Смотря на разошедшуюся золотую повелительницу неба, Аргалор невольно залюбовался её четкими и смертоносными движениями. Несмотря на то, что её выдох значительно уступал выдоху Аргалора она неплохо компенсировала его умением пользоваться, разделяя на несколько потоков, охватывающих убегающих орков с нескольких сторон и загоняющих в огненный котёл.

Однако любование Аргалора золотой драконицей резко прервал ударивший прямо в его грудь тяжелый камень. Если бы не выстрелившие ему навстречу брыхнувшие осколками шипованные лозы и огненный доспех, Лев получил бы тяжелую рану, а так он отделался лишь сильным ушибом.

«Кто посмел⁈» — горящий от ярости взгляд дракона быстро оббежал поле боя и немедленно остановился на тяжелой магической платформе, чьи орудия безошибочно смотрели прямо на красного ящера.

Вот только, как бы Аргалор ни хотел расправиться с возомнившими о себе невесть что наглецами, это, к сожалению, оказалось сделать не так просто.

Собранная шаманами орков платформа мало того, что имела на себе стационарный щит, который подпитывали сразу все шаманы разом, так ещё и они сами не стеснялись насылать на красного ящера целый сонм своих духов. Плюс, не переставали стрелять и осадные орудия, благодаря своей полу-магической природе обладающие меткостью, которой бы позавидовали даже земные зенитные комплексы.

Вот и выходило, что любая попытка приблизиться к платформе оканчивалась нескончаемым потоком заклинаний и снарядов, пока испуганные шаманы бросали сразу всё, чтобы отогнать дракона.

Благо, что каждый такой обстрел тратил их магию и запасы снарядов невероятными темпами, поэтому всё, что надо было делать Льву, это подождать. Но проблема была в том, что он не хотел этого делать!

Пока он был вынужден брать платформу измором, остальные драконы изволили весело проводить время.

Аргалор даже подумал было, так сказать, делегировать свои обязанности. Или, проще говоря, приказать заняться этой платформой кому-нибудь другому, но всё произошло и без его участия.

В самом начале боя Аргалор пытался найти великого хана, чтобы за один удар обезглавить войско зеленокожих, но так и не найдя его сходу, пожал плечами и атаковал просто воинов.

Однако, как оказалось, упускать из виду великого хана было ошибкой.

Крик боли Аксилии был совсем не тем, что Аргалор ожидал услышать. Пока сам Лев всё ближе и ближе приближался к платформе, уже прекрасно видя перекошенные от напряжения и страха рожи шаманов за барьером, великий хан рассудил просто.

Огромный, чуть ли не двух с половиной метровый орк, одетый в полностью артефактную костяную броню, с гримасой оглядел разгром своих войск. Конечно, отличающиеся стойкостью орки всё ещё сражались там, где обычные человеческие войска давным-давно бы побежали, но был ли в этом смысл?

От взгляда великого хана не укрылись и телодвижения легионеров к крепости. Воспользовавшись отвлечением, они старательно выбивали орков наружу, и вскоре они ударят в тыл рассеянным войскам хана.

Вождь орды понимал, что даже если драконы прямо сейчас исчезнут, то это конец. Опять же, возвращение обратно в степь было бы тем же концом, только растянутым во времени. Другие кланы не пощадили бы великого хана, что потерпел поражение. Когда кто-то объявлял себя великим ханом, то у него оставался путь только вперёд.

Претендент или добивался успеха в каждом своём начинании, объединяя все племена и кланы степи, формируя орду численностью в сотни и сотни тысяч зеленокожих, и объявляя себя Ханом ханов, или он погибал, ведь многие ханы не желали никому служить.

Великий хан повернулся и посмотрел на стоявших возле него самых верных и преданных воинов и шаманов. Понявший его без слов старый и беззубый шаман коротко, но уважительно чуть наклонил голову. Склонили головы и воины, не винившие хана за свою неминуемую смерть.

Между великим ханом и тем, кто его воспитал с самого детства, не было нужды в словах. Старый шаман дал жест своим ученикам, и все они забормотали единый речитатив, окружая великого хана магией, а воины начали подтаскивать к ним вереницу пленных людей. Последние выглядели ужасно и явно находились на грани смерти. Но когда их тащили к шаманам, то у них словно бы из ниоткуда возникли новые силы. Они кричали, брыкались, кусались и дрались, но всё было бесполезно.

Вновь и вновь кривые кинжалы шаманов вонзались в сердца пленных людей и гномов, от чего очень скоро вокруг магов образовалась стена из тел. Следующими пошли уже ближние воины. Понимая, что против драконов они не особо помогут, таким образом они решили отомстить.

Конечно, великий хан мог приказать хватать и других воинов, вот только воины из других кланов добровольно не согласились бы на смерть, а значит, ритуал не получил бы должной силы.

Если же великий хан выживет, то, вернувшись и продемонстрировав головы стольких драконов, все окружающие кланы решат встать под его руку. Тогда-то он точно позаботится об их семьях.

Со смертью всех пленных, воинов и рабов ученики шамана начали один за другим вспарывать глотки уже себе.

С каждой новой принесённой жертвой стоявший в центре хан словно бы немного увеличился, а его зелёные глаза светились чуточку ярче. Когда главный шаман убивал последних своих учеников, то их сущности не исчезали, как у людей, а прилипали к вождю, образуя за его спиной корчащийся дымный плащ.

Последним себя убил сам орк-старик. Его смерть окончательно воплотила и сформировала плащ из духов. Сам же великий хан вытащил тяжелые, явно не орками созданные топоры и, высоко подняв их, громко закричал, хоть его слова в грохоте окружающей битвы мало кто слышал.

— Я, Ордаш Дьявольский топор, бросаю вам вызов, жалкие ящеры! Сегодня один из нас падёт, в этом я клянусь своей собственной душой!

В ту же секунду над лезвиями вспыхнуло адское пламя. Созданное дьяволами оружие всегда требовало свою цену, но прямо сейчас орочий вождь готов был заплатить её сполна, благодаря чему в артефакт стремительно втекало всё больше и больше энергии из адского плана.

Оглядев безумным взором всех мертвецов, Ордаш поднял голову вверх и его глаза мгновенно прикипели к черной, самой большой драконице.

— Аксилия Жаждущая крови, — прорычал Дьявольский топор. Слава о черной драконице, нападающей на орочьи кланы, широко распространилась по всей степи. — Ты первой умрёшь от моего топора!

Миг, и вождь взлетает в небо мощным прыжком, оставившим на месте его старта расходящиеся во все стороны трещины. И хоть глазомер не подвёл великого хана, от чего он должен был попасть в драконицу, но и та не стояла на месте.

Трепетавший позади орка духовный плащ содрогнулся и резко бросил Ордаша прямиком к так и не заметившей опасности Аксилии.

— А-а-аргх! — болезненно зарычала черная повелительница неба, когда перевитое толстыми жгутами мускулов тело с огромной силой врезалось в район её живота.

Но в следующую секунду обычный крик боли перешел в надсадный вой, когда топоры вспыхнули настоящими потоками адского пламени, прожигающим себе путь даже сквозь драконью чешую.

Потеряв разум от терзающей её невыносимой боли, Аксилия инстинктивно свернулась в воздухе, пытаясь вцепиться в причину страданий, но Ордаш был слишком опытен, чтобы не предсказать действия зверя.

Словно альпинист он с нечеловеческой скоростью втыкал топор за топором в плоть корчащейся драконицы и тем самым ловко лез прямиком к её плечу, нацелившись на шею и голову!

— Проклятье! — цель великого хана не укрылась от Аргалора, и он рванул прямиком к Аксилии, чувствуя, как время утекает сквозь лапы. — Аргоза, на тебе эта сраная платформа!

— Поняла. — происходящее с Аксилией заметила и золотая драконица, в кои-то веки не став обсуждать приказы и вновь заняв было расслабившихся шаманов.

Остальные ящеры были заняты сражением с шаманами или уничтожением основных сил орков, а летающий корабль лишь подлетал к полю боя.

В этом бою Аргалор мог полагаться лишь на себя и свои силы.