою мать.

–Дэвид, если обвинение подтвердилось, то у твоих родных конфисковано имущество. У тебя есть родственники, которые могли бы принять твою мать?

–У меня есть родственники, но мама с ними в ссоре, потому что они терпеть не могут отца.

– Стало быть, то ли они примут её, то ли нет. Ты приедешь неизвестно куда и к кому.