Когда Империя пала и Великая война закончилась, то медные драконы предпочли занять нейтралитет. Конечно, часть из них служила как цветным, так и металлическим, пытаясь найти выгоду в меняющемся мире, но большинство медных посчитало, что с них хватит.

Но вернёмся к Луидоре, дочери двух медных драконов, по праву считающихся одними из лучших мастеров магии иллюзий и скрытности.

В то время, когда Аргалор и Аргоза проводили годы, оттачивая свой боевой потенциал, Луидора постигала таинства умения скрывания своей магической ауры и заклинаний полной невидимости.

Видя серьёзность и ответственность своих друзей, Луидора брала с них пример, неосознанно прикладывая столь же поразительные усилия, не осознавая, что красный и золотая драконы отнюдь не нормальны для их общества.

Даже металлические ящеры не тратили почти всю свою жизнь на тренировки. Будучи долгоживущими существами, они иначе смотрели на время.

Конечно, благодаря своей подруге, Аргозе, Луидора параллельно продолжала постигать и шаманизм, но истинных успехов она достигла именно в скрытности. И это было не удивительно, ведь сама кровь подсказывала ей, как и что правильно делать.

О чём говорить, если для медных драконов даже не требовалось учить заклинания смены облика. Достигая определённого возраста, медные инстинктивно учились превращаться в различных гуманоидов, используя магию оборотничества. А древние медные и вовсе открывали более развитую форму магического искусства — метаморфизм.

Если оборотничество позволяло сменять несколько заранее отработанных облика, то метаморфизм не имел ограничений, кроме массы и магии, позволяя менять своё тело так, как того хотелось магу.

Луидора тоже могла менять облик, превращаясь в рыжеволосую девушку лет шестнадцати. Именно в таком облике она и проникла внутрь крепости.

Именно поэтому, когда Аргалор разрабатывал план, то он не мог упустить навыки Луидоры, на чём и была построена вся стратегия.

Каким бы высокомерным ни был Аргалор, но даже он отдавал себе отчёт, что штормовой великан — это нечто совсем из другой лиги. Шансы на победу над взрослым и опытным Мучителем были откровенно ужасны, поэтому был разработан план, как их уравнять.

Всем им было известно, что в подвалах великана скрываются пленённые старые драконы. Благодаря четким условиям ритуала они должны были быть не сильно ранены. А значит, если бы их можно было освободить, то они бы изрядно повысили общие шансы на победу.

В итоге, к своему удивлению, Луидора стала той, кому поручили самую важную миссию и от кого зависел весь исход этой короткой войны.

Скользя за спиной вышедшего из крепости Бароса, молодая медная драконица чувствовала, что ещё немного и потеряет сознание. Луидора использовала все скрывающие её заклинания и даже так она боялась, что этого окажется недостаточно.

Тем не менее, даже хоть Мучитель её и не заметил, но всё чуть было не пошло к дьяволам. Лишь то, что драконица двигалась быстро, уберегло её от рухнувшего позади потолка.

Глубоко вдохнув и стараясь не кашлять от кружащейся в воздухе пыли, медная драконица осторожно начала пробираться в низ крепости, старательно прислушиваясь к своим чувствам и пытаясь ощутить присутствие нужных ей пленных.

Мимо иногда проходили куда-то спешащие великаны, обычно огненные или слуги-холмовые, но их было мало, и они были слишком заняты, чтобы обращать внимания на потолок.

В тот момент, когда Луидора спустилась уже на несколько уровней вниз, она впервые почувствовала аромат магии своих родителей.

Окрылённая и почти сошедшая с ума от радости, она кинулась вслед за находкой и очень скоро добралась до нужных подземелий.

Несколько раз ей на пути попадались магические преграды и двери, но обучение медных драконов включало в себя и обычный или магический взлом замков или барьеров.

Убедившись, что она не поднимет магическую тревогу, Луидора, затаив дыхание, прошла внутрь места, откуда и тянуло столь родной силой.

И увиденное там чуть не заставило молодую драконицу рухнуть.

Тот, кто строил этот зал, явно использовал магию, ведь не было никакой разумной причины, почему такая гигантская пещера под замком не рухнула под весом всех камней и зданий наверху.

Большая часть помещения была в тени, и лишь свет редких факелов, расположенных на колоннах, освещал те или иные части помещения.

С правой стороны от входа лежали на полу двое закованных в цепи дракона, одна медная и один синий. Они были так сильно опутаны магически зачарованной сталью, что не могли даже пошевелиться или сказать слово.

Однако появление инстинктивно лишившейся скрывающих её заклинаний Луидоры они не пропустили, вперившись в неё пораженными взглядами.

Один из этих драконов был отец Луидоры, но внимание окаменевшей медной драконицы было полностью сосредоточено на центре зала, где в сложной пентаграмме бессильно лежало тело мертвой, иссушенной медной драконицы.

Её матери.

Миг, и Луидора бросилась вперёд, чтобы, плача, рухнуть перед телом матери, не в силах даже коснуться её выцветшей чешуи.

Они всё-таки опоздали, и Мучитель успел провести один из своих отвратительных ритуалов, выкачав магию и жизненную силу из своей жертвы.

Луидора была так поглощена горем, что она не услышала даже отчаянные позвякивания цепей остальных драконов, пытающихся её предупредить.

Из тьмы зала неуверенно вышла десятиметровая фигура, чтобы в следующую секунду задать вопрос

— Ы-ы-ы? А ты кто? Тебя прислал папа?

Глава 18

Неожиданность появления ещё одного штормового великана заставила Луидору окаменеть, не в силах не только сделать хоть что-то, но даже просто двинуться.

Именно поэтому она могла лишь в ужасе смотреть, как на неё надвигается протягивающая руку высоченная фигура.

Толстые, словно древесные стволы, пальцы, схватили Луидору за талию и резко дёрнули вверх прямо к лицу великана.

Находясь в человеческом облике, Луидора всё ещё обладала повышенной прочностью дракона, но даже так хватка была столь сокрушительной, что она почти получила внутренние повреждения, что привело бы к развеиванию заклинания.

«Будь на моём месте обычный человек, он бы просто взорвался, как сжатый в кулаке гнилой помидор, от оказанного на неё давления», — со страхом поняла молодая драконица. — «Что за бесчувственный зверь меня поймал, если он готов так обращаться даже со своими⁈ Ведь он всё ещё считает, что я служу его отцу!»

Оказавшись в воздухе, у Луидоры наконец-то получилось рассмотреть до поры скрытое во тьме лицо её пленителя, и вид его заставил драконицу ощутимо вздрогнуть.

Луидора не знала, как выглядел старший сын Бароса, но прямо сейчас она явно смотрела на его младшего сынишку. Строение челюсти, бровей и носа — всё говорило о родстве между этими двумя великанами. Как и отец, он был полностью лыс, и имел татуировку, пусть и не такую красочную и широкую.

Вот только всё это портили огромные, выпученные глаза, в которых застыло пронзительно тупое выражение. Рот был приоткрыт, а с вывалившейся нижней губы стекала длинная ниточка слюны.

— Кто ты⁈ — повторил великан, встряхнув Луидору и начиная сжимать её всё сильнее. — Папа сказал никого не пускать!

— Я-я… друг! — Луидора отчаянно пыталась что-то придумать, и это первое, что пришло ей на ум. Тем не менее это сработало, из-за чего великан чуть ослабил хватку, дав драконице возможность вдохнуть и сказать следующие слова. — Твой оте… твой папа сказал проведать тебя и спросить, всё ли здесь хорошо!

— Хорошо? — растерянно переспросил умственно отсталый великан и спустя пару секунд на его лице вспыхнула радость, заставив десятиметровую тушу, словно ребёнка, начать прыгать и кружиться, размахивая Луидорой словно куклой. Весь зал трясся и вибрировал, но магия всё ещё была сильна, удерживая стены и потолок от обрушения. — Друг! У меня всё хорошо, друг!

Пальцы гиганта отпустили драконицу, и та, не успев среагировать, врезалась в пол, выплюнув немного крови от силы удара. Пошатываясь, она встала, чтобы содрогнуться, уставившись на склонившегося над ней безумно улыбающегося штормового великана.