– Сонеты и тому подобное?

Он поджал губы в задумчивости:

– Не стихи о любви или, во всяком случае, не совсем. Сонеты посвящены природе, праздникам и сливам.

Кассандра тут же разволновалась от слишком живого воспоминания.

– Сливам? – повторила она. Это прозвучало довольно иронично.

– Должен вам сказать, что тот сонет мне понравился. Он живой.

Кассандра взмахнула ридикюлем:

– Что ж, думаю, скоро в моду войдет новое лицо. Публика очень переменчива, особенно, когда речь заходит о поэтах.

– О да! Этот собрат Овидия просто невыносим.

Она рассмеялась, внезапно обрадовавшись тому, что согласилась на прогулку с ним.

– Мне нравится ваше общество, мистер Уиклоу. Я все время чувствую себя так, как будто вы сдули паутину с моих слишком серьезных мозгов. Благодарю вас!

Возникла легкая пауза.

– Мне бы хотелось, чтобы вы и дальше радовались этому, Кассандра.

Она подняла глаза, скрывая тревогу за веселой улыбкой.

– Что же я могу еще предложить? – спросила Кассандра довольно грубо.

Он не улыбнулся, а лишь серьезно посмотрел на нее.

– Я не делал секрета из моего увлечения вами, но если не учесть те небольшие знаки внимания, которые вы мне оказываете, в вашем отношении ко мне мало ободрения.

– После смерти мужа я стала счастливой вдовой, – проговорила Кассандра, глядя ему прямо в глаза. – Я не тороплюсь снова принести себя на этот алтарь.

– Не торопитесь или решили никогда этого не делать?

– Раньше я бы сказала, что никогда, но это не может быть правдой.

Он серьезно кивнул и отступил в сторону, пропуская мальчика, бежавшего по дорожке за мячом, а потом снова поднял голову:

– Вы знаете, я не требую объяснения в любви. Я не жду этого.

Кассандра почувствовала себя виноватой.

– Роберт, я…

Он поднял руку и печально улыбнулся:

– Простите меня, не отвечайте.

– Я не хотела вводить вас в заблуждение, Роберт. Мне очень жаль, если это случилось, – тихо ответила Кассандра, обеспокоенная его словами.

– Вы ничем никогда не показывали, что мы больше чем добрые друзья. – Он предложил ей руку. – Надеюсь, моя стремительность не подвергла опасности нашу дружбу. Наверное, этот поэт взволновал меня больше, чем мне хотелось.

– Иногда поэзия имеет силу.

Он улыбнулся, вернувшись к своему обычному веселому настроению.

– Идемте, миледи. Не поискать ли нам чего-нибудь освежающего?

Кассандра бросилась в водоворот работы, принимая каждое приглашение. Она присутствовала на всех раутах, сборищах, обедах. Казалось, что она вошла в моду. Отчасти благодаря собственным заслугам, отчасти благодаря своей сестре Адриане, которая стала легендарной личностью из-за истории с дуэлью.

Кассандра подозревала, что люди приглашали ее или ее сестру в надежде, что их будет сопровождать брат Джулиан. Бывало, он сопровождал сестер, но это случалось нечасто.

К своему собственному изумлению, Кассандра открыла для себя удовольствие делать покупки: до этого она считала такое времяпрепровождение занятием для невежд. Но теперь поняла, что может избегать мыслей о Бэзиле в течение всех послеобеденных часов.

В один из таких дней, проведенных у модисток в бессмысленных примерках, она вышла на улицу ярким и теплым вечером и, заметив через улицу чайную, решила подкрепиться чашкой чаю и пирожным. Она оставила свертки в карете и отослала кучера домой. После чая у нее будет много времени на то, чтобы прогуляться до дома, а прогулка успокаивала ее так же или даже лучше, чем что-либо другое.

Войдя в чайную, Кассандра остановилась, привыкая к полутьме после яркого дневного света. Шум голосов становился то тише, то громче, слышались тихий шепот женщин, занятых болтовней, женский смех и звон фарфора и серебра. Пахло сахаром и дрожжами.

И чем-то еще. У нее зашевелились волосы на затылке, когда она почувствовала запах Бэзила – намек на солнечный свет, воспоминание о листьях оливковых деревьев. Слегка качнув головой, Кассандра сказала себе, что воображает невесть что. Но когда ее глаза привыкли к свету в помещении, она увидела, что не ошиблась.

Бэзил сидел один за столиком, стоявшим у окна. Перед ним лежала стопка бумаги, стояли пустая чашка и остатки пирога. Как будто он сидел и ждал ее. Его рука была откинута на спинку стула, а темные глаза пригвоздили ее к месту.

Кассандра застыла на месте. Одна ее половина двинулась навстречу ему, вторая убегала. Его улыбка все решила. Она никогда не смогла устоять против этого простого, почти что проказливого выражения его лица.

– Я присоединюсь к моему другу, – сказала она официантке. – Принесите чай и что-нибудь сладкое.

Бэзил встал, чтобы приветствовать ее.

– Ты часто сюда приходишь?

– Я здесь первый раз.

– Я тоже. – Его глаза блеснули. – Наверное, это судьба.

– Или случайность, – резко ответила Кассандра, усаживаясь. – Но я хочу есть, и мне приятнее пить чай с другом, чем одной.

– Значит, мы остались друзьями?

– Думаю, да.

– Вчера вечером я не был в этом уверен.

Он сел и собрал свои бумаги.

– Это новые стихи?

– Да.

Он протянул их ей:

– Хочешь почитать?

Его лицо опасно осветилось, а ноздри слегка раздулись. Она отрицательно покачала головой:

– Нет, спасибо. Ты много написал, – добавила она, подняв бровь.

– Меня вдохновляет… – Он прищурился, пристально разглядывая ее губы, потом ее брови, затем улыбнулся дразнящей невинной улыбкой: – Твоя страна.

– Понимаю.

Официантка принесла поднос, и Кассандра подождала, пока она расставит все на столе: множество маленьких пирожных с джемом и великолепную клубнику с горшочком сливок к ней. Кассандра одобрительно хмыкнула, она внезапно почувствовала, что в ее желудке так же пусто, как и в пересохшем колодце.

– Вам понравился пирог, сэр? – поинтересовалась она, беря ягоду и погружая ее в горшочек.

– Очень.

Бэзил внимательно смотрел, как она подносит клубнику ко рту.

Его губы слегка раскрылись, Кассандра увидела кончики его нижних зубов. Желание пронзило ее насквозь. Она ощутила извращенное и сильное желание просто слизывать сливки с ягоды, показывая ему язык.

Но чем это могло закончиться? Еще более разрушительным желанием? Вопроса, желают ли они друг друга, никогда не возникало.

Бэзил пристально наблюдал за ней, наклонившись над столом, и внезапно их взгляды встретились. Прежде чем она смогла как-то отреагировать, она очутилась в том мире, в котором были только они одни.

Бэзил почувствовал то же самое. Кассандра задержала дыхание, поняв, что означал ее жест, сделанный мгновение назад. Она медленно посмотрела на клубнику в своей руке и, вздохнув, положила ее.

– Попробуй. Они не такие восхитительные, как твои сливы, но все же, – спокойно сказала она, пододвигая к нему блюдо.

Кассандра смотрела, как он взял с блюда ягоду, окунул в сливки и поднял глаза. Красная ягода приблизилась к его красивым губам, он втянул ее ртом, сжигая Кассандру взглядом. Под столом встретились их ноги, безопасно спрятанные в обувь. Между ними был луч солнечного света. Они по очереди ели клубнику и молчали.

Когда осталась только одна ягода, они оба потянулись за ней, коснулись друг друга пальцами и отдернули руки.

Вдруг на окно с лаем прыгнула собака. Она как будто улыбалась им. Ее пасть была широко раскрыта, а язык свесился на сторону.

– Твоя сирена! – смеясь, проговорила Кассандра.

Так же быстро собака заинтересовалась чем-то другим и побежала по улице, сделав все, что могла, – они уже покинули свой опасный мир.

Бэзил улыбнулся, когда Кассандра взглянула на него.

– Не могу быть печальным, когда смотрю на тебя, а, наверное, надо. Мне следует бить себя в грудь и выть от печали. Но ты заставила меня воспрянуть духом. Я думал, что никогда больше не увижу тебя.

Кассандра улыбнулась в ответ.

– Я не люблю трагедии.