Сариана совершенно не разбиралась в вопросе, как и сам Лев, поэтому знала лишь последствия, а не причины, но итогом стало то, что чем дольше шла война, тем всё больше ошибок накапливалось в подчинённых штормовыми великанами собратьях.

Когда война закончилась было практически невозможно найти «не-клонированных» не-штормовых великанов из-за чего мутации и генетические ошибки продолжили свой веселый путь по вселенной.

При этом имелась прямая связь между силой и числом мутаций. Более сильные ветви умирали намного меньше, поэтому и клонирование они проходили не так часто. В то время как холмовые и пустынные великаны, как самые слабые и многочисленные, стали истинной жертвой этой бесконечной войны.

Стоит отметить, что сам Лев находил довольно забавным, что обрёкшие на подобную участь своих соотечественников высокомерные штормовые тоже в конце концов поплатились.

Отказываясь уродовать свою родословную, они не получали столь необходимых пополнений, поэтому в конце войны почти вымерли. Не отличаясь же плодовитостью, за прошедшие тысячелетия они не сильно продвинулись в восстановлении своей расы.

Это, в свою очередь, и помешало великанам воспользоваться раздором в стане драконов, когда пропал Олдвинг. Лишённые управления штормовыми, уставшие от бесконечной войны основные массы гигантов просто массово отказывались идти в атаку. И если изначально штормовые могли с лёгкостью подавить бунты, то с уменьшением их численности это уже было невозможно.

— Здесь уже могу помочь я, — вмешался Люциус, видя заминку орка. — Время от времени маги легионов проверяют ближайшие опасности Империи на предмет численности и организованности…

— Очень тебе это помогло, человек… — ухмыльнулся великий хан.

— … Поэтому в своей массе в подчинении Бароса именно холмовые, но среди них есть немало и ледяных, и огненных собратьев.

— Ледяных? Разве для них климат не слишком жарок?

— Вероятно, артефакты, — пояснила Аргалору Аргоза. — Хоть я и должна признать, что такие игрушки стоили бы немало.

— Подытожим, — Аргалор оглядел всех собравшихся. — У нас есть отлично укреплённая крепость очень старого и опытного штормового великана, в подчинении которого могут быть как достаточно опасные небесные великаны, так и ещё, возможно, и пара штормовых. Также известно, что многие из них были ранены и, скорее всего, ещё не успели выздороветь. Это всё?

— Ещё то, что если мы и победим Бароса, то он немедленно сбежит, — подметила важный момент Аргоза. — Не забываем, Мучитель получил свою славу именно за свою трусливую подлость и неготовность драться до последнего.

— Значит, мы должны выманить его и дать почувствовать, что вся ситуация у него под контролем. Тогда он выйдет, он окажется у нас в когтях. — ухмыльнулся Лев, но в ответ Аргоза отнюдь не улыбалась.

— Аргалор, — привлекла внимание Аргоза. Она была смертельно серьёзна. — Послушай меня внимательно. Я уверена, ты и сам это знаешь, но штормовые великаны не просто так считались и считаются нашими самыми злейшими врагами. Даже он один — это угроза, которую мы ни за что не должны недооценивать. Малейшая ошибка может привести не просто к нашей смерти, но к нашему пленению…

— Я это знаю, — Аргалора раздражало, что ему говорят прописные истины. — Не нужно повторять мне это по десять раз, — он посмотрел на Ордаша. — Именно поэтому я хочу, чтобы ты связался со всеми самыми ближайшими кланами орков, что не участвовали в твоём походе и пригласил их напасть на крепость Бароса.

— И зачем им это делать? — почти презрительно спросил орк, но тут же отвёл взгляд, когда Аргалор опасно близко приблизил морду к его телу.

— Потому что у них появится возможность раз и навсегда покончить с угрозой похищения их детей. А во-вторых, я вот уверен, что за прошедшее столетие Барос накопил немало сокровищ в своей крепости. И те, кто поможет нам с её уничтожением, так или иначе получат свой кусок.

* * *

Суртус Величественный — один из старейших на Таросе древних титанических драконов был чертовски зол.

И ещё бы ему было не злиться!

Прямо в его стране, где он устроил себе логово, самым наглейшим образом действовали похитители металлических драконов! И если бы это были обычные смертные, возжелавшие себе сомнительную славу убийц драконов!

О нет, всё было намного хуже. Кому как не ему, одному из тех, кто лично присутствовал на последних активных полях войны с великанами, знать об отвратительных ритуалах поглощения драконьих сил.

В отличие от драконов, великаны никогда не стеснялись использовать самые жестокие и подлые ритуалы или магию. И нет, драконы тоже не видели бы проблем в использовании чего-то подобного, если бы не их гордость.

Повелители неба отказывались экспериментировать со своим потомством, а насчёт поглощения сил, то они просто брезговали, не считая, что сила великанов достойна оказаться в их телах.

И вот, последние битвы отгремели, и большинство военачальников обеих сторон погибли или успокоились. Конечно, всё ещё оставались вопреки всему выжившие чудовища древних войн вроде Карадоса Жнеца великанов или Одина Одноглазого, сеющих смерть и разрушения почти в каждом из миров, где они останавливались.

Тем не менее такие, как они, были исчезающей редкостью, особенно в масштабах известной мультивселенной. Они продолжали свою бессмысленную войну, но большинство древних и уж тем более титанических драконов давно не заботились о великанах. Последние же отвечали тем же.

Именно так было и на Таросе. Хоть этот поистине старый мир и был родиной Жнеца великанов, что планомерно возвращался в него примерно раз в сотню лет, совершая свои любимые казни, дабы увлечь за собой очередную молодежь, но он никогда не убивал великанов напрямую из этого мира.

Однако не все участники Великой войны готовы были соблюдать этот неофициальный договор.

Барос Мучитель — засохший плевок на ступне смердящего нищего. Проказа, неприятная настолько, но при этом въедливая, что Суртус многие годы не мог его прикончить.

Стоило Величественному только приблизиться к подлому великану, как тот немедленно бежал прочь и прятался так хорошо, что ни одно заклятье или ритуал не могли его обнаружить.

Но вот теперь Барос перешел черту. Он напал на целых четырёх драконов, похитив троих из них! Четвёртый, красный дракон, принадлежавший к цветному роду, оказал такое серьезное сопротивление, что убил аж старшего сына Бароса, который служил тому, вот уже которую сотню лет. В гневе Мучитель собственноручно отрезал цветному крылья и, распоров живот, задушил красного его же кишками.

Никто не назвал бы Суртуса беспокоящимся о глупых и самодовольных цветных, но подобная жестокость и наглость била не просто по цветным, а сразу по всем драконам сразу!

Величественный подозревал, почему Барос вообще отважился на такую беспрецедентную наглость. Из того, что Суртус знал о ритуале кражи драконьей силы, после определенного числа поглощенных драконов сила великана претерпевала качественное изменение, трансформируя тело гиганта в нечто ещё более могущественное. Видимо, Барос не выдержал искушения и решил рискнуть закончить ритуал как можно скорее, несмотря на последствия.

Самое же ужасное, что обо всём этом сам Суртус узнал лишь по счастливому стечению обстоятельств. Будучи одним из западных герцогов Священной центральной империи, он обладал обширной сетью шпионов и осведомителей. Именно один из них, что проживал в графстве Эклунд и сообщил о прибытии в город сначала некоей медной драконицы, а затем и очень хорошо ему известной золотой. Всё же по роду деятельности Суртус очень хорошо знал Хорддинга Серебряное крыло, советника Императора и, по совместительству, отца своевольной Аргозы.

За свою долгую жизнь Величественный заметил, что смертные и драконы разделяют один и тот же грех — они любят сплетничать, поэтому неудивительно, что очень скоро слухи об экспедиции по спасению родичей медной драконицы просочились в город, а затем и на стол Суртусу.