Заметим, кстати, что данная философская позиция (основоположник ее – Демокрит) противостоит другой абсолютно противоположной позиции (основоположник Парменид), которая считает, что бытие не возникает и не умирает, оно цельное все без начала и без конца, без перерыва, однородно и неделимо, лишено какой-либо изменчивости и многообразия. Первая позиция в онтологии называется дискретистской, вторая – континуалистской. Эти две философские позиции существовали, существуют и, думаю, будут существовать на протяжении всей истории философской мысли, потому что каждому философу, по праву носящему этот высокий титул, приходится тем или иным образом отвечать на вопрос: "почему вообще есть нечто, почему не ничто?"
Необходимо еще указать на то, что по поводу отношения к данному вопросу существуют также две противоположные друг другу позиции: первая – допускающая данный вопрос как компетентный и правомерный для человеческого познания и вторая – допускающая данный вопрос как некомпетентный и неправомерный для человеческого познания. Вторая позиция в философии называется позитивистской.
Суть позитивизма заключается в том, что он признает единственную возможность построения положительного знания только с помощью науки. Поэтому всякое научное знание признается позитивизмом как положительное, т.е. в том смысле, что заключает в себе истину. Всякие другие виды знания признаются позитивизмом как отрицательные, ибо они, по мнению позитивистов, не заключают в себе истину и являются только дезорганизующим звеном на пути познания. История познания показывает необоснованность притязаний позитивизма и, мягко говоря, вредность подобной установки для познающего субъекта. Но в истории познания позитивизм остается основанием научного знания. Как философское учение, позитивизм остается весьма слабой и ограниченной школой.
Позитивисты, а вместе с ними и подавляющее большинство представителей научного мира, считают, что наука не ставит перед собой вопрос "почему?", а только "как?" или "каким образом?". Дело в том, что сущность вопроса "как?" исчерпывается рациональными способностями человека; вопрос же "почему?" по своей сущности иррационален, поэтому и считается неправомерным в науке, которая опирается строго на опытное /эмпирическое/ и рациональное знание.
Но некомпетентность разума еще не означает некомпетентность веры. Там, где наука не в силах раздобыть необходимое знание, скованная границами эмпирии и рациональности, чаще всего обнаруживает свою компетентность, религия, основанная на мистицизме и вере.
Вообще, в логике различают два вида некорректных (неправомерных) вопросов: тривиально некорректные и нетривиально некорректные.
Вопрос является тривиально некорректным, или бессмысленным, если он выражается предложениями, содержащими неясные (неопределенные) слова или словосочетания. Основной онтологический вопрос не может принадлежать к этому виду некорректных вопросов, потому что не содержит никаких неясных слов или словосочетании. Все понятия, которые он в себя включает, будут определены несколько позже.
Вопрос называется нетривиально некорректным, или провокационным, если его предпосылкой является ложное утверждение. Основной онтологический вопрос не является также и нетривиально некорректным, потому что не имеет своей предпосылкой ложное утверждение. То, что данный вопрос делает намек на существование внешней причины по отношению к Вселенной – не может считаться провокацией, т.к. данная предпосылка не является ни ложной, ни истинной, а только гипотетической. Более подробное разъяснение по этому поводу я приведу во второй главе этой книги.
Собственно говоря, на каких основаниях я должен считать основой онтологический вопрос неправомерным? Если это являются только основания позитивизма, то увольте. Я являюсь не тем философом, который боится подобного вопроса и отворачивается от него, раз и навсегда окрестив оный как неправомерный. Для меня всякий вопрос правомерен, если он имеет смысл. Другое дело – правомерно ли то учение, с позиций которого я буду отвечать на подобного рода вопрос. На этот вопрос, я думаю, даст ответ уже история.
Основной онтологический вопрос относится к классу тех естественных детских вопросов, которые так часто ставят в тупик большинство родителей. А между тем, именно детская непосредственность в созерцании, как внешнего окружающего бытия, так и бытия внутреннего является той ценной базисной опорой познания, которой так часто не хватает посредственности созерцания взрослого.
Профессор Питтсбургского университета Адольф Грюнбаум указывает на то, что главная ошибка в основном онтологическом вопросе заключена в том, что допускается существование внешней причины по отношению к Вселенной 2 . Иными словами, характер данного вопроса является навязчивым, ибо уже заранее предполагает существование того, что (или кто) послужило (или послужил) причиной мироздания. Гораздо легче псевдообоснованно отказаться от признания существования причины мироздания, чем попытаться отыскать эту причину, тем более обосновать. Мне видится существование основного онтологического вопроса естественным по самой сути этого вопроса. Сам факт, что сущность вопроса приводит к мысли о первопричине мироздания, доказывает не неправомерность данного вопроса, а его обоснованность. И то, что наука некомпетентна в обосновании первопричины мироздания, еще совсем не отрицает правомерности самого основного онтологического вопроса. Основание данного вопроса лежит в тайне бытия. Наука же, чаще всего, отказывается от разрешения тайн (по причине своей некомпетентности), постижение которых неподвластно эмпирии и рациональности. Собственно говоря, сама природа тайны содержит в себе неотъемлемый иррациональный компонент. Но человек имеет право знать тайну, он имеет право знать причину существования того мира, в котором живет. Это право заложено в основание человеческого разума, который зачастую оказывается столь ограниченным и некомпетентным.
Таким образом, мы пришли к камню преткновения, который имеется во всякой теория познания, основанной только на эмпирии и рациональности. Для того, чтобы ответить на вопрос; имеет ли (или не имеет) мироздание свою внешнюю причину (и если имеет, то какова она) – недостаточно аргументации рационализма и эмпиризма, т.к. на самом деле, они имеют свой предел компетентности. Для ответа на поставленный вопрос, необходимо также прибегнуть к мистическому и религиозному опытам, основанным на вере в существование сверхъестественных явлений. Философское учение религиозного экзистенциализма, сторонником которого является автор данной книги, допускает к своему анализу знания, полученные как с помощью эмпирии и рациональности, так и с помощью мистицизма, спиритуализма и многих других теорий познания. Иными словами, основа теории познания религиозного экзистенциализма заключается в синтезе рационального знания и иррациональной веры. Принятие такого синтеза, позволяет разорвать границы человеческого познания до неограниченного предела.
Но вернемся к нашему вопросу: почему вообще есть нечто, почему не ничто? В основе этого вопроса лежат две категории: одна – метафизическая (ничто), другая – онтологическая (нечто). Определение этих двух категорий возможно лишь через третью – категорию существования.
Существование есть наличие чего-либо. Данная категория – одна из основных экзистенциальных категорий. Она включает в себя всякую наличность. Отсюда существование "нечто" представляется наличием чтойности, т.е. того, природа чего представлена как что-то. Но чем же тогда представляется существование "ничто", если всякая чтойность есть атрибут "нечто"? Для мысли человека понимание "ничто" есть одно из самых сложных пониманий, т.к. "ничто" есть то, меньше чего мыслить нельзя. "Ничто" определяет минимальную границу логического мышления, т.к. последнее есть производное бытия. Но об этом – позже.
Суть "ничто" – отрицание "нечто", ничтожное "нечто". Поэтому "ничто" есть существование несуществования. Наличность "ничто" есть ничтойность, тогда как наличность "нечто" есть чтойность. И "нечто", и "ничто" равноправно существуют, но только первое – как преодоление второго. Второе – как отрицание первого.
