— Правда? — тут же заулыбалась Вика, подошла к Боре и ловко присела ему на коленку. Хотя рядом стояло немало свободных барных стульев. — Кстати, раз уж вы оба здесь, то самое время поговорить.

— Ну давай поговорим, — добавил Боря без всякой задней мысли.

«Наверняка об отце что-нибудь спросит», — предупредил внутренний голос.

— Я чего же сказать-то приехала? — задумалась она и посмотрела под потолок. — О, вспомнила… Я беременна!

— Поздравляю! — подскочил Шац, даже не зная, что в первую очередь делать. Дочь обнять или за коньяком марочным тянуться?

Боря только кивнул, улыбнулся и спросил снова без задней мысли:

— Володя, наверное, обрадовался? Он не против, что ты у мужиков на коленках-то сидишь?

— А при чём тут Володя? — тут же поднялась с коленки Вика. — С Володей у нас так ничего и не было, как вернулся. А дома его больше года не было.

— Так а… — затянул Глобальный, но не договорил. Прозрел раньше.

— Ты, Боря! Ты — папка! — засияла блондинка, снова улыбнулась и чмокнула его в щёку.

А затем, прокрутившись на одной ноге, исполнила элемент танца и снова побежала на второй этаж волосы сушить. Раз сухая вода с этим справлялась гораздо хуже полотенца.

Шац как коньяк достал, так и застыл. А Боря даже в лице не изменился. Сидит чай пьёт и продолжает улыбаться.

«Истерика, может?» — тут же подумал хозяин дома и к коньяку следом снифферы достал с дальней полки. Эти шарообразные бокалы для коньяка позволяли в полной мере насладиться ароматом благородного напитка. А выпьют сегодня на двоих, похоже, много: «Столько поводов для радости».

Вика упорхнула, а Боря остался. Поглядев на бокал, в который плеснули, только глазами взгляд Шаца поймал. Но ничего не сказал.

«А чего говорить? Всё равно не поверят», — рассудил внутренний голос.

— Не отказываешься? — на всякий случай уточнил Шац, сразу даже не зная ругаться и бить для профилактики, или хвалить и радоваться, поучая.

— От кого? От ребёнка? — уточнил Боря. — Нет, конечно! Одним больше, одним меньше. Какая разница? Все мои!

Решительно отставив в сторону кружку чая, он сниффер в ладонь взял, поболтыхал, как и положено богеме, но так и не поняв чего надо нюхать, а чему восхищаться, глядя на стекающие по краям бокала коричневые капли, просто хряпнул по-человечески. До дна, как и полагается.

— А вот это правильно! — тут же поддержал его Шац и выпил следом, крякнул, занюхал рукавов тельняшки и поплёлся к холодильнику делать закуски. Потому что без закуски любая посиделка просто — пьянка. А с закуской — приятное времяпрепровождение. — Но ты вроде не говорил, что у тебя дети есть.

— Так пока и нет, — объяснил очевидно Боря. — Но судя по всему, ещё в этом году как начнут появляться. — И Боря рассказал Шацу.

Про Наташку немного, когда только начал работать. Про Дашку, когда продолжил работать. И про Раю не забыл, когда удачно Стасяна в деревню отвёз, но неудачно вернулся. Так как с дедом пришлось, а тот тут же правнука и сосватал следом.

— На соседках значит. Правильно, чтобы далеко не ходить! — хмыкнул Шац, успев подлить за время рассказа только дважды. — Ну Стасян даёт!

О том, что даёт не только Стасян, но и Лапоть, Шац узнал следом. Как и о Вишенке. Всё-таки зампредседателя посёлка.

— Копать-хоронить! — ржал во весь голос уже Шац, вдруг осознав, что в его жизни всё как раз прозрачно и ясно. И до Глобальных головоломок ему ещё как до Луны пешком. — Так что ты с ними собрался со всеми делать?

— Ну как что? — вздохнул Боря и снова махнул для вдохновения, чтобы ярче картину обрисовать. — Каждой фамилию сменить надо, чтобы дети уже Глобальные появлялись. Всех признаю. Я ж не сволочь. А пока фамилию менять будут, погулять надо. Праздник девушкам устроить. Чтобы в платьях все, красивые, нарядные… но лучше не в один день.

— Так это проще купить ресторан, чем заказать, — тут же прикинул, войдя в единое информационное поле Матвей Алексеевич.

Когда-то бандитос, но чаще предприниматель, впоследствии вагнеровец с позывным Шутник, а теперь без пяти минут — тесть человека напротив, он вопросом озадачился немало. Но что перед ним сидит живая легенда, просто сам пока об этом не знает, это уже наверняка. С этим не поспоришь. Просто сам пока не понял.

— Да есть ресторан, — тут же не разочаровал Боря. — Я же тот выкупил после того, как соседи по старой родине обратно уехали.

— «Печень навылет»? — припомнил Шац.

— Был, — кивнул Боря. — Теперь «Глобальный жор». Аглая назвала. Не моя идея. Я-то парень скромный.

— А Аглая… не беременна? — на всякий случай уточнил тесть, который даже не мог понять будет ли это звание официальным.

Или тоже назначат?

Боря молчал с минуту, пока не расслышал, как в бокал плещется. А затем, подняв сниффер, честно признался:

— Да хрен его знает… Какая уже разница? Дети — это святое!

— И то верно, — чёкнулся с ним Шац.

Пока — бокалами. А дальше — видно будет.

Но Шац привык думать наперёд, потому первым и поинтересовался:

— Бля, а жить где все тогда будут?

Глобальный думал не долго, и тут же спросил встречным вопросом:

— Кстати об этом… землю у кого выкупать вокруг посёлка? Всё на мази с расширением?

Шац кивнул.

— Ну теперь-то точно расширяться придётся, — и он снова плеснул по стеклянным ёмкостям. — Да будет тебе земля, не переживай. Что там со сбытом золота, лучше скажи?

— Ну а что говорить? — переспросил Боря. — Если признаю долг за батю перед Ларисой Борисовной, то есть канал. Если начать брыкаться, то… только анал. Одна буква, а такая пропасть.

Сантехник потух в моменте и ощутил себя сдувающимся шариком. Воздух выходил из него вместе с жизненными силами на глазах.

Лопырёв только выдохнул с ним в унисон. Долго. И снова подлил. Так как лучшего решения пока не сущестовало. Но мозг хочет жить, гад такой. И чем дольше его травить алкоголем, тем быстрее найдёт выход.

Все хотят жить.

— Лариса Борисовна, значит… ага, — обронил Матвей Алексеевич. — Что-то имя знакомое. На языке вертится.

— Ну мы же тебе звонили, когда тебя под Клещеевкой накрыло, — напомнил Боря.

— Да не, — отмахнулся Шац. — Я и раньше это имя где-то слышал… но где? Не помню. Но не потому, что склероз, мать его за ногу, а потому что забыл.

Задуматься Шацу не дали, так как на кухню спустились со своих спален Валерия, Саша и Вика. Обе уже обнимали светловолосую подругу и наглаживали её живот. А на потускневшего гостя смотрели с двояким выражением.

— А ты чего расстроился? — «не понимала» его Алексашка. — Дети же — счастье!

— Счастье, — кивнул Боря и снова посмотрев не Вику, поморщился. Не то, чтобы дама перед ним в майке с сырыми волосами некрасивая. Красивая! Скорее, дело в одном огорчённом десантнике, который следом за Ларисой Борисовной приедет разборки наводить.

— Ой, а вы чего это всухомятку «обедаете»? — снова спросила Сашка. Вика, давай наших мужиков покормим?

И подрядив блондинку, она тут же принялись готовить на скорую руку, в качестве дополнительных рук используя Вику.

Рыжая же как апельсин гостья на выпад внимания не обратила, только к Боре за стойку подсела и сказала:

— Ох, Боря, если бы ты знал, сколько сейчас на Донбассе деток без родителей осталось.

— Знаю! — тут же посветлел глазами Боря. — Кстати об этом. Стасян же удочерять собрался туда ехать. Что там по бумагам толком надо?

— Ну как что? — принялась перечислять Лера. — Семью. Желательно полную.

— Это считай есть, — тут же кивнул сантехник, принимаясь загибать пальцы. — Даже больше, чем надо.

— Тогда работа нужна, — продолжила Пинигина.

— Я устрою его хоть задним числом! — тут же загнул второй палец Боря. — Мне бы только Зою Похлёбкину из загрантура дождаться. Она хоть и поехала кухухой, но бухгалтер что надо. Всё по бумагам порешает. Пораньше попрошу приехать ради такого дела.

— Так, погоди! — тут же возмутился Шац. — Мы же её забор взорвали! Ты сказал, что до осени можно не париться. Там же слой золотоносный. Копать надо. Там ещё и половину её участка захватим, прежде чем всё в порядок по осени приведём. Думаешь будет в восторге, что всё перекопаем?