— Что ты такое говоришь? — удивилась Норико выпивая лекарство — Я была сама деликатность.

— О да — хихикнула Сэтсу — твоей деликатностью можно на смерть кашалота забить.

— Так — Норико встала, скинула яркую одежду юдзё, распустила причёску из-за множества заколок похожую на паука, и надела скромное кимоно — идём быстро и захвати свою лекарскую сумку.

Какое-то время спустя обе девушки стояли в саду дома Мацубара Цудзи. Сам хозяин сидел перед ними на белом татами, голый по пояс, держа в руках вакидзаси.

— Ай-я-яй — насмешливо покачала головой Норика — решили уйти не попрощавшись. Как не вежливо.

— Молчи женщина — По лицу старика было видно, что он уже всё для себя решил — и не вздумай мне мешать.

— Вы хотите убить себя! — воскликнула Сэтсу прижав ручки к своим щёчкам — Но почему?

— Девчонка! — с яростным презрением взревел было старый самурай, но внезапно успокоился и внимательно посмотрев на юную лекарку улыбнулся — у тебя ещё осталось то сакэ?

— Вот возьмите, — Сэтсу торопливо достала двумя руками из сумки бутылочку — только пиалы нету.

— Ха — воскликнул Цудзи ловко намахнув с горла — тоже мне огорчение. Благодарю вас дамы, что скрасили последние мгновения старика. Но я не пойду на службу к даймё Таканоби Радзюдзи. Только не к нему.

Внезапно Норика приблизившись, встала на колени пред сидящим самураем. Она положила свою изящную ладонь на его руку, сжимающую меч и глядя в глаза проникновенно произнесла:

— Есть еще одна возможность.

— Какая? — самурай почувствовал, что он не может двинуть рукой.

— На юге, домен Сагара захватил новый властитель. Зовут его тен Омо-доно.

— Небесный владыка⁇ И что в нем от небес?

— Говорят, что власть ему вручила сама Богиня. Многие достойные люди готовы вступить в ряды небесной армии. Если согласитесь, сохраните половину ваших денег.

Старик задумался, тяжело вздохнул:

— И как вы всё знаете вперед всех?

— Это моя работа. — печально улыбнулась Норико.

* * *

Замковая кузня находилась на некотором удалении от основных построек и была ограждена высоким забором из камня, обмазанных глиной. Внутри имелся собственный колодец, склад с рудой из Кореи. Люди построившие этот «металлургический комплекс», явно соображали в пожарной безопасности. В самой кузне меня поразила наковальня. Здоровенный гранитный валун в центре которого и была вбита собственно сама основа для ковки. Рядом находился горн, в который вмонтировали пару ручных мехов. И большая бочка с водой для охлаждения, также обмазанная глиной. Тут же стояла ванночка в которой проводили закалку клинков будущих мечей. Вдоль стен, на специальных подставках располагались инструменты — кувалды, молотки-ручники и различные фасонные молоточки. И всякие виды клещей, захватов и приспособлений название которых я даже представить себе не могу. Однако кузнец, детина поперёк себя шире по имени Сигэтака, которого мы притащили вместе с собой — был просто счастлив от вида и количества инструментов.

— Такого, Омо-дано — говорил он мне, помахивая самой большой кувалдой — я не видал даже в кузнечном квартале в Фунаи.

Местного кузнеца к сожалению, мы так и не нашли. Видимо в ходе штурма его… того.

— А это что такое? — спросил я при осмотре кузнечной кладовой.

— Это «тамахаганэ» — сталь используемая для изготовления мечей. — Сигэтака довольно потёр руки — хорошая, отличные мечи сделать можно.

— А её, что прямо здесь делают? — полюбопытствовал я.

— Зачем здесь? — удивился кузнец — Её в печах-«татара» варят. Загружают печь кричным железом и древесным углём и трое суток жгут. Оно значит и выходит, ежели металлург толковый, конечно. У дурного то, ничего не выйдет, только зря уголь пожгёт. Треть от кэра^[34] и будет, стало быть «тамахаганэ». А остальное «овари» — железо и «дзуку» — чугун. Да вот же оно лежит. Их ежели проковать получим «хотёганэ» — железо для кухонных ножей. На рынке хорошую цену дадут. Сколько не принеси, всё купят.

— Погоди с рынком — насторожился я — мне нужны цилиндры полые внутри. С отверстием в центре основания. Размеры: диаметр — один сун^[35], длиной в три. Толщина стенок — два бу. Сможешь сделать?

Мне пришла в голову идея фитильных гранат.

— Так, Омо-доно — почесал голову кузнец — тут ничего сложного нет. Лист проковать, да в стакан свернуть и заварить. За пару дней штук под сотню сделаю, не сомневайтесь. Помощник только нужен — молотом поработать

— Отлично — настроение у меня мигом подскочило — бери помощников и за дело.

В полый цилиндр засыпать чёрный порох. В отверстие вставить запальную пробку с коротким фитилем. Поджигаешь и бросаешь под ноги противнику. Бабах — куча мала. Плюс психологический эффект. А если корпус гранаты подпилить в форме решетки, то возрастет и поражающий тоже. Милости просим Сагара Ёсихи. Есть чем встретить.

* * *

По заветам Абу‌ Али‌ Хусе‌йна ибн Абдулла‌ха ибн аль-Хаса‌на ибн Али‌ ибн Си‌ны, известному всем как Авиценна, свой госпиталь мы устроили в одноэтажном здании под сенью деревьев, недалеко от колодца. Выздоравливающим необходим здоровый воздух. А самый здоровый он конечно в саду у даймё. У Сагары был не просто сад, а настоящий «кокэдера». Это слово состоит из двух частей: «кокэ» — мох и «дера» — храм. То есть не просто сад, а храм мха!

Кто-то из японских друзей в далеком будущем рассказывал мне, что традиция культивирования мхов берёт своё начало в древние времена. Ещё тысячу лет назад буддисты писали об этих удивительных растениях, дарящих спокойствие и душевное равновесие. Понятно, что сама традиции «кокэдера» пришли из Китая в глубокой древности, но за многие столетия оно приобрело на островах особенный стиль. И дайме Сагара в полной мере познал этот стиль. Ибо тут все было по фэншую — плотный мягкий мох стелется вдоль стволов кленов, между корнями старых деревьев, распространяясь на небольшую рощицу бамбука и столбики горбатого мостика, что перекинут через ручеек.

Обширный садовый домик быстро переделали в больничку, затащили туда футоны из рисовой соломы и уложили наших раненых. Их набралось даже больше полусотни. В основном легкораненых. Посечённые руки, ноги, переломы разной степени тяжести. Мы подходили к госпиталю когда навстречу нам выбежал Сакаи-сан.

— Коничива, Омо-домо! — бодро начал врач — Мы провели ревизию наличии семьдесят два раненых. Пятьдесят восемь легко, явно идут на поправку. Дюжина тяжёлых с переломами конечностей. Двое утром скончались от ранения в живот. К сожалению, спасти их не удалось.

— Вы сказали семьдесят? — удивился Сёгэн — заглянув в помещение — по-моему тут и половины не наберётся.

— Ходячие разбрелись по кокэдера — хмыкнул лекарь, похоже в своей профессиональной обстановке он чувствовал себя вполне свободно — когда ещё им выпадет возможность посмотреть на настоящий сад камней и другие чудеса. К вечеру вернуться на процедуры.

— Как бы они карпов-кои^[36] из пруда не выловили и не сожрали — озаботился Сёнгэн — надо бы часового приставить.

— Ага, с браконьерством мы боремся. — усмехнулся я — Ладно, показывайте, что у вас.

Порядок внутри был если не идеальный, то близко к тому. Ранбольные лежали по местам, врачи, конкретно Кацурагава-сан занимались их лечением. Поили микстурой, ну и перевязки само сабой. Как оно не парадоксально звучит, но оружие холодное более гигиенично в сравнение с огнестрельным — по причине меньшего количества грязи, занесенной в рану. Поэтому для лечения хватало довольно простых вещей: удалить наконечник, если он есть, промыть рану и остановить кровотечение, зашить рану. Для удаления наконечников стрел существовали хитрые зажимы и захваты, причем для каждого типа наконечника — свой, особый. Все эти приспособления, аккуратно разложенные на небольших столиках, были прикрыты чистой материей.

— Не забывайте руки мыть — сурово глядя на врачей, вещал я вообще-то банальные вещи для Японии — Инструменты обязательно кипятить, в случае невозможности ополаскивать в сакэ. Узнаю, что пренебрегаете этим, накажу. Лишу месячного жалования.