Литмир - Электронная Библиотека

– Огогонюшки! Братики! У нас здесь Водохлёб с милушкой затаились, козявочками‑невидимочками подглядывают! – заверещал кранд, пританцовывая и дергая поганкой на зеленоватом носу.

Захмелевшие коротышки возликовали и рекой потекли к густому ивняку в сопровождении верной свиты блуждающих огоньков. Къельт приветливо улыбнулся и на четвереньках явил себя обществу.

– Ветер, ду‑у‑уй! – крикнул он, выпрямившись.

У Эрсиль оборвалось сердце: обернется Къельт деревом – и прощай! Но ничего ужасного не случилось.

– Дуй, дуй, дуй! Ветродуй! – Кранды захлопали, затопали…

Надо понимать, это было поздравление такое или обмен любезностями. Что Эрсиль могла сказать? С выдумкой у ребят туговато.

– Приглашаем, Водохлё‑ё‑ёб! – выкатился вперед упитанный раскрасневшийся кранд в пунцовом бархатном сюртучке.

– Приглаша‑а‑а‑ем! – одобрили пирующие и ринулись обнимать гостя. Сомнительное удовольствие, если уж откровенно.

– И девицу к нам зови‑и‑и! – не унимался кранд, тыкая пальцем в Эрсиль.

– Позови‑и‑и! – Похоже, у этого народца было принято все повторять за старшим.

Эрсиль съежилась, а неугомонный коротышка с поганковым носом сцапал ее за рукав и с бычьей силой дернул на себя. Вполне ожидаемо, что кранд вывалился из ракитника – визжа и победно стискивая клок жакета Эрсиль.

«Ну что за стервец! И без того я как нищенка, а теперь еще с прорехой на заметном месте!» – рассердилась она.

Къельт повернулся и махнул Эрсиль, дескать, переставай чураться и уважь честную компанию. Иначе по кусочкам выковыряют.

Избегнуть страшной участи, что постигла Къельта, Эрсиль не сумела. Едва она вылезла, как ее страстно облобызала свора подвыпивших карликов. Отпихивать наглецов Эрсиль постеснялась: праздник все же…

Последняя - _9.jpg

– Молчи, только молчи, – проронил Къельт и выразительно обвел глазами резвящихся крандов.

– Не надо молчать, давай‑ка болтать! – встрял со своими пожеланиями тщедушный невеличек и звонко чмокнул Эрсиль в живот.

– Молоть, молоть, языками молоть! – взревели кранды, и вопли эти ознаменовали начало разудалой песенки. Музыканты подхватились, дудки заиграли, коротышки пустились в пляс, подскакивая, точно горные козлы, а Эрсиль под дикий галдеж потащили к прогалине.

Языками помелем,

Потом их помоем,

Начистим до блеска –

И снова болтать!

А ночь будет длиться,

Вино будет литься,

Букашки кружиться 

Какое там спать!

Эй, прыткие белки,

Ежихисопелки

И люди смурные,

Пожалуйте к нам!

Мы вас не обидим,

Судьбу вашу видим,

Забудете беды

Под наш тарарам!

Тара‑ра‑ра‑ра‑ра‑ра‑рам!

Вот такими незатейливыми куплетами шебутные кранды развлекали себя и гостей до утра.

Коротышки усадили Къельта и Эрсиль в середине поляны, заключили их в кольцо и взялись потчевать. Услужливый карлик с лицом, облепленным дубовыми листочками, поймал светляка и протянул его Эрсиль со словами:

– Скушай огонек, и во мраке веков твое чрево осветит тебе дорогу.

Къельт рассмеялся:

– Да, скушай, Эрти. Объедение! Перечить хозяевам невежливо.

Эх, озвучила бы ему Эрсиль кое‑что действительно невежливое! Но как ей потом расколдоваться?

Между тем кранды горланили имя Эрсиль, произнесенное Къельтом:

– Эрти, Эрти, Эрти! – выкрикивали они на разные лады: кто грохочущим басом, кто писклявым истошным голоском.

Эрсиль медлила, прикидывая так и этак. В итоге отобрала насекомое у дубовичка и быстрее сунула в рот. Къельт поморщился, и зря: жук был и не жук вовсе – мягкий, наподобие пастилы, и нежно‑сладковатый.

Эрсиль подманила к себе бочкообразного кранда и, злорадствуя, указала на снующих под деревьями светлячков, а потом на Къельта.

– Десяток огоньков Водохлёбу! – здоровяк правильно истолковал жесты Эрсиль. Кранды были сметливым народцем.

Къельт укоризненно покачал головой и занялся уничтожением лакомства, чтобы не огорчать старательных хозяев. На миг он прервался и потребовал:

– Об Эрти тоже позаботьтесь. А то она на меня волком смотрит – голодная, небось.

Эрсиль насупилась, а кранды восторженно засуетились.

– Находилась, бедолажечка,

И грустит теперь, бедняжечка.

Мы на славу угостим

Маленькую Эрти фняжечкой! –

разродился дивным творением местный стихоплет в шляпе набекрень.

Его обещания встревожили Эрсиль, но, по счастью, загадочной «фняжечкой» он назвал уже опробованные огоньки с ванильным сдобным вкусом.

Предаваясь свежеизобретенной потехе, кранды с азартом ловили и скармливали Къельту и Эрсиль светляков, так что это изысканное блюдо оба запомнили надолго. Затем подошел черед берестяных стопочек с горькой настойкой – на почках, как объяснил вихрастый коротышка, отвечая на вопрос Къельта. Эрсиль же понадеялась, что почки были не человеческие.

– Ей больше не добавляйте! – громким шепотом предупредил виночерпия Къельт, хотя Эрсиль даже не пригубила хмельное. – Она под куражом – жуткая зверюга. С двух рюмок взбеленится и всыплет нам перцу!

Кранд спрятал за спину обвитую лозняком бутыль и погрозил когтем. Эрсиль осуждающе покосилась на Къельта – пользуется ее немотой, прохиндей! А позже осознала, что он радеет за трезвость ее рассудка не для забавы: разомлеет она, расхрабрится и, не приведи господь, выскажется по случайности.

Когда ночь утратила глубину красок, веселье затихло. Коротышки притомились, разбились на кучки и таинственно шушукались о чем‑то своем, недоступном разуму простых смертных. К тому времени Эрсиль вдоволь налюбовалась крандами, наслушалась их прибауток – ее праздничный запал почти иссяк. Подперев кулаком подбородок, она лениво грызла травинку. Взгляд ее скользил по зеркальной поверхности озера.

– Если решаешь, топиться тебе или нет, советую отложить это дело, – заметил Къельт и легко вскочил на ноги. – Поднимайся, поднимайся, сейчас будет самая захватывающая часть.

Эрсиль подчинилась, слишком умиротворенная, чтобы упрямиться назло Къельту.

Нарядный кранд, пригласивший их на пир, величаво шагнул вперед. Он приосанился, откашлялся и продекламировал:

– Зарница близится, дружочки.

Срок истекает, и забвенье

Нас поглотит.

Но мы еще

Подарим жар свой,

Прорастим коренья!

Сокрушенно поохав, коротышки сгрудились возле норки‑ямки, чуть было не затоптанной Эрсиль. Ветер ослаб, лес погрузился в безмолвие. Кранды закрыли глаза и запели печальную песню на диковинном языке, под которую прорезался из земли тоненький стебелек и заколыхался в такт музыке.

– Это молоденький кранд, – сообщил Къельт на ухо Эрсиль. – За зиму он отоспится, накопит сил, а весной научится понемногу хулиганить: кольцевать тропинки и подшучивать над всякими растяпами.

«Очень трогательно», – хмыкнула Эрсиль, а колдовская мелодия лилась, обволакивая и чаруя. Эрсиль видела падающий листок с каплями росы, бескрайнее темно‑синее небо и вереницу золотых светлячков, медленно облетавших деревья… Только когда пухленький кранд с одуванчиком на лбу ущипнул Эрсиль за палец, она сообразила, что церемония завершилась.

– У меня напутствие для тебя, – прогудел толстячок.

Эрсиль обернулась: Къельт и главный кранд беседовали возле жухлых папоротников. С берега наползала волглая предутренняя дымка. Эрсиль кивнула и последовала за карликом, сжимавшим ее ладонь.

На краю поляны, где фейри шушукались и допивали мутную брагу, кранд обнял колени Эрсиль, улыбнулся ей и произнес:

Последняя - _10.jpg
14
{"b":"914587","o":1}