Они смеялись слишком громко, а кричали чересчур надрывно. Кэт уселась на балконе, закрыла дверь. Та, правда, не спасала, но Кэт старалась не обращать внимания, удивляясь, как еще не пришли соседи.
Дверь распахнулась, как будто ее открыли ногой. На балкон ввалился Сашка.
–
Что стряслось? – Спросил он, протягивая Кэт рюмку. Она пожала плечами, но Сашкин проницательный взгляд буровил, просвечивая. Этот сканер, кажется, считывал мысли. Кэт как можно спокойнее ответила:
–
Ретроградный Меркурий.
–
У тебя тоже?
–
Это астрономическое явление, Сань. Оно у всех.
–
Я сегодня это от Оли Парамоновой слышал.
Кэт резко вскинула голову, уставилась на него:
–
Она была здесь?
–
Да. Где-то за час до тебя ушла.
–
Куда?
–
Не знаю, а что?
–
Да так, вопрос был один. Не срочный. – Почему-то соврала Кэт.
–
Домой, наверное, поехала. Они весь вечер ругались с Илюхой. Он был пьян, испортил ей настроение, она ушла домой.
–
Слава богу. – Выдохнула она, понимая теперь окончательно, что все придумала. И ничего страшного на Страстном, конечно, не произошло.
Кэт почему-то захотелось рассказать Сашке обо всех пережитых страхах, а потом позвонить Оле, разбудить ее, выслушать негодование и недовольство. И улыбнуться, засмеяться, окончательно успокоиться. Она на секунду уткнулась лбом в Сашкино предплечье, потом резко вскинула голову, проглотила остатки алкоголя и протянула другу опустевшую рюмку. Уже раскрыла рот, чтобы начать говорить, но Сашка вдруг поднялся. Бутылка, которую он принес с собой, была пуста. Нетвердой походкой друг вышел на кухню в поисках новой.
Послышались голоса. Кто-то полез в холодильник за тем же, за чем и Сашка.
–
Ребят, тут все закончилось. – Констатировали в кухне. – Придется сгонять на Красную Пресню в наш пабик.
–
Можно там и приземлиться. – Улыбнулся Сашка. – Или сюда тащим?
–
Давай сюда. – Решил кто-то. – Там шумно, не поговорить. – И громче, чтобы на балконе точно было слышно, добавил:
–
Кэт, где бы ты ни была, твой Бела Тарр
3
– скука.
–
Сам ты скука, Жэк. – Проговорила Кэт, чувствуя, как пережитый ужас отступает. – «Туринская лошадь»
4
так прекрасна, что, как Джоконда, сама уже может выбирать, кому ей нравиться. Выйди отсюда, не демонстрируй нам свою недалекость. Говоришь ты, а стыдно всей квартире.
–
«Туринская лошадь» – самое занудное говно в моей жизни. Я уснул на пятнадцатой минуте. Даже первых фраз не дождался. Что за херня – полчаса ни одного слова.
–
Жень, потом напомнишь, скину тебе список книг Ницше. Почитаешь. Реально поможет для понимания.
–
Кино должно быть понятным без Ницше.
–
Кино должно быть искусством, бестолочь ты. Тарр – гений. Давай, про «Гармонии Веркмейстера»
5
еще что-нибудь скажи мне.
–
«Гармонии» – нормально.
–
Нормально? – Махнула рукой Кэт. – Ну понятно.
–
Ты вот «Кладбище»
6
Вирасетакула смотрела?
–
Понравился тебе, да? Но, согласись, «Дядюшка Бунми»
7
– больше притча, чем «Кладбище», он был поэтичнее и тоньше, это больше про искусство. Чистый маньеризм. Это же Бутусов
8
от кино.
–
И явно получше «Лошади» твоей.
–
Глупо сравнивать. Европа и Азия. Вообще, как твёрдое и синее. «Туринская лошадь» – это хроника Апокалипсиса. Акт божественного творения наоборот. Бог умер. Ницше сказал. Он понял это в Турине, когда на его глазах кучер отхлестал ни за что несчастную лошадь. Бог умер в кучере. Апокалипсис одного конкретного человека, который за шесть дней лишился всего, что создал Творец. Это как в «Нелюбви» у Звягинцева
9
. Когда в начале главный герой слушает по радио о том, что надвигается предсказанный майя конец света, а потом весь фильм режиссер просто кричит каждым кадром: «Оглянитесь, какого еще конца света вы ждете? Апокалипсис уже наступил».
Кэт медленно поднялась, прошла на кухню, потому – в коридор. Нашла валяющуюся на полу сумку, нащупала кошелек, предложила:
–
Пойдем-ка, народ, пройдемся.
Она хотела убедиться, что никакого человека в черном нет, что он на самом деле ею выдуман. Сделала шаг к двери, но замерла. По квартире разнеслась писклявая трель звонка. Таня появилась внезапно, будто ниоткуда, прошмыгнула мимо, резко повернула ключ в замке. В квартиру ввалились два полупьяных товарища, один из них поправил съехавшие очки:
–
Коньячок домашний заказывали?
–
Часа два назад. – Укоризненно смотрела на них хозяйка квартиры.
–
Мы немного в сквере посидели. Такие погоды стоят, коллеги, а вы тут тухнете.
Таня молча сняла с плеча очкастого парня рюкзак и вытащила три бутылки:
–
Ребзя, экспедиция к центру земли временно отменяется. Гуляем дальше.
Сашка уже успел схватить гитару и что-то напевал себе под нос. Кэт хотела снова закрыться на балконе, но Таня быстро схватила ее под руку и повела в зал. Кино там уже не обсуждали, от неспешных сибаритских разговоров перекинулись на политику. Это означало, что все уже изрядно набрались и праздник близился к завершению. Кэт осторожно поднялась и, легко пошатываясь, вышла на балкон.
–
Да что с тобой сегодня? – Прогремело прямо над ухом, и Кэт вздрогнула от неожиданности. Будто уснула, не слышала, как открылась и захлопнулась дверь, не видела, как Таня вышла покурить. Кэт попыталась взять себя в руки, выдавила:
–
Все нормально. Нервы расшатались совсем.
–
Просто так или с чем-то связано?
Кэт пожала плечами.
–
У тебя тоже маниакальные идеи как у твоей Оли?
–
А что у Оли? – Сразу спросила Кэт.
–
Она мне сегодня все уши прожужжала своей Либереей
10
. Знала?
–
В общих чертах. – Кивнула Кэт.
–
Ну поразительно же. Есть у человека собственная, мифическая Либерея, без следа утерянная, как Грозновская. Коллекция книг, которые могли бы быть когда-то написаны, но которые так никто и не написал.
–
Да, она любит их собирать. Глупо?
–
Да нет, в чем-то она права. Чем ненаписанные книги отличаются от утраченных навсегда? Софокл
11
написал сто двадцать три пьесы. До нас дошли только семь. А остальные сто шестнадцать? Как будто и не существовало их никогда. А Сапфо
12
? Одно полное стихотворение, представляешь, только одно. Остальные упоминания – просто имя. В воспоминаниях других людей.
–
Но она не из Олиной Либереи. Ее стихи все же когда-то были.
–
Что-то есть в этом очень важное. – Продолжала Таня.
– Правда.
Вот ты знаешь, например, что-нибудь об Агриппине
13
– сестре Калигулы, внучке Тиберия
14
