— Щиты! — как не своим голосом закричал глава магов и вокруг него с легатом сразу возникла магическая сфера. Ближайшие маги тоже начали творить заклинания, но они не обладали навыками главного волшебника.

Зависший над крепостью тесак, впитав в себя последних духов, замер, а затем с абсурдно высокой скоростью рухнул вниз, разрубая донжон, внутренние и внешние стены разом!

Удивительно, но от силы удара почти не было ударной волны, но её прекрасно заменили разлетающиеся во все стороны осколки и целые секции крепости. Ударив в спину легионерам, они выкашивали солдат так успешно, словно исполинский косарь взмахнул острой косой.

Не повезло и оркам, множество вошедших в крепость зелёных бойцов постигла та же участь.

Пару секунд обе стороны замерли, лицезрея последствия применения высшей тактической магии, а затем орки ликующе заревели и бросились вперёд, стремясь воспользоваться отчаянием защитников.

— Кха-кха-кха! — мучительно закашлялся легат, пытаясь выхаркать из лёгких забившуюся туда пыль. Рядом так же кашлял и главный маг. Люциус быстро огляделся и скривился. Из своей свиты живыми он видел в лучшем случае половину. Обломки донжона не разбирали, кого убивать: обычных легионеров или не успевших создать щит магов. Да и могли ли слабые волшебники удержать ударяющиеся в их щит куски целой крепости?

Тем временем вид из последних сил сражающихся внизу легионеров был по-настоящему ужасен.

Взгляд Люциуса словно примагнитился к истошно дергающему руками легионеру, который словно муха содрогался на клинке одного из орочьих ханов. Закованный в пусть и варварски сделанную, но толстую броню зелёный гигант поднял руку с клинком, заставив голову легионера приблизиться к его морде.

Укус! — Люциус стиснул зубы от ненависти, видя, как орк своими клыками буквально откусил лицо у захлёбывающегося криком человека. Окружающие хана нукеры весело расхохотались от подобного зверства, с восторгом смотря на покрытую кровью морду вожака.

Что же, Люциус всегда знал, что именно так его жизнь и закончится. Подобным образом умер его дед и ту же смерть принял отец. У легата в столице имелся сын, а в родовом поместье, если поискать, имелась и парочка ублюдков. Род Карантус так или иначе не прервётся.

Встав с покрытого пылью участка стены, легат пинками собрал выживших легионеров и, вытащив меч, решительно бросился в самую гущу сражения. Прямо сейчас от его командных навыков почти не было толку, ведь всё скатилось к полному хаосу, а вот навыки владения клинком могли и помочь.

Как и любой аристократ Священной империи, и тем более военный с длинной родословной легионеров, с самого детства он принимал дорогие эликсиры. Из-за этого прямо сейчас в его теле было спрятано такое количество жизненной силы, сколько не было и у нескольких сотен человек. И именно эту силу и использовали многочисленные артефакты легата.

Не будучи магами, аристократы Тароса, а также обычные воины испокон веков желали увеличить свои возможности. Да, эликсиры позволяли им голыми руками рвать сталь, но те же маги могли издеваться над ними на дальних дистанциях, просто отходя короткими телепортами.

Так родилась воинская артефакторика. В отличие от артефактов магов, она поглощала именно жизненную энергию, которой у воинов было огромное количество.

Меч легата засветился золотым светом и, поглотив часть праны своего владельца, выстрелил ярким лучом, прошибившим насквозь сразу десяток зазевавшихся орков. Им не помогли ни доспехи, ни костяные шаманские амулеты.

Заметивший смерть своих орков хан взревел и, пришпорив носорога, который чудом сумел влезть в пролом, понёсся прямо на легата. Любые легионеры, пытающиеся остановить наступление этой горы серой плоти, покрытой толстыми шкурами и кусками доспехов убитых воинов, немедленно растаптывались или разваливались на части от взмахов огромной алебарды.

— Давненько я не разминался, — хмыкнул Люциус, давая знак своим людям не вмешиваться. Ближайшие орки тоже расступились, возбужденно стуча тесаками по своим щитам или просто рогатым шлемам.

Увидевший официальный вызов хан самодовольно заулюлюкал и пришпорил носорога, заставив его разогнаться ещё сильнее. Сам же Люциус перешел на лёгкий бег, бесстрашно побежав прямо навстречу своей смерти.

«Сейчас!» — когда до столкновения осталось меньше секунды, легат плавно ушел от встречи с рогом носорога в левую от себя сторону, но именно туда уже летела алебарда орка!

Цзинь! Бум! — умело подставленный под удар щит заставил остриё алебарды безвредно срикошетить в землю, вызвав небольшой взрыв, когда артефактное лезвие врубилось в камень мостовой.

Сам Люциус текучим движением глубоко вонзил свой гладиус в горло животного, точным ударом разрывая одну из яремных вен. Носороги орочьих пустошей были чудовищно живучими зверями, поэтому обычно смертельный удар его не убил, но заставил достаточно ослабнуть, чтобы зашататься.

Пользуясь промахом, Люциус легко вскочил прямо на обратную сторону алебарды и взмыл в воздух, когда хан попытался поднять оружие для нового удара и тем самым подбросил своего врага вверх.

Взгляды двух врагов встретились. Легат был в невыгодном положении, так как хан тоже имел усиленную сверхчеловеческую силу и скорость. Орк легко мог вернуть алебарду и расколоть верткого врага, пока он был беспомощен в небе.

У Люциуса же были другие планы. Вновь напитав свой гладиус жизненной силой, он опять вызвал световой выстрел, который орк небрежно принял на один из толстых наручей. Изделие шаманов с честью выдержало атаку, но тем самым хан ослепил себя, потеряв врага из виду.

Мысленное усилие, и артефактные наголенники выстрелили телом легата вперёд, сработав подобно двум воздушным пушкам.

— А⁈ — успел сказать орк, почувствовав как ему на плечи что-то приземлилось.

Это были его последние слова, ведь стоявший на нём Люциус с силой вбил гладиус прямо в центр его черепа, после чего с силой провернул лезвие, напрочь ломая и смешивая всё содержимое.

Так же плавно легат спрыгнул на седло, а затем, сохраняя идеальное равновесие, шагнул на голову всё ещё ошеломлённому носорогу. Слитным движением, ухватившись за рог, Люциус наклонился и воткнул клинок точно в глаз зверя, попутно вызвав у острия световой взрыв.

Бум! — тело зверя, а затем и орка рухнуло на разбитую на куски брусчатку, чем вызвало неистовый рёв выживших легионов.

«Да, мы умрём», — саркастично подумал Люциус, смотря на что-то бурчащих недовольно надвигающихся орков: «Но наша смерть вам дорого обойдется, ведь биться мы будем до последнего!»

И словно в насмешку над его отчаянно мрачными мыслями над крепостью пронесся долгий рокот.

Вначале Люциус подумал, что это очередная пакость зеленокожих, выкативших откуда-нибудь новое колдовство, но судя по недоуменным мордам предводителей орков, так же, как и он, оглядывающихся по сторонам, это было нечто иное.

И очень скоро все они увидели тех, кто привлёк внимание всех сражающихся. Солнце светило со стороны степей, поэтому ничто не мешало рассмотреть их в полной мере.

— Это… драконы? — недоверчиво спросил какой-то рядом стоявший легионер и никто даже не пытался его одергивать за разговор рядом с командующим.

Несмотря на свою силу, обычный житель империи имел почти все шансы прожить полную впечатлений жизнь, постранствовать из конца в конец своей страны и ни разу не увидеть драконов.

Семь из них за один раз — это было нечто из тех страшных времён, когда Империя решила, что сокровища повелителей неба ей нужнее. Люциус, как один из тех, чей род пережил те темные времена, покрылся холодным потом от одной мысли, что драконы вновь решили повторить нечто подобное.

Правда, уже в следующую секунду холодная логика подсказала, что в таком случае они бы не летели из Империи в сторону степей, а значит…

Возникшая в следующую секунду крамольная мысль почти инстинктивно была отброшена, ведь надежда слишком опасна, но Люциус просто не смог этого сделать.