Зина ворковала, что всё более выгляжу как настоящий взрослый мужчина. Подарила мне приличный джемпер, снизу я теперь предпочитал спортивные штаны с динамовской буквой «Д», выданные в секции перед турниром в Риге, адидасовские костюмы полагались только для сборных с непременными вышитыми буквами СССР в области лопаток, мне ещё далеко. Она же гораздо раньше родителей обнаружила Яшку, ласково перебирая мне волосы, удивилась, но не возражала. Взрослая женщина может быть на редкость терпелива и толерантна, если она не твоя жена.

Глава 13

Профессионально-любительский ринг города-героя

Золотая медаль и кубок города не являются главной целью турнира, убеждали меня Коган и ассистенты. Шесть областей и столица — это всего лишь семь участников в каждой категории, если брать только победителей на чемпионат БССР, а вот путёвка на него действительно важна. Её получат все обладатели медалей, по решению спорткомитета — и несколько других спортсменов, чтоб набралось тридцать два, полный комплект для одной шестнадцатой. Арифметически проще организаторам союзных первенств, пятнадцать республик СССР и город Москва как раз дают число шестнадцать, бери по два посланца от каждого региона, и заявки укомплектованы.

Так-то оно так. Тактически правильно, зазор до республиканских соревнований меньше двух месяцев, выкладываться вредно, не все умеют восстанавливаться столь быстро, как Валера Матюшевич с демоном внутри. Смущает это самое «решение спорткомитета», то есть волюнтаризм чиновников. Очередному брестчанину понадобится перевод в Минск, и пусть он отсеялся в четвертушке, почему бы не дать ему шанс, потеснив слишком молодого пятнадцатилетнего, у того ещё много времени впереди.

Кровь из носа, лучше бы — не моего, обязан выйти в финал. А поскольку взрослый финалист держит билет на республику уже в кармане, вряд ли будет рвать жилы ради первого места. Это для меня Минск — первый выход на почти профессиональную сцену, для опытных городской турнир считается низшей ступенькой во всесоюзной иерархии соревнований.

К апрелю мы с дракошей разогнали мой рост до ста семидесяти двух при прежней комплекции, накачиваться кефиром перед соревнованиями и до взвешивания в день боя уже не было нужно, наоборот, я игнорировал приглашении я к бабушке на пообедать, удерживаясь в пятидесяти одном килограмме с большим трудом. Перед боями в моей весовой категории я вышел в зрительный зал Дворца спорта на Парковой магистрали посмотреть поединки в первом наилегчайшем, тем более Коган советовал — освойся с залом, понюхай атмосферу.

Не знаю, как на запах, а по вниманию публики город у взрослых на две головы стоял выше любых юношеских состязаний. Трибуны, обычно переживавшие аншлаг только на концертах популярных вокально-инструментальных ансамблей вроде «Песняров», «Верасов» или «Сябров», были заполнены не менее чем на половину, и это всего лишь шестнадцатая. Мужская составляющая на первых рядах преимущественно состояла из тренеров, боксёров, спортивных функционеров, многие лица смутно знакомы, дальше сидели любители спорта, и среди них наблюдалось необычно много женских лиц. Интересно, это подружки боксёров или пришедшие поглазеть на гладиаторов современности, а то и завязать знакомство?

Не Зиной единой жив человек, поэтому я пожертвовал удобством обзора и отправился в средние ряды. В аккуратно выглаженных чёрных брюках и сером джемпере с вырезом, из которого выглядывала белая рубашка, надеялся, что выгляжу импозантнее, чем в детском пальто. Ма до сих пор покупала мне зимние шапки с помпоном, утверждая — так модно, но я уже давно перешёл на динамовские трикотажки, пусть при минус двадцать и ниже, а в Минске зимой такое каждый год, в них ощутимо мёрзнет голова. Стригся не слишком коротко, чтоб Яшка не торчал наружу, верхнюю губу плотно облепил светлый юношеский пух, в общем, хотелось надеяться, производил впечатление отнюдь не пятнадцатилетнего, а старше.

— Вы — участник соревнований? — тотчас спросила весьма привлекательная барышня студенческой внешности, с рыжими волосами и рыжими же глазами, хоть, наверно, рыжих глаз не бывает, такое впечатление обеспечили её пушистые ресницы. Их было трое, курс первый-второй, не старше, вполне ничего на мой невзыскательный вкус, про аспиранток для сравнения вообще промолчу.

— Да. Но мой вес — наилегчайший, сейчас начнутся бои первого наилегчайшего, до сорока девяти. Немного посмотрю и пойду переодеваться-разминаться, моя пара четвёртая.

— Вы так разбираетесь в категориях… Наверно, и во всём остальном — тоже, — проворковала брюнетка, сидевшая на следующем кресле.

— Смотря что понимать под словами «всё остальное», — я хитро прищурился. — Если вы о боксе, то — да.

Они заулыбались, рыжая предположила, что я выступаю за студенческий «Буревестник», коль такой молодой.

— За «Динамо».

— Кстати… За «Буревестник» выйдет друг нашей Анжелы, — вспомнила брюнетка. — Как раз в наилегчайшем, да?

Та, всё время гордо молчавшая, ещё бы — гёлфрэнд боксёра, томно кивнула.

— Анжела… Запомню. Меня зовут Валера. А вас, красотки?

— Ира.

— Тамара.

— И кому из вас посвятить бой? Знаю! Всем троим!

Наконец, объявили первый раунд первого боя, а к нам между кресел протиснулся худющий парень с меня ростом, но старше, в мастерке и трико, с уже забинтованными кистями рук. Пижон и выпендрёжник перед дамами. Бинты накрутить — минутное дело, обычно непосредственно перед надеванием перчаток.

— Женечка!

Анжела, утратившая невозмутимость, поднялась и чмокнула боксёра в нос.

— Евгений, ваш какой по очереди бой в наилегчайшем? — делово справилась рыжая Ира.

— Четвёртый. Против какого-то Валеры Матвейчука, «Динамо». А что?

— Да вот он!

Бывают же совпадения… Статистическая вероятность — доли процента.

Соперник смерил меня глазом.

— Там в протоколе ошибка какая-то. Указан твой возраст — пятнадцать лет. А на самом деле?

— Скоро шестнадцать.

Он вытаращился и покачал головой.

— Не может быть! Как ребёнка выпустили против взрослого? У «Динамо» никого не нашлось в этом весе?

Евгений (имя какое противное!) решил, похоже, что меня используют как затычку за неимением альтернативы.

— Ну как не нашлось… Свели нас на ринге. Он выстоял полторы минуты и сдулся. Так что я теперь как пионер-герой. С одной гранатой против двух фашистских танков. Жень! Я тут объявил, что посвящаю победу Анжеле, Ире и Тамаре, но Анжела, выходит, в лучшем положении, кто бы ни победил.

Он хлопнул себя по бёдрам.

— Кто бы ни победил⁈ Ты в реале на что-то рассчитываешь? Какой у тебя это по счёту официальный бой во взрослом боксе?

— Дебютный. Не могу же проиграть с самого начала. Ладно, девочки и мальчик, пошёл переодеваться и разминаться. Чао!

— Дебил… — тихонько донеслось вслед, барышни промолчали.

По правде говоря, мог бы ещё посидеть, попудрить девушкам мозги, к их и своему удовольствию. Но общество будущего соперника испортило атмосферу. Да и общаться перед боем не принято. Это в профессиональном боксе оба позируют перед телекамерами рядом, грозно хмурят бровки, оскорбляют друг дружку, обещают порвать как тузик грелку. В СССР спортивный мордобой позиционируется как высокое благородное искусство, противники на ринге — лучшие друзья и товарищи за его пределами, если ты упал на спину и считаешь птичек, не расстраивайся, лучше возрадуйся за коллегу, которому так классно удалось тебе врезать.

По стилю мой конкурент относился к фехтовальщикам с дальней дистанции, именуемых на Западе аутфайтерами. Тактика простая, но эффективная: удержание на расстоянии точными встречными ударами и набор очков джебами с левой. Реакция очень неплохая, на каждую мою попытку сблизиться, тем более — навязать обмен плюхами, уходил нырком в сторону, тут же контратакуя. Его тычки, не потрясающие меня и не болезненные, тем не менее, приносили студенту очки. Он улыбался: размажу тебя по рингу, но сделаю это не больно.