Шац встретил во дворе. Раздетый по пояс, он рубил дрова на баню. Разогретый, с красными щеками на свежем воздухе, Матвей Лопырёв выглядел как грозный викинг в набеге, разве что был без рогатого шлема. Но поведя топором в сторону гостя, он сразу сказал:

— Боря, ёбанный в рот! Весь город на уши поставил. Генерал Дронов с утра писал, что ВРИО мэра в хвост и гриву чехвостят. Да всё столичные беснуются. Они привыкли без смазки, да сразу на всю длину пихать. А ты чего?

— А я чего? — повторил Боря, поглядывая на остриё топора.

— А ты — молодец! — вдруг опустил топор Шац и обнял как родного. И заявил без той же подготовки. — Короче, нет больше между нами долга. Забыли. И тачилу я сам найду. Не парься. Тебе вон и так эту…ремонтировать.

— Как нет? — глухо повторил Боря и на машину посмотрел с бампером помятым.

— А так, нет! — откровенно веселился Шац. — Хули я с героя деньги требовать буду? Жаль только, что сразу это говно на колёса не намотал. — почесав нос топором, от добавил тут же. — Тебя даже если бы пожизненно посадили, я бы тебе курорт там устроил.

— Ку…рорт? — никак не мог поверить в новое счастье Боря.

Если вся гора с плеч и не свалилась разом, то хотя бы кусок скалы отвалился. Массивный такой кусок размером с автомобиль. Ну или цену в стоимость Ламборджини Урус. А это тоже с десяток миллионов.

— А чего ты ожидал? Ты по-пацански верно поступил. Тачилы не пожалел. Но хули с тех пацанов? Ты ведь и мужика показал сразу. Есть вещи правильные, верные, а есть нужные и своевременные. Ты, как я понял, расшаркиваться не стал. В полицию звонить, ждать, потом по судам чего-то сидеть доказывать, когда прокурор предполагает одно, адвокат другое, а ведь у этой мрази ещё и адвокат будет, а судья третье ляпнет. Нахуй надо ждать⁈ Сразу взял — раз и всё, обоих в асфальт закатал.

— Если хоть один помрёт, мне срок всё же влепят, — погрустнел Боря. — Буду надеяться, что в себя придут.

— Они и так не жильцы, Боря. Но… попозже, — подмигнул Шац, не став вдаваться в подробности. Зато подробно про то, что с педофилами на зоне делают рассказал. — Им при любом сроке теперь под шконками обитать. На «зелёную» зону пусть на рассчитывают. Кое-каким людям уже интересно. На юг не отправят. Никаких молитв, только жить весь день, в угол забившись будут. Под нижним ярусом, где никогда полы не моют. Ночью выползать будут к толчку попить, да там же и похавают из миски, куда за день костей рыбных накидают и прочие бытовые отходы. Такова их участь, Борь. Ты не о них думай. Ты же о себе не думал, когда делал. А теперь будь как будь. В любом случае мы с мужиками тебя всегда поддержим. Мы не запад, у нас с педофилами разговор короткий.

Шац закончил всё эффектным разрубанием порядочного размера полешка, собрал дровишки на поленницу и к дому его повёл.

А по пути хозяин дома и своими заботами поделился:

— А вот я хрен знает, как мне мой «гордиев узел» разрубить, — тут он проникновенно выдохнул и выдал. — Алексашка, она понимаешь… хорошая! Чувствую себя мужиком рядом с ней и делать всё хочется сразу. Как двумя руками не делать-то? Надо жить на полую и не выёбываться! А Лера душевная настолько, что лучше хочется стать априори, потому что дефакто и так невьебенный.

— Невьебенный, значит? — повторил Боря.

— Да, так никто толком вьебать и не может, — кивнул Шац с важным видом. — Даже не знаю, что делать. Даже дочь ничего толком посоветовать не может. А Вика вообще в шоке с нашего бедлама. Как приехала, мы даже толком поговорить эти дни не можем… Может, ты чего посоветуешь?

— Я? — уже не сильно удивлялся Боря, так как кое-какой опыт вмешательства в семьи с причудами заполучал буквально на ходу. А перед глазами уже новые заказы для ателье «имени Раисы Глобальной» стоят. Всё-таки фамилию поменять никто не запретит, чтобы у родителей вопросов не было. — Слушайте, а может вам всем пожениться? Как насчёт парной свадьбы?

— Как это всем? — округлил глаза Шац и даже прищурился. — Как это парной?

Тогда Боря улыбнулся, расцвёл в моменте как цветок лотоса в озарении и тут же решил высвободившиеся ресурсы реинвестировать в земли вокруг участка, пока новые семьи не начали заводиться и строиться. А к женщинам по ту сторону двери подход найти можно.

Главное, чтобы с платьями между собой разобрались. А все прочие мелочи между собой решат, по-семейному.

Глава 18

И швец, и жнец и подрезанный конец

В доме Шаца после предложения Бори творился хаос. Стоило озвучить мысль вслух за чашкой чая о свадьбе на двоих, и возможном развитии событий впоследствии, как Алексашка с Лерой сначала надолго замолчали, глядя друг другу в глаза. И Лопырёв ощутил, что сейчас его либо обе бросят, либо обе побьют.

Но с другой стороны, чем дольше сидишь в холостяках, тем дольше кто-то трахает твою будущую жену. А это уже ни в какие ворота не лезет!

Хаос в доме мог затянуться, а выяснение отношений перерасти в новую фазу с рукоприкладством и даже протезоприкладством, но стоило Вике спросить невзначай:

— Девчонки, а вы в каком платье пойти хотите? — как градус напряжения спал, а

предположения потекли рекой.

И тут Шац понял, что Коко Шанель была права. Там где платье, там всегда найдётся место для женщины. Особенно если женщина красивая, а платье — свадебное.

Затем такая суета началась, что даже обычно шкодливый котёнок Демон и радующийся большой компании людей ротвейлер Боцман в угол забились.

— Терпите, мужики. Как я вас понимаю, — поддержал их Шац, и налил одному сметаны в миску, а другому выделил варёную кость с мясом из кастрюли борща.

Животные то если, то с недоумением переглядывались, пока по дому носились три озадаченные фурии. Одна бегала так, что танцевала. Другая носилась и топала как лошадь. Тогда как третья прыгала с коврика на коврик, как будто весь остальной пол — это лава.

А пока бегали, засыпали хозяина дома различными вопросами.

— Матвеюшка, где мои цветные невидимки? — спрашивала Александра Приходько. Эта чернявая, голубоглазая леди с протезом вместо одной руки столько всего успевала по дому делать, что человеком с ограниченными возможностями назвать её язык не поворачивался.

Напротив, Шац в ответ мог лишь невразумительно мычать, как будто сам вдруг попал в разряд умственно не совершенных.

— Матвейка, — то ли пародировала её, то ли осознанно старалась перейти на уменьшительно-ласкательный лексикон Валерия Пинигина. — А ты не видел мой выпрямитель? Волосы хочу завить.

Снова мычал что-то в ответ Шац. Но на этот раз Глобальный не грустил от его вида, а смеялся в голос. Раз рыжий доктор постановила, что у кореша не рассеянный склероз, а всего лишь психосоматический сбой, то хрен ему, а не сожаление. Значит жить ему ещё долго и теперь, очевидно — счастливо. И так пока не передумает. А если не будет сдавать, то с обоими справится.

«Даже с тремя, если брать в расчёт и дочку», — тут же добавил внутренний голос Бориса, не понаслышке зная какой внезапной может быть Виктория Лопырёва. И дело совсем не в московской прописке: «Просто блондинка порой это — диагноз, но он привыкнет».

Что Вика тут же и подтвердила, вновь спустившись к мужикам на кухню на первый этаж с ванной на втором этаже в банном халате, с кремом на лице, и недовольно потирая запястья по самые локти.

— Вода — сушит! — заявила она и тут же продемонстрировала сухую кожу без кремов. — Нельзя как-то воду понежнее сделать? В америке, говорят, в воду вообще фтор добавляют. Иначе откуда у них у всех такие белозубые улыбки?

— От стоматолога, — улыбнулся Шац и добавил. — Платного. Про виниры слышала?

А пытаясь найти ответ на другой один вопрос, она на Борю с надеждой посмотрел. Кто всё-таки в доме сантехник? Кто за посёлок ответственный?

— Можно, — кивнул Боря. — Ещё один фильтр поставить в подвале. Делов-то. Но тогда вода потеряет не только жёсткость, но и… золото и он повернулся к блондинке. — Ты сейчас, Вика, буквально в золотой воде купаешься. Пользуйся, пока дают такую возможность. А то потом другой фильтр придётся ставить. С золотым насыщением!