Неужели те, с кем он говорил, оказались драконами⁈ Каковы были шансы найти подобную помощь в столь отчаянный момент⁈

Чем ближе приближались повелители неба, тем отчетливее сияла их чешуя в солнечных лучах и тем всё более нервными становились как орки, так и легионеры.

Лишь немногие сумели заметить величественно плывущий позади них корабль, но даже так все взгляды были сосредоточены на драконах. Последние же стремительно приближались, перестраиваясь широким клином, призванным охватить всю протяженность стен.

Во главе клина, резко взмахивая крыльями, летел красный ящер, на голове которого пылала огненная корона, а позади развевался длинный плащ из пламени. Его шея была обернута толстым ожерельем из колючек, а благодаря физическим улучшениям Люциус даже на таком расстоянии видел в его глазах неугасимое пламя жадности и злобы.

Миг, и приказавший что-то остальным драконам красный повелитель неба устремился вниз, а следом за ним двинулись и остальные. И прежде, чем легион успел совершить ошибку, напав на неожиданных союзников, вожак драконьего крыла громогласно заревел боевой клич, к которому быстро присоединился рёв остальных драконов. А затем их драконьи выдохи обрушились на закричавшую от страха и ярости орочью орду.

Пару секунд назад готовые бежать легионеры осторожно, а затем всё громче и громче начали радостно кричать. Но был среди них и тот, чьё лицо больше напоминало посмертную маску мертвеца.

Люциус Карантус, чью жизнь неожиданно спасли, почему-то вспомнил, что он необдуманно так и не обговорил, сколько именно он заплатит пришедшим им на помощь наёмникам.

И если с теми же наёмниками было достаточно бросить пару сотен золотых и выставить их прочь, то Люциус очень сомневался, что с драконами у него получится нечто подобное.

Внезапно легат уже не был уверен, что его спасение было таким уж удачным развитием событий.

Глава 10

Семь драконьих выдохов, пусть даже шесть из них принадлежали лишь молодым драконам — это всё ещё семь мощных потоков чистых стихий, созданных одними из самых смертоносных существ во вселенной.

Огонь, лёд, кислота и яд — вот те стихии, что накрыли пытающихся уклониться от несущейся к ним самой смерти орков.

Чем дальше огонь того же Аргалора отходил от него самого, тем сильнее он расходился, накрывая всё большую площадь. Так как красный дракон дрался не против могучего противника, а против сотен и тысяч более слабых врагов, то он не стал по своему обыкновению уплотнять пламя, а позволил ему в кои-то веки разгореться и разбушеваться так, как оно всегда желало.

Подпитываемый самыми темными драконьими желаниями и бесконечной жаждой доминирования красных, Аргалор обрушил настоящий ураган из бушующего адского огня, накрывшего плотные, не успевшие рассеяться ряды зеленокожих.

Дикий крик расколол воздух, когда пылающие фигурки в море красного пытались кататься и бить себя, стараясь сбросить пламя. Напрасные усилия, ведь и на земле, и вокруг них был лишь жадно пожирающий их огонь.

Некуда было бежать и негде было спасаться. Те орки, у кого имелись защитные, противо-огненные амулеты, выиграли себе в лучшем случае секунду-две, что было даже хуже, ведь когда жадные языки словно бы разумного драконьего огня приняли их в свои жаркие объятия, они знали, какой конец их ждёт, видя перед этим смерть своих товарищей.

Те орки, кому посчастливилось избегнуть первого удара, с болью отворачивали лица и пытались прикрыть глаза от бьющих в них нестерпимо жарких ветров самого ада, в котором корчатся, сгорая, их товарищи.

Вонь горелого мяса поднялась в небо и над всем этим слышался лишь торжествующий драконий рёв.

Закончив первый выдох, Аргалор вытянул передние лапы и сдернул с носорога пытающегося увернуться орочьего хана, после чего с силой взмахнул крыльями, порождая мощный воздушный удар, отбрасывающий всех, кто имел глупую надежду его перехватить.

Лишившийся хозяина зверь с красными от животного ужаса глазами, громко ревя, бросился куда глаза глядят, топча и круша всё на своём пути. Его инстинкты буквально вопили убираться отсюда как можно дальше.

— Мерзкая тварь! — кричал на орочьем бьющийся в лапах хан, пытаясь извернуться и рубануть топором по пальцам дракона. В своё время Аргалор потратил некоторое время, чтобы изучить этот примитивный язык. — Отпусти меня и сражайся честно!

— Отпустить тебя? — рычаще смеясь, переспросил Аргалор, крепче сжимая одной лапой тело хана, а второй хватаясь за его голову. Небрежно сброшенный костяной шлем, кружась, полетел куда-то вниз. — Ты сам этого попросил!

Пасть дракона приблизилась к лицу орка и из неё хлынул тонкий, но невероятно яркий поток переливающегося огня, что словно дым втянулся сквозь рот и ноздри корчащегося зеленокожего. Всё это время пылающий на голове Аргалора Игнис с удовольствием помогал творить заклинание, не давая магии выйти из-под контроля.

Чем больше огненного дыма втягивалось в орка, тем ярче загорались у него глаза, а сквозь тело начали пробиваться багровое сияние. Лишь когда сжимаемый в когтях орк начал напоминать сияющую ёлочную игрушку, Аргалор взмахнул лапой и хорошенько метнул тело прямиком в одну из самых крупных групп камлающих шаманов.

Сотворенная Аргалором живая бомба сыграла с зеленокожими заклинателями злую шутку, ведь их ощущения были настроены на чистые заклинания, но никак не на скрытую внутри стихийную мину.

Бум! — мощный взрыв расцвёл в порядках магов орков, черным облаком поднимаясь высоко вверх. Там, где упал незадачливый орк, осталась глубокая воронка.

«Кажется, его возвращение на землю, которого он так желал, оказалось поистине незабываемым». — жестоко рассмеялся Аргалор, поворачивая голову и смотря за тем, как его крыло присоединилось к старому доброму драконьему развлечению: «охота на кричащих и бегающих под ними гуманоидов».

Разлетевшиеся широкой сетью цветные и металлические драконы разом высвободили свои выдохи, прочертив в порядках орков отлично видимые полосы разрушения.

Там, где пролетали черные и медная драконица оставалась лишь булькающая темно-зелёная жижа, в которой плавилось и умирало в жутких мучениях всё живое. Живая плоть и одежда сплавлялись в единое целое и стекали по желтеющим от кислоты костям. Первыми обычно плавились конечности, поэтому всякий желающий мог с тошнотой наблюдать, как их товарищи пытаются инстинктивно собрать вываливающиеся из животов расползающиеся кишки беленькими фалангами пальцев.

В этом плане яд Тифондрис был ненамного гуманнее. Если кислота Луидоры и Аксилии с Цербасом наглядно демонстрировала, что случается с живыми существами при попадании магической кислоты, то яд зеленой драконицы хитро проникал внутрь, после чего вызывал страшные мучения.

Радостно хихикающая Тифондрис жадным взором смотрела на корчащихся у стен крепости отравленных орков, ведь в отличие от других драконов снаряжение этих орков ничуть не пострадало и его можно было бы продать. И хоть броня и оружие варваров мало кому понадобились бы, но вот амулеты и артефакты были совсем другим делом.

Невольно Аргалор пожалел, что его пламя не имело такой же избирательности. Было бы очень удобно, если огонь уничтожал лишь живую плоть, не трогая ценную обертку!

На морде красного дракона появилась неприятная усмешка, когда он глянул на наслаждающуюся чужими страданиями Тифондрис. Она может думать, что всё это её, но она забыла, что единственное место для сбора трофеев принадлежит Аргалору, поэтому если она не хочет нести всю добычу в своих лапах, то ей придётся раскошелиться.

После же Архонии оставалось поле ледяных скульптур, где орки застыли прямо в движение, будто кто то остановил время.

Раздавшийся в стороне мощный взрыв привлёк внимание Льва, и он невольно усмехнулся, но уже с настоящим весельем. Выпустившая свой выдох золотая драконица, как и красные драконы, тоже обладала огнём.

И хоть огонь Аргозы больше отливал золотым светом, но даже так Лев с удовольствием смотрел, какие разрушения он причинял вокруг.