Некоторое время она обдумывает это и добавляет:
— Нам нужны они оба.
Я киваю.
— У каждого из них есть своя роль.
— Детектив Фостер — животное. Он способен на убийство и едва ли проявлял достаточно терпения в собственных расследованиях. Есть много общего.
По коже бегут мурашки, пока она рассуждает. Меня возбуждает ее ум.
— Я думал над этим. Но в последний год у агента Нельсона было много проблем на работе. Это могло послужить… как это называется?
— Стрессором13, — подсказывает она.
— Стрессором. Его карьера в ФБР — это его жизнь. Любая угроза карьере, например, недостаточный уровень раскрываемости, может толкнуть такого перфекциониста как он за край.
Она перестает постукивать пальцами по ноге, и внезапная печаль на лице приглушает мое возбуждение.
— Недавно Нельсон потерпел еще одну неудачу, — говорит она. — Я отвергла его заигрывания.
Медленно полыхающий огонь обжигает мою шею сзади.
— Интересно, — говорю я скрипучим голосом. Первобытный неандерталец внутри меня поднимается на дыбы, Лондон грозит жесткий секс, в процессе которого я заявлю о своих правах, как дикое животное, в которое она меня превращает.
— Как думаешь, он нас подозревает? — Спрашивает она.
Это разумное опасение. Если Нельсон, как и Фостер, верит, что на самом деле Лондон моя сообщница, то захватывать мою территорию — естественный шаг для таких зверей, как мы.
— Ты красива, — говорю я ей. — Независимо от мотива, я не сомневаюсь, что он хочет тебя. — И это осознание лишает меня остатков самоконтроля.
Как будто чувствуя, что моя сдержанность ускользает, Лондон выгибает спину, поднимает руку и задирает облегающую юбку до бедер.
— Было бы еще интереснее, если бы они оказались напарниками. Два неожиданных союзника, объединившиеся для охоты на убийц. Которые, в свою очередь, сами становятся убийцами. — Каковы шансы?
Не смотря на слова, что-то в ее поведении изменилось. Обсуждение окончено.
— Как ты выбил информацию из судмедэксперта? — Спрашивает она с хрипотцой.
— Кто хочет знать? Лондон или Лидия?
— Обе.
Ключ к успеху — найти способ объединить враждующие берега, ведущие войну внутри нее. Я не могу допустить, чтобы какая-то часть Лондон была моим врагом.
— Я надел стяжку ему на член, привязал ее к запястьям и натянул так, что при любом движении, стяжка давила сильнее. Могу только представить, как больно ему было каждый раз, когда он боролся. Что Лидия об этом думает?
— Она возбуждена.
Я впиваюсь зубами в губу, хватаясь за подлокотники.
— И ты думаешь, что он не сообщит об этом? — Интересуется она.
— Думаю, он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, как он оказался в такой компрометирующей — не говоря уже об унизительности — ситуации. Особенно его жена.
— Тем не менее, ты рисковал.
Я встаю и, завожу руку за голову, чтобы стянуть рубашку. Я иду вперед и встаю перед ней. Она дрожит. В ее глазах горит похоть.
Я хватаюсь за подлокотники и наклоняюсь над ней.
— Все, что я делаю каждый божий день — это риск для тебя. — Затем я встаю на колени, беря ее за икры. Сильным рывком я дергаю ее ниже, чтобы ее задница оказалась на краю сиденья.
Когда я нежно целую внутреннюю часть ее бедра, она резко втягивает воздух и этот звук вызывает дрожь в моем члене. Я ласкаю ее кожу языком, нежно целуя выступившие мурашки.
— Это новая форма пыток? — Спрашивает она, грудь вздымается под блузкой.
Я улыбаюсь, не отрываясь от нее, и протягиваю руку, чтобы начать расстегивать ее блузку. Провожу под юбкой, касаясь вершины между ее бедрами, и оставляю горячий поцелуй на обнаженном животе.
— Я могу быть романтиком, — говорю я, поддевая пальцем трусики. Она горячая и мокрая, трусики уже влажные. — Я одновременно могу заняться любовью с Лидией и трахнуть Лондон. — Я опускаю тонкий материал ей на колени, заставляя ее задрожать.
Она тянется к моим волосам, ища точку опоры. Затем я расстегиваю пуговку за пуговкой, с благоговением открывая взгляду нежную кожу, прокладывая путь к ее груди поцелуями. Ее светло — розовый атласный бюстгальтер отделан черным кружевом. Это одновременно такое невинное и сексуальное зрелище что-то переворачивает во мне.
У меня вырывается тяжелый стон. Член упирается в молнию брюк. Каждый изгиб ее бедер и спины сводит меня с ума. У Лидии нет шансов. Я беру ее за задницу и приподнимаю ягодицы, получая беспрепятственный доступ, чтобы удобнее зарыться головой между ее бедрами.
Я беру ее нежные губки в рот, отчего одна издает сладчайший стон, а по ее телу пробегает дрожь.
Немного отклонившись, я говорю:
— Каждый раз, когда Лидия начинает бороться за контроль, вспоминай, как я прикасаюсь к тебе. Вот так.
— Боже, если мы начнем, мы никогда не остановимся. Ты должен меня отпустить.
— Никогда. Ты находишься именно там, где я хочу.
Из офиса доносится мелодия. Мобильный телефон Лондон. Она открывает глаза, чары развеялись.
— Это он.
Глава 44
ДУЭТ
ЛОНДОН
Звук телефона раскалывает наше священное пространство, и я напрягаюсь, постепенно возвращаясь в реальность. Я позволила вызову перейти на голосовую почту, но вскоре вновь раздался звонок.
— Не обращай внимания, — советует Грейсон и делает все, что в его силах, чтобы убедить меня последовать совету. Он лижет губы, ласкает клитор, усиливая боль в киске.
— Не могу. Я знаю, что это он. — Мне не нужно называть его имя. Внезапная напряженность в плечах Грейсона означает, что он понимает, что я имею в виду агента Нельсона. — Если я не отвечу, он пришлет агентов ко мне на квартиру и сюда, или придет сам.
С ворчанием Грейсон отпускает меня и отстраняется.
Для него это нелегко. Грейсона трудно запугать, но он умен и знает, когда нужно обуздать свою дерзкую натуру.
Я встаю и торопливо разглаживаю одежду перед тем, как отправиться в офис. Сумочка лежит на столе, где я ее и оставила. Я выуживаю из нее телефон. Имя Нельсона мигает на экране.
Я приготавливаюсь.
— Агент Нельсон, — обращаюсь к нему официально. На данном этапе не нужно притворяться. Игры остались позади.
— Лондон, как дела? — Его голос звучит резко, напряженно.
— Отлично. — Я тверда, как пуленепробиваемое стекло — и так же нерушима. Пока не чувствую, как Грейсон подошел сзади. — Есть какие-то новости?
— Что? Нет. Ничего такого. Я ничего не слышал от тебя с тех пор, как ты вернулась в Бангор. — Между нами повисает пауза. — Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Мне пришлось отозвать Силкса и Махони, они не могут охранять тебя из-за того, что у преступлений в Рокленде слишком низкий приоритет, а финансирования не хватает.
— Все нормально. Я понимаю. Я действительно в порядке. Нет необходимости тратить на меня ресурсы агентства. — Грейсон прижимается к моей спине, осторожно касаясь бедер. Его преднамеренное подслушивание отвлекает.
— Твоя защита не напрасная трата ресурсов. Я хочу, чтобы ты знала, что я беспокоюсь о твоей безопасности — она важна для агентства, несмотря на политику. — Когда я не отвечаю сразу, он добавляет: — Ты дома?
— Нет, — шепчет Грейсон мне на ухо, пока его руки блуждают по застежке моей юбки.
— Нет, — вторю я, не обращая внимания на звук того, как Грейсон расстегивает молнию. Грубые подушечки пальцев прослеживают ее путь, отчего у меня почти пропадает голос. — Я задержалась в офисе. Есть много дел, которые нужно наверстать.
Если хотите убедительно соврать, то лучше говорить полуправду. Я смотрю на картину Дали и, пока моя юбка скользит по ногам, чувствую себя более чем незащищенной. Исследование прошлого Грейсона точно можно отнести к сверхурочной работе.
Нельсон понимает мой ответ по-своему.
— Скоро твоя сестра будет дома, — уверяет он меня. — Ты потратила слишком много времени на борьбу с системой. Пусть все идет своим чередом.
Я закрываю глаза от наплыва эмоций, чувствуя, как Грейсон откидывает мои волосы за спину. Он наклоняется, чтобы прижаться губами к моему затылку, а его рука скользит вокруг моего живота, он запускает пальцы под кружевной край моих трусиков.
