Нынешним утром Эрсиль выразилась в том смысле, что хорошо бы воспользоваться дилижансом и не тратиться на коней. Ее идею Къельт отверг с брезгливостью: подстраиваться под кого‑то, трястись в затхлом экипаже с кучкой людишек – нет, уж лучше пешком! Вдобавок, по утверждению Къельта, им требовалась скорость, что для Эрсиль стало известием волнительным. Скорость? И это с ее ничтожными умениями? О звезды!..

– Глия посмотрит скаковых с нами, – заявил Къельт, прислонившись к ограде загона.

– Да‑да, – тут же расцвела Глиэна. – Эрти подойдет вон та!

И она ткнула пальцем в, должно быть, единственную на торжище костлявую заморенную кобыленку.

– А тебе подойдет сиденье от табуретки, – усмехнулся ветряк.

Эрсиль тоже усмехнулась краешком рта, а некий степенный господин в негодовании отпрянул, спеша уберечь свою неземную аристократичность от такого грубияна, как Нтай. Где это видано – обращаться к даме на «ты» и, хуже того, подначивать?!

– Къельт, а куда вы направляетесь? – Глия предпочла не утруждать себя ответом на колкость ветряка.

– В графство Ви́рдхоль.

– Невероятно, и я туда же! Вчера заказ взяла! В одной захолустной деревеньке творится что‑то скверное. А я всего‑навсего Охотница из младших. И не особенно везучая. В тайной конторе мне ничего не сообщили: сами гадают, что там. Боюсь, для геройства я слабовата…

– В тайной конторе? – похолодела Эрсиль.

– Не пугайся, это не Тайный Сыск, – прошелестел ветряк, будто почувствовав ее тревогу. – Все Охотники так или иначе содействуют волшебникам, но мало кто связан непосредственно с Тайным Сыском. Мелкие происшествия разбираются в Магической Канцелярии и передаются Охотникам, а те призывают к порядку шкодливую нечисть.

Эрсиль хотела уточнить, чем занимается сам Нтай, если он посвящен в подобные тонкости, но в этот миг Глия звонко воскликнула:

– Къельт, ты ведь поможешь мне? Как в старые добрые времена!

– Угу, – бросил Къельт.

А вздох отчаяния его спутников истаял, заглушенный рыночным гвалтом.

Эрсиль купили серого мохноногого жеребца с дрёмными глазами и потертую, но ладную сбрую для него. За все Эрсиль уплатила из собственного кошелька, оттеснив Къельта от продавца. Не хватало еще, рассуждала она, чтобы эта прохвостка Глия распахнула лазоревые очи и невинно полюбопытствовала: «Къельт, а ты ее что, обеспечиваешь?»

Знакомой дорогой Эрсиль продвигалась к трактиру, Тенька она опасливо держала под уздцы. Сбоку вышагивал Къельт со своим норовистым гнедым – Ку́ристом.

«Нет, это болезнь – нарекать всех и вся несуразными именами: то миссис Бжобраз, то Курист – помесь куста и аиста…» – думала Эрсиль, украдкой наблюдая за Къельтом.

С членами внезапно разросшегося отряда договорились встретиться завтра на рассвете у западных ворот. Прощаясь, Нтай горячо сжал ладонь Эрсиль.

– Ни в коем случае не пробуй Глийкину стряпню… – предостерег он.

Очаровательная шалунья забавлялась тем, что подсыпала в чужую еду тошнотного порошочка – Нтаю как‑то подсыпала. Глия, в свою очередь, пощебетав с Къельтом, наградила Эрсиль надменным кивком и волчьим прищуром. Она, пожалуй, не замечала, но почти таким же прищуром городские модницы, облаченные в дорогие кружева и подбитые шелком мантильи, одаряли саму Глиэну, страшно завидуя ей и притом считая ее испорченной.

День потихоньку клонился к закату, Эрсиль и Къельт огибали крепость Дунума по солнцу, чтобы не соваться в людные места. Народ с улиц немного схлынул, обнажив замусоренную, заплеванную мостовую. Окна затеплились огоньками, в небо поплыли дымки из труб, на двускатных черепичных крышах сонно курлыкали голуби.

– Ты мне так и не объяснил, к кому мы едем, – нарушила молчание Эрсиль.

– К мудрому, искушенному в заклинательстве человеку.

– Он способен меня исцелить?

– Очень надеюсь.

Минуту или две слышался только перестук копыт, да некая седовласая дама втирала нерадивому внучку, как правильно вытряхивать половики. У гостиницы Эрсиль напрямую спросила Къельта, не рассказал ли он Глиэне чего лишнего.

– Нет, конечно. Просто у нее сейчас затруднения. Оттолкнуть Глию я не могу, – сухо произнес он и, забрав у Эрсиль поводья Тенька, потянул скакунов в хлипкий сарай‑конюшню возле «Колпака Нёрха».

Поймав Эрсиль на лестнице у обеденного зала, Къельт предупредил:

– Мне нужно пройтись по лавкам.

– Для Глиэны принарядиться решил? – подняла брови Эрсиль.

– Да, – безучастно согласился Къельт, – если сумею это сделать при помощи двух шерстяных одеял, мешка перловки и нового котелка.

Эрсиль слегка устыдилась, и тем не менее желала прогуляться с Къельтом. Он долго отбивался от нее, но в итоге потребовал, чтобы Эрсиль была нема как рыба, и позволил следовать за собой.

Они уже возвращались с охапками свертков, когда Къельт пробурчал:

– Я загляну кое‑куда, а ты позаботься об ужине.

– Ишь чего! – заупрямилась Эрсиль.

Къельт темнил, и это ее беспокоило. Что за секреты? Уж не к своей ли обольстительной подопечной он рвется?

– Ты мне из вредности досаждаешь? – нахмурился Къельт. – Я не намерен спорить с тобой и переубеждать. Стремишься к неприятностям – ступай за мной. Но запомни: ты моя напарница, ученица, Идущая за Дождем. И ни звука об этом, пока не допытываются… И не сморозь чего‑нибудь о волшебниках или волшебстве!

– Твое слово для меня закон, напарник! – торжественно пообещала Эрсиль, найдя указания Къельта весьма загадочными.

Они миновали торговый ряд и закоулками проскользнули к опрятному домику с витринами‑эркерами на первом этаже. Сквозь них просматривались столики с букетами полевых цветов в вазочках и яркие картинки, стайками облепившие сливочно‑желтые стены. «Чайная миссис Арберт», – прочитала Эрсиль на круглой деревянной вывеске.

У порога Къельт помедлил.

– Рот на замок, – скомандовал он.

– А как же я буду пить чай? – удивилась Эрсиль, обнимая толстое, перевязанное тесемкой одеяло.

– Мы не будем пить чай, – обреченно отозвался Къельт и пропустил Эрсиль вперед.

На мелодичную трель колокольчика у притолоки явилась привлекательная женщина средних лет в широком черном одеянии – ни дать ни взять парадная ночнушка колдуна.

– Полакомиться заскочили? – неожиданно твердо и басовито осведомилась дама, облокотившись на стойку с квадратными ящичками – в них хранились разные сорта заварочных листьев. Здесь имелась еще одна стойка с булочками и пирожными на блюдах под стеклянными колпаками.

– Нет, – качнул головой Къельт.

Он сгрузил котомки и кульки на ближайший стул, измяв узорчатую накидку‑паутинку, и, порывшись в карманах, вынул удостоверение Охотника – два сшитых клочка плотной бумаги.

– Да‑да‑да… Я и так не забыла тебя, Къельт. – Миссис А́рберт потерла дебелые руки в изящных кружевных перчатках. – Ты что это, опять молоденьких натаскиваешь? И опять девушка? – красноречиво улыбнулась она.

– Вы зрите в корень, миссис Арберт. Как всегда. – Къельт поравнялся с хозяйкой. – Мне надо отослать письмо.

– Личного характера, я полагаю? – усмехнулась она. – Иначе ты отослал бы его в Тайной Канцелярии.

– Вы все верно поняли, – холодно промолвил Къельт. – Не возражаете, я воспользуюсь вашим устройством?

– О, милости прошу! Единственно, на почтовые услуги вдруг повысились налоги, и плата тоже повысилась. Три полукроны.

– Хорошо, – ответил Къельт.

– Превосходно! – засияла миссис Арберт и повела Къельта и Эрсиль через проем за прилавком в глухой внутренний дворик, где ничегошеньки не росло.

Они одолели его пятью шагами и задержались у двери, над которой была приколочена резная доска, испещренная причудливыми знаками. «Девятый Пента́кль»7 – сверкали крупные позолоченные буквы.